пионер всем ребятам пример - Валерий Семенович Вычуб

И мы пошли. Потом побежали. Слава богу, успели.

Мы пели. Мы танцевали. Мы декламировали стихи. О партии, о правительстве, о Родине, о весне. О бесконечно дорогом и любимом… Нет, не товарище Сталине. Товарища Сталина временно отменили. Бесконечно родным и любимым стал у нас на текущий момент родной город, родной лес, родная полянка в родном лесу. И конечно же, папа и мама. И конечно же, Родина. Которую обижают проклятые империалисты. И об этом мы тоже читали стихи.

Хорошая подборка у нас получилась. И отличные подобрались чтецы. Я уж засомневался, как бы после такой красоты нас не засмеяли с нашим поросячьим номером. Зря сомневался.

С первого нашего появления на сцене зал начал хохотать и хохотал до тех пор, пока отважные пионеры не отступили со своих позиций. Отступили и снова, поразив Анну Ванну, двинулись в поход. Поросята на сцене лежали в лежку, испуганно поглядывая на нас. Мы не теряли надежды увидеть их и поиграть.

“Поросята спать легли!!!”

Бурные аплодисменты в зале и крики: еще, еще. Длились минут пять. И вдруг в зале раздался настоящий поросячий визг и какой-то шум. Один мальчик бился в судорогах и вырывался из рук своих друзей, рвался на сцену.

ИИИИИИИИИИ!!! И если глаза мне не изменяют, у него стало меняться лицо. Поросячий пятачок и густая шерсть на лице. Оборотень?!

– Господи! Не было печали. Как его в лагерь то отпустили?! Ребята! Вы ничего не видели. Ничего не было, ребята. Всем организованно разойтись по корпусам. Вожатые проконтролируйте эвакуацию.

Буйного поросенка уже вязали массовик затейник и физорг. Тот вырывался и жалостно хрюкал.

– Надо же Борьк. А как маскировался, вздохнул Димон.

– Эти оборотни везде, солидно подтвердил Вован. Шпионят на США и выведывают наши планы. В сумасшедшие дома их надо сажать.

Галька осторожно помалкивала и с сочувствием глядела на бедного оборотня.

– Теперь на пожизненное лечение отправят. В детскую больницу. За решетками всю жизнь проведет.

– А что ж его, на волю отпускать?

– Дети! Все расходимся по палатам. Концерт окончен.

На обратном пути нас догнала Вера Михайловна.

– Не повезло нам Смирнов. Отличный номер подготовили и тут этот уродец. Теперь первый приз нам не дадут. Хотя, может быть, от милиции будет почетная грамота. За помощь в разоблачении особо опасного инакомыслящего. Политическую активность тоже надо поощрять.

Боги, боги мои, избавьте меня от политической активности. Что за мир, куда ни сунься, везде политическая активность.

Мы ковыляли к своему корпусу. Вера Михайловна отстала.

– Напиться бы. Вдруг серьезно, словно взрослый, сказал Вован.

– Да, подтвердил Димон. Чегой-то рвотно.

Коньяком Курвуазье поить моих ребят я бы не рискнул. Но по полстаканчика бордо или лучше крымского муската. Дети любят сладкое. Решено, мускат Красный камень.

Изобразить поход к своей тайной кладовой удалось мне без проблем. Ребята уже привыкли к моим отлучкам. Каждый раз я возвращался с чем-нибудь вкусненьким и меня ждали с нетерпением. Не сомневаюсь, Вован с Димоном обыскали все окрестности в поисках тайного склада своего друга. На ничего не нашли и уважают теперь меня еще больше.

Бутылка с витрины Елисеевского на Невском соседствовала с плитками шоколада. Кружка у нас была только одна, пили по очереди.

– Нальете?

Анечка блондиночка возникла на поляне как чертик из табакерки. Лицо у неё было грустно-сердитое, глаза вызывающе сверкали.

– Если не брезгуешь из общей кружки с нами пить.

Анька фыркнула и лихо опустошила заполненную на четверть кружку.

– Что, больше жаль было налить?

– Вас было жаль. Кто знает, как вы к спиртному относитесь. Одна девочка так выпила и померла.

– Ну и дура. Заявила наша гостья и потянулась к бутылке.

Галька фыркнула и на поляне стало веселей. Всё же напиться я моим друзьям не дал. Еще пара глотков и заветная бутылка была мною унесена с поляны. Ребята хрустели шоколадом и обсуждали возможное развитие событий. Вторая смена была не за горами. Новые друзья, новые конфликты, новые драки и новые дружбы. Но наш коллектив сохранился, и мы еще поживем.

Перед обедом стали приезжать родители. Вопли, сопли, ах, как ты загорел, чего ж ты похудела, не кормят что ли, мамочка! я больше не хочу в этот лагерь, в будущем году только сюда! мам, гляди, гляди, Борька. я о нем тебе писала, Вера Михайловна, ребенок жалуется… не позавидую Верочке.

Обед был на удивление хорош. Родители радовались, что детей здесь хорошо кормили и благодарили поваров. Довольный старший повар, воровавший вместе с нашим директором, принимала поздравления и обещала, что в следующую смену… Боюсь, что следующей смене опять есть несвежее масло.

Несчастного пионера оборотня уже увезла милиция. Прибывшая из Питера его мамаша растерянно улыбалась. Она еще не могла прийти в себя. Возможно, и вправду не знала, о способностях своего сына.

– Родители об этом часто не знают, шептала мне на ухо Галя, а еще мы будем пить мускат, Боря?

Так и выращивают алкоголиков.

Остаемся мы на пересменку или съездим с родаками в родные берлоги? Родители приедут и будем решать. Мне светил приезд мамочки. Верка о моем предложении не заикалась, видимо решила, что я шутил. Ближайшие часы решают всё. Мне вдруг очень захотелось в город. По-человечески, не как гость инопланетянин пройтись по улице, порадоваться едкой бензиновой вони города. Ленинград еще невинно чист, до эпохи пробок и уличных заторов еще жить и жить.

Приодеть бы надо Верку подумал опять. В последний свой визит к Лазарю Самуиловичу я узнал у него пару адресов хороших, по его мнению, питерских портных. А то наезжайте ко мне, молодой человек, улыбнулся он. Выборг недалеко, пользуйтесь, пока я жив.

– Боренька, миленький ты мой! Как ты тут?!

И опять сумки с провизией. Сие видимо означает, что с мамкой домой мне сегодня не ехать. Питайся в лагере чадо.

Мамочка, оказывается, затеяла в квартире ремонт. Слава богу, значит квартира, а не комната в коммуналке. Ознакомившись с жизнью ребят лагеря, я уже не питал ложных иллюзий о счастливой жизни пионерии. Общаги, коммуналки. Хрущевское жилищное строительство пока слабо отразилось на жителях города на Неве. Вот в Москве, там размахнулись, Москва может благодарить родного Никитушку.

– Мамуль, не реви. Ты лучше объясни мне, почему ты объявила в розыск этого пьяного скота. Хочешь, чтоб он тебя убил по пьяни. И за компанию меня прикончил.

– Как ты можешь так говорить, ведь он же отец!

– Так,