Ты мне судьбой обещан был - Наталья Лукьянова

– Проходи на кухню, гостем будешь, – развеял его сомнения хозяин. – Ты Лизке кем приходишься? Хахаль, что ли, или так, мимо проходил? Кухня там. – Толстый, огромный палец указал направление движения.

Николай, не долго думая, двинулся по неуютному коридору.

– А ты кто? – Николай решил ответить наглому мужику той же монетой. Его страшно раздражало беспардонное поведение и, самое главное, – тыканье, сдобренное откровенным хамством. Он решил не подчиняться навязанным правилам игры и дать достойный отпор этому небритому, зарвавшемуся люмпену.

– А ты что, гордый, что ли? – В глазах огромного чудика промелькнуло что-то человеческое, интерес или насмешка, непонятно.

Худяков насторожился. Не такой простак этот небритый мужик, как может показаться с первого взгляда. Что-то в нем есть. Сам себе на уме – это сто процентов.

– Есть немного, – с ленцой в голосе ответил Николай. Он еще толком не разобрался в человеке, а делать быстротекущие выводы было не в его характере. Надо было сориентироваться как следует в ситуации. – А что, не любишь гордых? – с вызовом спросил он.

– А мне по фигу, – верзила махнул рукой, – гордый не гордый, любишь не любишь, я этих вещей не признаю. Я, между нами, мужиками, говоря, на тебе жениться не собираюсь.

– Это правильно. У тебя шансы нулевые. Ты мне не нравишься.

– Ладно, мужик, хорош, посоревновались в остроумии – и будет. Садись, чувствуй себя как дома. Доставай свой коньяк, раз обещал. – Громила поставил на стол две рюмки и уставился вопросительно на Худякова. – Давай-ка лучше за Лизкино здоровье выпьем. Ей это сейчас во как надо. – Небритый ребром огромной ладони черканул по собственному горлу. – Лучше давай познакомимся по-человечески. Меня Андрей зовут, я сосед твоей докторши.

– Майор Николай Худяков. Может, хватит тумана напускать, сосед Андрей? Что тут у вас происходит? Я могу видеть Елизавету Александровну?

– Да ты не суетись, лучше налей.

Худякову ничего не оставалось делать, как выполнить просьбу настойчивого мужика. Ясное дело, без рюмки он не скажет ни одного нормального слова. Ситуация была понятной, но тревога не покидала Николая. Вне сомнения, этот тип морочит ему голову не просто так. Наверняка он владеет информацией.

– Ну, поехали, – выдохнул мужик и поднял рюмку: – За Лизкино здоровье.

Худяков поставил свою рюмку на стол и дождался момента, когда Андрей опрокинет рюмку и сможет разговаривать.

– Спрашиваю еще раз. Что тут у вас происходит?

– Полная фигня происходит, майор. – Громила заметно погрустнел. Худяков напряженно ждал. – Ты, я вижу, мужик правильный и к Лизке дышишь неровно.

– Да ты, как я посмотрю, психолог.

– Да ты не дергайся, не дергайся. У тебя на лбу большими буквами написано, что влюблен ты по самые уши. Только поэтому все тебе расскажу. Понимаешь, мне скоро уехать придется в командировку, за Лизкой некому присматривать. Ты мужик крепкий, подходящий.

– Ты будешь разговаривать по-человечески или нет? – вскипел Худяков. Классное свидание: вместо того, чтобы увидеть Лизу, он сидит на коммунальной кухне с небритым мужиком, который после первой рюмки решил пофилософствовать и в надежде на очередную дозу алкоголя шантажирует его, как мальчишку.

– Не кипятись, майор. Разговор предстоит нелегкий и долгий. Ты лучше выпей немного, – посоветовал Андрей.

– Ничего, я готов к любому разговору. И для этого мне не нужна рюмка. Рассказывай, что случилось. Я мужик твердой закалки, не из хлюпиков. Удары держать привык.

– А-а-а, понятно, ты у нас крутой, это хорошо. А я вот совсем не из крутых. Не стесняйся, наливай.

– Сам наливай, – разозлился Николай.

