Танец королей и воров - Л. Дж. Эндрюс

Старый месмер. Я верю, что его будет трудно оградить от предначертанной наследницы.

– Оскар Вилл отведет нас в рощу. – Глаза Кейза потемнели, когда он выглянул из шатра через откинутый клапан. – Он знает, что произойдет, если он нам соврет.

Халвар поднялся:

– Тогда нам нужно готовиться выступать, потому что идти будем медленно.

– Линкс, – сказал Кейз. – Позаботься о том, чтобы люди Дома Виллов в дороге не шумели.

Линкс выпятил грудь и кивнул:

– С радостью.

Кейз подошел ко мне и взял меня за руку. В словах не было нужды.

Мы знали, что будет дальше. Новый этап, следующий шаг в плане, и мы никак не могли знать наверняка, выживем ли или встретим свой конец, когда все это закончится.

Глава 18. Повелитель теней

Малин вздохнула и позволила своей голове упасть на мое плечо. Наша лошадь была старой и пока что шла ровно по гладкой дороге. Я держал поводья, а второй рукой обхватил ее за талию, крепко прижимая ее к своей груди.

– Кейз, а ты помнишь ту ночь, когда запнулся о расшатавшуюся доску на сеновале, а когда начал плакать, обвинял серпик луны за то, что тот не осветил тебе дорогу?

– Память тебе изменяет. Я не плакал.

– Кейз Эрикссон, ты плакал.

– Враки.

Я и правда помнил ту ночь, когда ободрал большой палец на ноге так сильно, что кровь залила всю солому. И я правда плакал, как чертов младенец. Я пытался спрятать свое лицо, уверяя, что мне пучок соломы в глаз угодил, вот и причина для слез.

– Эта луна напоминает мне о той ночи, – Малин запрокинула лицо к небу.

Месяц над нами бросал бледные голубые тени на листья и ветки, создавая иллюзию длинных, тонких пальцев, тянущихся по лесной подстилке.

– Какие истории мы рассказывали в ту ночь, – вздохнула она.

Я прижался поцелуем к изгибу ее шеи:

– Ты рассказывала истории, пока я не перестал плакать.

– Так и знала, что ты плакал. – Малин ущипнула меня за бедро, а потом снова прижалась ко мне. – А ты когда-нибудь думаешь о том, кем мы могли бы стать, если бы тогда, детьми, не пошли на Маск ав Аска и никогда бы не разлучались?

– Да. – Мой голос был хриплым и низким. Я вдохнул чистый запах ее свежевымытых волос. – Я уже говорил тебе, мысли о тебе не давали мне умереть. Когда во дворце было невыносимо, я принимался мечтать о новой жизни с новым будущим, и ты была в центре моего мира.

– Как все сложилось у тебя в голове? Притворись, что мы выросли вместе на сеновале и что никогда не расставались.

Мое лицо бросило в жар. Я раньше никогда ни с кем не делился своими простыми, скучными мечтами. Они казались такими смешными по сравнению с той жизнью, что мы вели.

– Кейз? Что ты видел в той, другой жизни?

Голос Малин был тих, наполнен усталостью, но, когда она посмотрела на меня этими большими, просящими глазами, как я мог ей отказать?

– Мне исполняется семнадцать, и я наконец-то достаточно взрослый, чтобы стать подмастерьем у плотника в доках, – прошептал я. – Затем, по ночам, я все равно работаю на полях Дома Штромов, откладывая каждый медный пенге.

– А потом?

– Год спустя, в тот день, когда мне исполняется восемнадцать, я иду к Йенсу со своим кошелем пенге и доказываю, что могу купить жилую комнату в доках. Я говорю ему, что могу обеспечить еду на столе и способен позаботиться о его девочке.

– А потом? – Голос Малин надламывается.

В горле пересохло. Я годами не думал о своих старых мечтах. Думая о них теперь и зная, что они никогда не сбудутся, я почувствовал, как жжет глаза.

Я прочистил горло:

– Он дает мне свое благословение, и я обмениваюсь обетами с самой красивой девушкой во всем Мерплаттсе. Я получаю постоянную работу у плотника и зарабатываю еще больше пенге. Мы себя чувствуем треклятыми королями, когда можем покупать новую обувь каждый оборот.

Малин смеется. Смех влажный, и она пытается скрыть, что шмыгает носом.

– Это конец?

– Нет. – Я покрепче прижимаю к себе ее тело. – Появляется малыш. Потом еще один. Может, и третий.

– Трое?

– Очевидно, я не могу от тебя рук оторвать. Не говоря уже о том, что я самый востребованный плотник в городе.

– Ну естественно.

– Я строю нам дом возле фьордов, и мы заполняем его этими малышами.

– Нам нужно завести свиней, – перебивает Малин. – И козу. В Доме Штромов у меня неплохо выходило делать козий сыр.

– У тебя будет целый загон коз. Ты делаешь лучший козий сыр во всем Клокгласе. – Я бросаю взгляд на луну. – Каждый вечер, идя домой из доков, я срываю те желтые цветы, что тебе всегда нравились, на обочине торговой дороги. Я слушаю, как ты рассказываешь сказки нашим малышам, пока они засыпают. Они никогда не ложатся спать замерзшие, или голодные, или неуверенные в том, что их любят.

Она покрепче сжала мою руку, ее голос стал сиплым и низким:

– Кейз.

Я не остановился; слова все сыпались:

– Мой месмер совсем зачерствеет, потому что нашей семье нечего бояться. Мы встречаем старость в этом домике, Малли. Мы смотрим, как наши дети заводят детей, и они никогда не узнают, каково это – не иметь дома. Они никогда не узнают, каково это – красть или убивать. – Я поцеловал ее висок. – Вот о какой жизни я мечтал все те года, что мы были в разлуке.

Долгое время мы оба молчали. В мое сердце пробралась новая боль за ту жизнь, которая у нас могла бы быть. Но, опять же, судьба никогда к нам не благоволила. Нам было предначертано укрываться в тенях, эксплуатировать, подкупать и купаться в крови.

– Кейз, – прошептала Малин.

– Да?

– Ты придумал нам прекрасную жизнь. – Она оторвала мою руку от своего живота и поцеловала центр ладони. – Но я сейчас не менее счастлива делить с тобой эту жизнь.

Боги, чего бы я не сделал, чтобы каждая ее мечта, каждая треклятая надежда сбылись. Когда она снова оглянулась через плечо, я улыбнулся ей так, словно был согласен. По правде же я не видел варианта, при котором ее жизнь будет спокойной и приятной, когда ее муж не несет ничего, кроме тьмы и страха.

Я не знал, чем все это закончится, но я буду бороться за прекрасную жизнь Малин в домике у фьорда.

Я никогда не перестану бороться за это.

– Кейз, – к нам подъехал Гуннар. Он ехал на темпераментном муле, и остекленевшее выражение глаз зверя убедило меня в том, что он использует месмер, чтобы им управлять. – Мы возле речных пещер.

Место, где мы должны оставить людей Дома Виллов. Мои кишки скрутило, но я просто кивнул. Я опустил губы к уху Малин:

– А теперь пришло время сказать мне правду. Ты в состоянии бежать, если потребуется?

Ее тело ответило раньше, чем она. Малин напряглась