Ночные стрекозлы - Галина Полынская

– Иными словами, ее пригласили работать в бордель? – уточнил Влад.

– Ну, да.

– И она согласилась?

– Конечно! Там все предоставлялось и питание, и проживание, еще и денег дают – прикиньте?

Мы прикинули.

– А как назывался этот бордель? – я затаила дыхание, чувствуя себя на пороге открытия. – Где располагался?

– Этого я не знаю, – пожала плечами Анжелика. – Они там какой-то договор подписывают, что должны молчать. Сестра очень боялась потерять это место, поэтому даже мне не говорила. Как она ушла туда работать, мы перестали видеться, только созванивались иногда. Она говорила, что дела идут суперски. А потом как-то сказала, что скоро у нас будет столько бабок, сколько нам и не снилось, купим квартиру и будем работать сами на себя, может, и свое дело откроем.

Иш ты, какие далеко идущие планы…

– Последний раз мы с ней созванивались в середине июня, потом от нее не было ни слуху, ни духу, а потом мне позвонил один знакомый и сказал, что Кристу нашли в озере и что мне надо приехать в морг на опознание. Там сказали, что она беременная была на втором, кажется, месяце. Вот и все, что случилось, я не знаю.

И повисла тишина. Историю своей сестры Анжелика поведала спокойно, даже равнодушно, будто говорила о совершенно постороннем человеке.

– М-да, – вздохнула Тая, выключая диктофон, – печально. Большое тебе спасибо, ты нам очень помогла.

– Вы будете искать, кто ее убил? – в ее глазах впервые за все время промелькнул слабый интерес к происходящему.

– Постараемся, приложим все усилия.

– И я вам помогла?

– Очень! – хором ответили мы.

– Я тогда пойду?

– Всех благ!

Проводив ее к двери, я настоятельно попросила звонить незамедлительно, если вдруг она вспомнит или узнает что-нибудь новое.

– Хорошо, – кивнула она, обулась и ушла.

Заперев за ней замок, я, должно быть, с добрую минуту стояла, смотрела на дверную обивку и думала о том, какой же я счастливый человек, ну просто счастливейшая из смертных, ведь у меня есть своя прекрасная квартира, великолепная машина, супер-собака, супер-подруга, супер-друг и супер-работа с супер-начальником. И я с превеликой радостью проработаю на должности штатного вруна газеты «Непознанный мир» до самой своей кончины, затем быстренько реинкарнирую и вновь вернусь туда.

После ухода Анжелики, я добросовестно стала помогать Владу в написании статьи, а Тая занялась расчесыванием Лаврентия. Расчесываться Лаврентий любил, он заваливался на спину, раскидывал лапы в стороны и можно было до бесконечности чесать ему пузо и подвес. От удовольствия он жмурился, чихал и улыбался.

К несчастью, какой-то определенной темы материала у Влада не имелось и мы маялись на пару, пытаясь хоть что-нибудь придумать, о чем еще не писали. Сидя в кресле, Влад вяло щелкал кнопками т. в. пульта и никак не мог выбрать программу для просмотра, я завалилась на диван и, глядя в потолок, шевелила мозговыми извилинами. В голову лез сплошной бред и ничего путевого.

– Давай напишем про крем для рук, – ни с того, ни с сего изрек Влад.

Я опустила взгляд и посмотрела на телевизионный экран. Там шла реклама крема для рук.

– И что же мы про него напишем?

– Ну-у-у… что он делает с руками чего-нибудь необычное.

– Давай лучше напишем про крем для ног, будто он делает что-нибудь необычное с ногами.

– Может, лучше сразу про крем для всего тела? Типа, намазюкаешься и, мало того, что омолодишься моментально, так еще и летать начнешь не хуже булгаковской Маргариты. Но только не известно, когда этот чудо-крем можно будет приобрести, потому, как он является секретной разработкой…

– Да, да, да! – обрадовалась я. – Маладца! Давай к станку скорее!

Влад бросил пульт и поспешил к столу с печатной машинкой, вставил лист и заколотил по клавишам, обуреваемый вдохновеньем.

К полуночи Лаврентий стал выглядеть так, словно посетил лучшую парикмахерскую Парижа, а мы с Владом завершили блистательную статью эффектной концовкой. И все дружно, с чувством глубочайшего морального удовлетворения, завалились спать.

* * *

С утра пораньше, когда сон слаще бочки варенья, вкуснее корзины печенья, Владик стал собираться на работу. Лязг и грохот, с которыми он складывал на кухне мою инвалидку-раскладушку, способны были вывести безнадежного пациента из тридцатилетней комы. Закончив с водными процедурами и завтраком, что тоже происходило очень шумно (как можно шумно завтракать? Я теперь знаю!), он начал одеваться-собираться. Сначала по всей квартире искал носки, потом штаны, затем трусы… Стиснув зубы, мы лежали с закрытыми глазами и тряслись от злости. Но когда Влад принялся топать по нашей комнате, в поисках ремня от своих треклятых штанов, что-то еще бормоча себе под нос, у Таисии Михалны треснули нервы.

– Ты когда-нибудь уберешься на свою чертову работу?! – заорала она, брызжа во все стороны слюной. – Ты дашь нам, наконец, поспать, крысюга ты эдакий?! У нас важная встреча сегодня, а ты тут лазаешь и мешаешь нам отдыхать!

– Не могу никак ремень найти, – принялся оправдываться крысюга, – ума не приложу, куда он мог подеваться…

– Если я сейчас встану и найду твой долбанный ремень, я тебя им удавлю!

– Я сам удавлюсь, добровольно, только найди его, а то я уже опаздываю, – взмолился Влад.

Страшно сквернословя, Тая слезла с дивана и отправилась на поиски ремня. Поиски к счастью долго не продлились, ремень Тая нашла и страстно возжелала затянуть его на шее Владика.

– Все-все-все, уже ухожу!

Влад вылетел за дверь. Но стоило нам то-о-о-олько улечься и закрыть глаза, как снова вернулся – забыл статью. Разумеется, пытаться заснуть после столь бурного утреннего кордебалета не имело смысла. Сердитые и разбитые мы сложили диван и принялись ползать по квартире, пытаясь проснуться и начать жить. Получалось плохо…

– Надо сварить ведро кофе, – зевала, зевала и зевала Тая, моя пасть тоже не закрывалась, – лучше два ведра. Пойду-ка, постою под прохладным душем, может, очухаюсь. Сена, срочно вари ко-о-о-офэ-э-э-э-э!

Надо же, вроде и легли не настолько уж и поздно, а вдребезги не выспались.

К сожалению, молотого кофейка не осталось, пришлось мутить растворимый, зато его имелась целая банка, можно было хлебать, покуда диарея не начнется.

Пока Таиска плескалась в ванной, я пожарила яичницу и собиралась, было, вздремнуть за столом, но на кухню заглянул Лавр и поинтересовался, пойдем ли мы когда-нибудь на прогулку?

– Лаврушечка, потерпи еще чуть-чуть, масенький, нам нужно выпить кофейку, иначе мамочки не смогут выползти из дома, погибнут мамочки на подступах к школьному дворику.