– Сам так сам, – миролюбиво пробурчал Андрей, наполнил рюмку и в ту же секунду отправил ее по назначению.

Худяков решил, что пора уходить. Перспектива сидеть на чужой кухне с незнакомым и крайне неприятным человеком его не устраивала. Лизы нет дома, это очевидно, ничего страшного, значит, он зайдет в следующий раз. И вдруг ничуть не захмелевший мужик заговорил:

– Так вот. Мы с Елизаветой соседи. Вон ее комната, как раз напротив. Въехала она в квартиру года четыре назад, решила оторваться от мамки с папкой. Врать не стану, девчонка хорошая. Я дома редко бываю, работа у меня такая, все больше по командировкам мотаюсь, в уюте там и семейной жизни не разбираюсь. Но тебе скажу: с появлением Елизаветы домой стало приятно возвращаться. Она тут все отмыла, отдраила, порядок навела. На меня, конечно, покрикивала. Строга, ничего не поделаешь. Докторша, одним словом. Но мы с ней жили дружно. Потом она замуж вышла. Про ее мужа рассказывать не буду, ничего интересного. Настоящим хмырем ее законный оказался. Больше и добавить нечего. Хмырь – он и в Африке хмырь. Жил здесь недолго. Лизка его быстро раскусила и обратно к мамочке наладила.

А вот теперь самое главное. Умудрилась Елизавета влюбиться по-настоящему. Честно тебе скажу, майор, я давно в эти сопли не верю, но тут все случилось по-взрослому, без дураков. Любовь была такой, что за нее хоть в огонь, хоть в воду, хоть к дьяволу в зубы. И все было бы хорошо, но тут произошло непредвиденное. Ее мужика, кстати, отличный был мужик, одним не самым лучшим днем убили, пусть земля ему будет пухом. Лизку обожал, надышаться на нее не мог, на руках носил. – Андрей замолчал, потом тяжело вздохнул и налил себе очередную порцию.

– Как это убили? – растерянно спросил Николай.

– А вот так, взяли и убили. Расстреляли в собственной машине, и все – пишите письма мелким почерком. Можно подумать, ты не знаешь, как это бывает. Забыл, в какой стране живешь? Он, как я понимаю, не последняя фигура был в бизнесе. А у них все серьезно. Короче, не стало мужика, погиб. И тут Лизку переклинило. Знаешь, что она придумала? Не догадаешься ни за что. Решила она себя жизни лишить. Понимаешь, не захотела без него оставаться. Это просто чудо, что я в этот момент дома оказался. Я так разумею, это судьба. Накануне ночью я вернулся домой из командировки. Утром решил чаю напиться, а сахара не оказалось. Кончился сахар. В магазин не хотелось, решил к Елизавете зайти по-соседски. Она дверь открыла, смотрит на меня, вроде как слушает, а сама ничего не понимает. Увидел я ее глазищи, сразу смекнул, дело нечисто. Это потом понял, что зашел к ней в тот самый момент, когда она узнала о гибели своего. На что я мужик тертый и в разных передрягах бывал, но скажу тебе честно, струхнул здорово. Понял сразу, что расслабляться нельзя. Потом, когда к себе подался, Лизка словно с ума сошла. Начала все крушить, грохот стоял такой, что уши закладывало. Я еще подумал, что у девки стресс. Знаешь, как у влюбленных бывает. То надышаться друг на друга не могут, а то с таким энтузиазмом отношения выясняют, что земля дрожит. Я-то подумал, что они поссорились. Дело житейское, как говорится, мешать я ей не стал, решил, что самое простое решение – пусть весь пыл израсходует. Это как раз нормально. А когда тишина наступила, я на всякий случай решил проверить, что с девкой происходит. Сунулся в Лизкину комнату: там дверь нараспашку, полный разгром и никого. Тут уж я окончательно понял: дело пахнет керосином. Рванул проверять места общего пользования. Гляжу – дверь в ванную закрыта. Я стучу, никто не отзывается. Выбил эту дверь к едрене фене, успел. Гляжу и глазам своим не верю: лежит Лизка на полу в луже собственной крови. Представляешь, моей бритвой вены себе вскрыла.