Ты умрешь красивой - Юлия Лист

ладно, сорок шесть. Но выглядела Валери моложе собственной дочери. Чистое, открытое лицо без макияжа, консилера, пудры и малейшего признака морщин, светлые волосы, заплетенные в длинную косу, переброшенную через плечо и спускающуюся к коленам, тонкая фигура девочки-гимнастки. Этакая похудевшая и подтянутая Дейенерис.

«Они – точно вампиры», – решила Вера.

– Добро пожаловать в санаторий «Тейя-Ра»! У нас уже идут занятия для ранних пташек. А где же Эмиль?

Зоя указала на машину – Эмиль спал на заднем сиденье без задних ног. Вера оставила на его руке свои часы, чтобы отслеживать пульс.

– Все еще 48, – показала она телефон. – Но двадцать минут назад был 51.

– Хорошо. Думаю, его не стоит оставлять в машине. Прошу в дом, а я найду того, кто бы помог мне. Нужно успеть провести шавасану.

Потрясающее спокойствие! Сын лежал с опасным для здоровья сердцебиением, не подавал признаков жизни, а она должна успеть провести шавасану.

Но Эмиль, видимо, услышал в открытую дверь разговор о себе, поднял голову и сонным голосом пробормотал: «Приехали уже, что ли?»

Точно медведь, выходящий из спячки, он выбрался из машины, чуть шатаясь на неуверенных ногах под зыбким гравием, и, больше ни слова не сказав, пошел к дому.

– Вот и весь Эмиль, – пожала плечами Валери, обратив улыбающиеся глаза к Вере. – На самом деле вас не должен пугать его пульс, он же спортсмен. У них 50 – является нормой.

– Спортсмен? Я думала, он… – «наркоман», хотела сказать Вера, но вовремя осеклась. Валери прекрасно поняла, что имела в виду ее гостья.

– Он не всегда был таким, каким кажется. Все детство занимался восточными единоборствами, брал международные призы. У всех нас бывают кризисы. Прошу в дом. – Она сделала плавное движение ладонями в сторону крыльца и чарующе улыбнулась. – Располагайтесь. Зоя, размести нашу гостью, вы успеете немного поспать до завтрака.

Соединив ладони у груди, коснувшись ими лба, она откланялась и легкими шажками направилась к своей группе, отпустила ученицу и заняла центральный коврик.

– Ты уж извини, дорогая, но у меня будет много неприличных вопросов, – сказала Вера Зое. Та лишь печально улыбнулась, и они пошли к дому.

В машине, прямо во время поездки, сестра Эмиля успела привести лицо в порядок: стерла следы слез, размазанной туши, помады, двумя движениями влажной салфетки вернула белизну коже. Пожалуй, если стереть с нее весь этот макияж в стиле Эми Уайнхаус, она будет выглядеть так же юно, как и мать.

В гостиной пахло специями, всюду царили идеальные чистота и порядок, присущие гостиницам. Диваны, креслица, разноцветные подушечки с кисточками, на распахнутых окнах легкие занавески, дребезжащие от утреннего ветерка, в кадках живые цветы с толстыми ветками и большими мясистыми листьями, под ногами мягкий белый ковер с высоким ворсом. Фоном играла какая-то дзен-музыка.

Их встретила то ли тайка, то ли вьетнамка в белом обтягивающем национальном костюме с юбкой до колен, поприветствовала сложенными у лба ладонями и безмолвно отвела девушек, расселив их в уютные комнаты-кабины, в которых имелись лишь кровать, встроенный в стену шкаф с разъезжающимися дверцами и огромное окно, выходящее на задний двор, утопающий в подстриженных оливах.

Утомленная ночным приключением Вера стянула через голову майку, скинула джинсы и бросилась на мягкий, как облако, матрас. Думала, вырубится на раз-два-три, но сон был чутким, поверхностным: она улавливала музыку сквозь сумбурные сновидения, слышала, как пришли работать в саду поливальщики. Поэтому через час нехотя поднялась, вновь оделась и вышла.

Холл бы наполнен людьми. Одни возвращались с тренировок, другие, с ковриками под мышками, выходили в сад. Никто не разговаривал, все передвигались бесшумно, с умиротворенными лицами. В дальнем углу стоял невысокий столик, плотно уставленный стаканами со свежевыжатыми соками. Закончившие сеанс йоги и тайцзи подходили, чтобы утолить жажду.

– Здравствуйте, Вера. – Ее локтя коснулся высокий молодой мужчина с бородкой и каштановыми кудрями, спускающимися к плечам, как у Иоанна Крестителя. Выражение глаз, божественная благость в лице – все в точности, как на картине да Винчи, которую Вера недавно видела в Лувре вместе с Куаду. Одет он был в китайский шелковый костюм с характерными петлями вдоль переднего шва на просторной рубашке. Он еще не представился, но Вера почему-то сразу догадалась, что это отец Эмиля и Зои.

– Здравствуйте. Эмиль очень на вас похож.

– Наверное, поэтому он красит волосы в такой мрачный цвет. Вы уже поняли, да, что он мой сын? Я Димитрий Герши, рад встрече. Горжусь, что в бюро моего сына служат такие отчаянные агенты. Вам бы позавидовал Джеймс Бонд, ей-богу! Вы очень рисковали. Но знайте, – он мягко сжал пальцы Веры, – все восхищаются вами. Французы помешаны на справедливости и тех, кто несет ее знамя.

– Благодарю. – Вера напряглась, собираясь вынуть пальцы из неожиданного рукопожатия, но сдержалась. Любое прикосновение после приключения с Куаду она воспринимала болезненно.

Из распахнутых дверей столовой вышла Валери, жестом радушной хозяйки приглашая всех пройти к завтраку. Посетители санатория мягкой волной двинулись к дверям, откуда пахло индийской или тайской кухней. Вера невольно глянула за плечо Димитрия: есть хотелось страшно, но, наверное, здесь дают только вегетарианскую еду – все эти сельдереи, капустные листья и тертая морковка. Вера предпочла бы уличный блинчик с шоколадом, а лучше три.

Откуда ни возьмись возникла Зоя в неизменном одеянии черной вдовы, плавно проплыла мимо Веры, выхватывая ее из рук отца.

– Не волнуйся, будет вкусно, – улыбнулась таинственная сестричка Эмиля и, нагнувшись, заговорщицки прошептала: – Но боюсь, что о кофе лучше сразу забыть. Здесь даже само это слово под запретом.

Они уселись за один из множества круглых столов на террасе, спускающейся в оливковый сад, часть гостей находилась в крытой столовой, часть на свежем воздухе. По периметру столовой стояли фуршетные столы с вегетарианскими яствами. Но семейство Герши обслуживали отдельно. Графины с соками, чиа-пудинги, индийская самоса, салаты из овощей и вазочки с рублеными фруктами. Вере, которую посадили между родителями Эмиля и Зои, то справа, то слева предлагали все подряд, поэтому ее тарелка стала напоминать горку самоцветов. Зоя сидела напротив и скучающе облизывала ложку. Еще не начав свой чиа-пудинг с кусочками манго, она наблюдала, как ее отец, склонившись к Вере, самозабвенно шептал рецепт кокосового печенья, для которого не требовалось запекания в духовке – его изготовляли под лучами солнца.

– Не стесняйтесь, Вера, угощайтесь, – обратилась к ней Валери. На ярком солнце стали заметны тонкие морщинки у глаз, разрез которых говорил о возможной пластике. Но все равно она по-прежнему выглядела слишком юной. – Вы можете считать себя полноправным членом нашей большой семьи, – она сделала плавный,