День мертвых - Майкл Грубер

Еще один недоверчивый взгляд.

– Вы смеяться будете.

– Не буду.

– Я хотела бы сниматься в сериалах. Как Талиа. Или Наталиа. Или Пепа Эспиноса, только она не снимается теперь. Еще мне нравится Белинда…

– Хорошо, отличный план. С чего бы ты начала?

– В смысле – с чего?

– В том смысле, что нельзя попасть в сериал, посматривая телик, почитывая журнальчики и обжимаясь по кустам с парнями, которые старше тебя лет на десять. Для этого придется потрудиться. Наталиа начала изучать драматургию в восемь лет. К твоему возрасту она уже снялась в куче рекламных роликов. Это работа, Лурдес, светские вечера и слава – еще не все. Я могу тебе помочь. Я знаю многих людей в испаноязычных СМИ. Могу организовать для тебя уроки, прослушивания – все, что потребуется. Могу слетать с тобой в Дефе[58], пройтись по «Мундо Э», прикупить тебе одежды, чтобы ты произвела хорошее впечатление, представить нужным людям…

– А зачем вам это? Вы меня совсем не знаете.

– Я делаю это в память о моей покойной жене. Когда мы познакомились, она была не намного старше тебя. Я отнял у нее жизнь, для которой она была создана. Так что, может быть, если я дам тебе жизнь, которой ты желаешь, у меня сойдется баланс на небесах. Это одна из причин. Есть и другая: мне невыносимо находиться в одном доме с дерзкой, вечно хмурой девчонкой. Меня это бесит. Ты должна оставить эти шлюшеские замашки и хорошо относиться к тете, то есть перестать быть ni-ni. Потому что это мой дом, а я здесь такого не потерплю.

– А когда мы полетим в Дефе?

Лурдес выглядела ошеломленной: она ожидала нотаций, но совсем не таких.

– Когда замечу в тебе перемены. Когда ты вернешься в школу и возьмешься за ум. Когда сообразишь, как вести себя в обществе мужчин, которые тебе в дедушки годятся. Для начала можешь сесть по-человечески – чего я там не видел?

Вздрогнув, словно корова от удара электрической погонялкой, Лурдес свесила ноги с кровати и свела бедра.

– И когда я увижу, что ты с уважением относишься к людям, которым ты небезразлична, вот тогда мы поговорим насчет твоей будущей карьеры. Все ясно?

– Да, все ясно. – Долгая пауза. – Спасибо, сеньор Мардер.

– Не за что. А теперь исчезни.

И Лурдес ушла – но перед этим от души чмокнула Мардера в щеку.

Он стоял в ванной, с улыбкой разглядывая красный отпечаток губ у себя на щеке, когда распахнулась дверь, и в спальню влетела его дочь.

– Да что ты такое творишь? – завопила она. – Ты умом двинулся? Исчезаешь вот так, никому из родных ни слова и… и… занимаешься сексом с малолетками!

– Ни с какими малолетками я сексом не занимаюсь.

– Так я тебе и поверила, Билл Клинтон! Я своими глазами видела, как твоя chica[59]выплыла из этой спальни. Да она половину помады на лице у тебя оставила.

Мардер вздохнул и с напускной мягкостью проговорил:

– Ну здравствуй, Кармел. Какой сюрприз! Я думал, ты в Кембридже.

– Я и была в Кембридже. А потом ты взял и исчез с лица земли. Я позвонила по твоему номеру, а мне ответил какой-то мексиканский пацан. Что я должна была делать – сидеть в лаборатории и придумывать новые механизмы? Ну да, у меня пропал папа, но он обязательно найдется – пульты от телика тоже ведь за диван падают, и ничего такого. Ты и представить не можешь, какую свинью мне подложил этой своей выходкой.

– Милая, сбавь тон и прекрати говорить со мной так, будто у меня Альцгеймер и я сбежал из дома престарелых. Мне нужно было сменить обстановку, и я приехал сюда. Ты же не извещаешь меня каждый раз, когда выбираешься куда-нибудь с очередным дружком?

– Ага, так ты все-таки здесь с подружкой!

– Кармел, ради бога, хватит дурить! Да если даже я и решил что-то изменить в своей жизни, тебе-то какое дело? Звонишь раз в месяц, я и то рад.

– Ах, так это моя вина? Я нерадивая дочь, поэтому тебе приходится ездить в Мексику за малолетними проститутками?

– Что еще за малолетние проститутки? – поинтересовался Скелли, возникнув на пороге. – Я что-то пропустил? О, Стата! Я так и думал, что это твой голос. Иди сюда, обними дядю Пата.

– Ага, так ты тоже в этом замешан?! – воскликнула она, даже не двинувшись с места. – Может, тогда ты мне скажешь, что с ним такое?

Скелли вошел в комнату и приобнял Мардера за плечо.

– Ну да, мы геи, и нам надоело скрываться, – объявил он. – Ричард купил мне миленькое приданое. И кольцо.

Последовало ошарашенное молчание; Стата переводила взгляд с одного на другого, пока Мардер наконец с руганью не стряхнул руку Скелли с плеча.

Тот захохотал во все горло.

– Купилась, да? Не то чтобы в этом было что-то плохое, разумеется.

– Да заткнись ты, Скелли! Тут явно что-то происходит, и я хочу понять, что именно, прежде чем вернуться к собственной жизни. Вам надо только сказать, что вы два старых пердуна, у вас возрастной кризис, и мне пора валить отсюда.

Мардер надел сандалии, отыскал бумажник и сказал:

– Да, мы два старых пердуна, и у нас кризис. Надеюсь, ты останешься на ужин. Может, тогда все обсудим. А пока что я хочу где-нибудь напиться.

– Я тоже.

– Давай без меня, если ты не против. Можешь остаться и расписать моей дочери, каким сексуальным безобразиям я тут предавался.

– Только захвати пистолет, – мрачным тоном бросил Скелли.

Мардер проигнорировал его, удалившись под восклицание Статы:

– Постойте, а зачем ему пистолет? Да что здесь происходит, мать вашу, – скажет мне кто-нибудь или нет?

Мардер вывел пикап из гаража и по насыпной дороге покинул остров. Поворачивая к городу, он приметил оборванного мальчишку, присевшего на обочине со связкой перезрелых бананов и папайями в руках. Вчера его здесь не было, и Мардер задумался на миг: а вдруг это шпион, который будет докладывать бандитам обо всех его перемещениях?

Да какая разница. Сейчас на уме у Мардера была только дочь: как бы поаккуратнее выпроводить ее, не вызвав у нее подозрений и, конечно же, не обидев. Хотя он и любил Кармел больше всех на свете, у него не было никакого желания находиться на ее попечении. Не для того ли он и затеял эту поездку? Его захлестнуло презрение к самому себе. Человек пытается без лишнего шума сбежать от проблем, а взамен получает еще больше сложностей и забот. Хотя оставалась и настоящая, тайная цель; не стоит об этом забывать. Если получится ее достичь за отведенное ему время, то ничего страшного.

Автомобиль трясло на ухабах, и в кармане водительской двери забряцало что-то тяжелое. Запустив туда руку, он обнаружил отцовский сорок пятый, лежавший в машине с тех самых пор, как Мардер предпринял попытку убежать от собственной жизни – как выяснилось, тщетную.