Черная луна Мессалины - Мария Спасская

Остаток праздника сенатор Мессала мучительно вливал в себя угодливо подливаемое слугами вино, пока ему не сделалось дурно и патриция на носилках не вынесли из зала. Домиция Лепида последовала за мужем, но Валерия не обратила внимания на уход родителей. Она, не отрываясь, смотрела на Калигулу взором долгим и призывным. Совсем недавно, лежа в его объятиях, Мессалине на секунду показалось, что путь к престолу почти что пройден, осталась сущая безделица – устранить Цезонию. И вот тогда-то император, скорее всего, женится на ней, Мессалине, ведь он был с ней так нежен, и страстен, и ненасытен в ласках!

Следуя настоянию молодой жены, Клавдий на следующий же день после свадьбы перебрался в императорский дворец. Юная патрицианка ушла из родительского дома с одной лишь верной рабыней Хлоей, ибо все, что могло Мессалине понадобиться, Клавдий беспрекословно бросал к ее ногам по первой же просьбе. Интерес императора к его жене напугал впечатлительного Клавдия, склонного преувеличивать малейшую опасность, и муж старался проводить с Мессалиной как можно меньше времени, возвращаясь в отведенные ему покои только к ночи. Дни же он проводил в обществе вольноотпущенника Нарцисса и книг, работая в таблинуме над трудами по истории.

Обычно, проснувшись, Валерия уже не заставала рядом с собой благоверного, но это ее не слишком огорчало. Рабыни набирали в купальне ванну с розовым маслом, и после омовения Хлоя умащала атласную кожу хозяйки восточными благовониями. Соорудив из рыжих локонов прическу в греческом стиле, рабыни облачали госпожу в столу из тончайшего китайского шелка, сквозь который просвечивали ее совершенные формы, и Валерия отправлялась на прогулку по дворцу.

Занятие было увлекательное и долгое, все равно как обойти целый город. Мессалина как бы случайно заглядывала в роскошные нимфеи, где Гай Цезарь для себя выдумывал диковинные омовения, купаясь в благовонных маслах, холодных и горячих. Бродила по трапезным залам, уставленным золотыми блюдами, с которых Калигула вкушал самые изысканные яства, кои только мог изобрести его изощренный ум. Время от времени император даже выпивал растворенные в уксусе жемчужины, уверяя, что этот напиток продлевает жизнь.

Патрицианка гуляла по дворцу не только гонимая любопытством. Она мечтала встретить Калигулу. И пару раз ей везло. Однажды Гай Цезарь шел Мессалине навстречу, во всем блеске своего божественного великолепия, и свита из разряженных придворных развлекала его беседами. В другой раз они повстречались в саду. Но Калигулу неотступно сопровождала Цезония, и под ее гипнотизирующим взглядом многозначительные намеки юной прелестницы оставались без ответа.

Почувствовав в Мессалине серьезную соперницу, императрица стала устраивать мистерии и игры подальше от Палладиума, на загородных виллах, стараясь держать падкого на молодых красоток мужа как можно дальше от рыжеволосой бестии. А чтобы унизить конкурентку, открыто пренебрегала ею, давая понять, что молодая жена Клавдия у нее в немилости. Чуткая к настроениям императорской четы челядь тоже старалась избегать Валерию Мессалину, и придворные смотрели на жену Клавдия так, как если бы она была грязной служанкой.

В тот день Валерия встала, как обычно, ближе к полудню и, приняв ванну и приодевшись, отправилась бродить по опустевшему дворцу. Но не успела она отойти от отведенных ей покоев, как увидела встревоженного Клавдия. Супруг почти бежал к ней на подгибающихся ногах, и на лице его застыло смятение.

– О, в-в-великие б-боги, за что п-п-посылаете на наши г-головы тяжкие н-н-невзгоды! – задыхаясь, проговорил он. – Отец т-твой, л-л-любимая, М-м-мессала Б-б-барбат, этой н-н-ночью сошел в Т-т-тартар! А м-мать, Домиция Л-л-лепида, впала в б-б-безумие!

Муж стиснул Валерию в объятьях и, гладя ее по плечам, затрясся в безудержном плаче, шепеляво приговаривая:

– Юпитер не оставит н-нас, моя б-б-бедная д-д-девочка! М-м-молись ему за с-с-своего отца!

Холодно отстранившись, Мессалина отправилась дальше, следуя по анфиладе залов и больше всего заботясь о том, чтобы со стороны выглядеть изящной и соблазнительной. Известие о смерти отца ее мало тронуло. Скорее, молодую супругу Клавдия снедала обида. Темная сущность Мессалины требовала преклонения, которого она не встречала во дворце, хотя и рассчитывала на это. Ее мечта стать первой женщиной империи терпела фиаско, и виной всему был проклятый иудей. Именно по вине Исаака жизнь Мессалины стала сплошным унижением. Полоумный Клавдий каждую ночь лез к ней с мокрыми поцелуями и был совершенно не способен ее удовлетворить. Калигула и думать о ней забыл, и страсть, сжигавшая Валерию изнутри и буквально разрывавшая ее на части, не находила выхода.

А теперь еще ко всему этому прибавилась и смерть отца. Он погиб из-за Лепиды, из-за ее дурацкой выдумки с Исааком. Зачем она велела рабу переспать с Мессалиной? Если бы не это, Луций Стратоник не пришел бы в их дом и не ударил отца ножом. Все началось с Исаака, с той страстной ночи и опьяняющего чувства счастья, которое довелось ей тогда испытать и ни разу не получилось повторить впоследствии. Решение было одно – найти проклятого раба и воздать ему по заслугам. И, сопровождаемая Хлоей, Мессалина в первый раз со дня своего замужества вышла за пределы императорского дворца, отправившись искать того, кто помог бы ей заплатить по счетам.

Москва, 199… год

Итак, Лео Фишман своими глазами видел, как наш диджей выходил из гримерки американцев. Имело смысл рассказать об этом хозяину заведения, и я устремилась к Костику. Но, к моему удивлению, дверь кабинета оказалась заперта, хотя оттуда и доносилась музыка. Я постучалась и позвала:

– Константин!

Мелодия «Ламбады» продолжала звучать. Я вынула из кармана дубликат ключа, который сделала просто так, на всякий случай, и без особых церемоний открыла дверь. Откинувшись на высокую спинку, Костя сидел абсолютно голый на черном бархате дивана, а между его широко расставленных ног ритмично ходила туда-сюда черноволосая головка Зои. Его напряженная пятерня вцепилась девушке в волосы, диктуя свою волю. Обнаженное тело стриптизерши извивалось в такт ускоряющейся мелодии, и Костик, постанывая от удовольствия, двигал бедрами все быстрее и быстрее. Наконец, он издал звериный рык, как делал это всегда в подобные моменты, открыл глаза и, взглянув на меня, как на пустое место, тихо приказал:

– Пошла отсюда вон.

С трудом проглотив застрявший в горле ком, я оглядела разбросанные по ковру обрывки упаковочной бумаги, увидела блеснувший на руке девицы браслет, тот самый, который так понравился нам в ювелирном, собралась с духом и заговорила:

– Костя, мне совершенно безразлично, с кем ты проводишь время. Пропал музейный гребень…

– Вон, я сказал! Ты уволена. Тебе ничего поручить нельзя. Представление Мессалины провалилось по твоей вине. Хорошо хоть зрители деньги назад не требуют.

– Дебошир заплатил за погром. – Я выложила на стол пачку денег, полученную от помощника Эдуарда Громова.