Извращенные эмоции - Кора Рейли

девушек в какие бы то ни было дела, даже упоминать об этом в кругу семьи.

— Мы не должны выходить, — сказал он, оценивая мое выражение лица. — Но тогда тебе придется обходиться без пищи.

— Я не поэтому была шокирована. Я не привыкла слышать о бизнесе.

Савио пожал плечами.

— Это то, что мои братья и я делаем весь день, так что это постоянная тема здесь. За исключением Адамо, чья основная деятельность дуться.

Я рассмеялась. Савио посмотрел на меня так, словно пытался понять.

— Можешь выйти и подождать на подъездной дорожке. Я возьму еще несколько пушек, и мы сможем уйти.

Еще несколько пистолетов? На груди у него уже висела кобура с пистолетом и ножом, но комментировать это было не мое дело, поэтому я направилась к выходу. Было тепло и солнечно. На подъездной дорожке было припарковано несколько машин, одна из них Феррари цвета меди с металлическим отливом, который блестел на солнце. Мои глаза были прикованы к тому, что когда-то было мраморным фонтаном. Теперь посередине грудой лежали обломки статуи.

Савио выбежал на улицу. Он накинул черную кожаную куртку, вероятно, чтобы спрятать оружие, и кивнул в сторону металлического Феррари. Конечно. Я последовала за ним к машине и села. Я подпрыгнула, когда двигатель взревел, как зверь. Савио направил машину по длинной подъездной дорожке к воротам.

— Почему фонтан разбит?

— Это была гордость и радость нашего отца. Он сделал его в Италии и привёз сюда. Когда мы с братьями вернулись после прихода к власти, Римо разбил его кувалдой.

Я представила себе, как Римо, как сумасшедший, размахивает кувалдой.

— Вы не пытались его остановить?

— Римо не остановить, когда он убивает, — сказал Савио, ведя нас по широкой дороге с казино и небольшими отелями по обе стороны.

— Мы ненавидели нашего отца. Мы были заняты тем, что сжигали картину с ним и нашей матерью.

В его голосе слышалось напряжение, и я решила сменить тему.

— Ты ведь не пытаешься смешаться с толпой? — спросила я, указывая на его машину.

Савио закатил глаза.

— С таким именем, как Фальконе, и с этой татуировкой… — он пошевелил рукой, чтобы я могла взглянуть на его предплечье, татуированное глазом и лезвием, — Я ни за что не смог бы смешаться с толпой. И зачем мне это нужно? Мы с братьями вернули честь Каморре. Я горжусь тем, кто я есть, зачем мне скрывать это?

Я кивнула. Для меня это была чужая концепция. Большую часть своей жизни я пыталась слиться с толпой, прятаться.

— Немного странно, что ты моя няня, хотя я на два года старше тебя, тебе не кажется?

Лицо Савио посуровело.

— Возраст не имеет значения. Я был членом Каморры почти четыре года. Я дрался в клетке. Я убивал и пытал. Я способен защитить тебя и себя, и у меня нет никаких сомнений.

— Четыре года? — недоверчиво спросила я. — Но тогда тебе было всего тринадцать.

Он кивнул.

— Я хотел стать членом Каморры, и мои братья нужны мне.

— А как же Адамо? Он уже принят в армию?

Савио поджал губы.

— Нет. Римо считает, что лучше подождать до четырнадцати, чтобы у него было время вытащить голову из задницы.

Савио остановил машину у обочины перед кафе и вышел, не сказав больше ни слова. Я быстро вышла и сразу поняла, что Савио в особняке или в машине не был тем Савио, которого видел внешний мир.

Выражение его лица стало жестким, не таким жестоким, как у Римо, и не таким холодным, как у Нино, но достаточно, чтобы по моей спине пробежала дрожь. Он больше не был похож на подростка. Он выглядел мужчиной. Он удивил меня, когда подошел ближе. Я с любопытством посмотрела на него.

— Я должен защищать тебя. Я не собираюсь быть тем, кто получит от Нино, потому что что-то случилось с тобой.

Я сомневалась, что Нино это будет волновать. Может быть, он будет недоволен, потому что его собственность была повреждена или, может быть, даже беспокоится, что это поставит под угрозу перемирие с семьей.

— Я думала, в Лас-Вегасе безопасно.

— Да, — ответил Савио, оглядывая тротуар и улицу. Несколько прохожих выглядели как туристы, хотя мы и не были рядом с туристическим местом. — Но поскольку отряд напал, мы стали более осторожны.

Это имело смысл. Нападению на собственной территории должно быть тяжелым ударом.

Савио сделал мне знак следовать за ним к кафе, и я попыталась держаться поближе к нему. Он не заставлял меня так нервничать, как Римо, и это было облегчением. Он придержал для меня дверь, и я вошла. Бариста за стойкой улыбнулся мне, но улыбка исчезла, как только вошел Савио.

Он направился к стойке. После того, как мы заказали кофе и несколько пончиков, мы перешли к ожиданию нашего заказа. У бариста так тряслись руки, что она все время проливала молоко. Она то и дело поглядывала на Савио, а иногда и на меня. Я не могла не чувствовать себя плохо.

— Неужели все здесь так боятся тебя и твоих братьев? — спросила я, когда мы возвращались к машине. Я сделала глоток кофе, наблюдая за Савио.

— Не все, нет. Ее брат должен нам денег. Недавно его посетил Фабиано. Вот почему она такая.

Как только я пристегнулась, Савио отъехал от тротуара. Он неуклюже вел машину, зажав чашку между ног, потому что подставки не было.

Я сделала глоток и подняла коробку с пончиками.

— Есть в машине запрещено?

— Нет. Дай мне один с лимонной глазурью. Уборщики потом избавятся от крошек.

Я протянула ему пончик и взяла себе простой. Я откусила кусочек, и мы погрузились в молчание. Я снова взглянула на него.

— Что? — пробормотал он.

— Ты изменился, когда мы были снаружи.

Савио сузил глаза на меня.

— Нам, Фальконе, нужно вывести наружу определенное изображение. Даже Адамо это знает. Ты тоже должна это помнить.

— Я? — удивленно спросила я.

— Ты теперь Фальконе, не так ли?

Я кивнула.

— Да. Ты прав.

Фальконе. Потребовалось бы много времени, чтобы смириться с тем фактом, что я была частью самой печально известной семьи в США.

Савио припарковался.

— Мне нужно уладить кое-какие дела, но ты должна пойти со мной.

Я быстро допила кофе и последовала за Савио. Мы стояли перед итальянским рестораном под названием Капри.

— Как я уже сказал, этот ресторан принадлежит одному из наших солдат. Его сын друг, а также солдат.

На этот раз, когда мы вошли в мрачный ресторан, реакция была совсем другой. Ни страха, ни дрожащих рук. Ресторан еще не