Кто косит травы по ночам - Галина Артемьева

Как же со мной тяжело, ужаснулась Надя. Если даже близкий человек доброе и правильное дело таить от нее должен ради семейного мира и спокойствия. Как же это она ни разу за свою жизнь не глянула на себя со стороны? И почему считала себя незыблемо правой? И какие тайны есть от нее у Андрея еще?

Однако возможности надолго углубиться в раздумья судьба пока предоставить ей не могла. Отвела душу интересным разговором, и пора возвращаться в суровое настоящее.

Иришка, пыхтя, возилась около Екатерины Илларионовны. Она уже оттащила обломки лестницы в угол, накрыла пострадавшую двумя шерстяными одеялами.

Екатерина Илларионовна шепотом попросила попить. Похоже было, что память к ней вернулась. На Надю она не смотрела, специально не смотрела, отводила глаза, с Ирой же немножко общалась.

– Главное, по-моему, позвоночник цел, – объявила Иришка. – Нога, видишь, сломана, рука вот тоже, но голову поднимает, руку-ногу уцелевшие – тоже. Перелома основания черепа нет.

– Откуда ты это знаешь? – не уставала удивляться Надя.

– Так я ж, помнишь, в аварию попала, с сотрясением лежала в травматологии. Такого насмотрелась! У кого перелом основания, у тех такие черные круги вокруг глаз, как очки прямо. А у нас, глянь, личико чистенькое, никаких синяков! Все будет в порядке, вот увидите! Через два месяца бегать будем наперегонки!

Иришка что-то очень увлеклась добрыми прогнозами, словно забыла, что эта ее Илларионовна не по Надиному приглашению оказалась в ее доме.

Впрочем, что уж теперь…

Надя принесла бутылку минералки, передала Иришке, пусть поит свою.

– Я думаю, в «скорую» надо позвонить, пока они притащатся, не меньше двух часов пройдет.

– Не надо, – сказала Иришка. – Я уже мужу ее позвонила, он едет.

– Так ей же специальная машина нужна, с носилками, так не усадит.

– Не беспокойся, это уже его забота, все будет, как надо. Пусть спасибо скажет, что жива осталась. Доигрались вы, Катя, и не стыдно вам!

Надя пристально вглядывалась в лицо своей мучительницы.

Красивая! Без косметики, ночь в мучениях провела, а – красивая. Черты лица правильные, ясные, подбородок волевой, вокруг головы коса русая, почти и не растрепалась. XIX век прямо-таки. Барыня, мать семейства.

Чем же она, Надя, ей так досадила?

Чего она все лезла и лезла?

И – неужели – все те, московские кошмарики тоже она устраивала? Она, кому же еще! Надя ни капельки не сомневалась.

Полная уверенность пришла, когда за пострадавшей явился ее озабоченный супруг. В дорогом костюме, в великолепном пальто – «большой человек», сразу видно. И тем не менее это был он, один из двух очкастых «итээровцев», забравшихся тогда в ее квартиру!

Злость вспыхнула в ней при виде наглой его морды. Суетится, «скорую» за собой пригнал. Как будто так и надо! Приехала жена к подружке погостить, оступилась и – вот беда какая.

Нет уж! Так просто не сойдет, не получится!

– Явились? Замечательно! Теперь объясните, с какой целью вы вторгались в мой дом, что вам от меня нужно?

Супруг заблеял неожиданным бархатным тенорком:

– Простите! Это была роковая ошибка! Но Катенька… Я не мог отказать Катеньке…

– Что-то вы сейчас так робеете, а тогда у меня в квартире перли, как грозный морской эсминец!

Надя порылась в Екатерининой торбе, нашла там паспорт с пропиской:

– Это я оставляю себе! И уж будьте уверены, я тоже умею создавать проблемы!

– Я все возмещу! Я все постараюсь объяснить! Может быть, вы сумеете войти в положение, – умолял супруг.

– Прекрати немедленно! – послышался неожиданно крепкий голос ночной страдалицы. Очевидно, в присутствии мужа она, как моряк после кораблекрушения, почувствовала твердую почву под ногами и вернулась в свой обычный житейский образ волевой командирши. – Не смей унижаться перед ней!

Ого! Есть еще порох в пороховницах. И поверженный враг остается врагом. Мало ей, значит, ночного полета. Главное, надо было всю ночь не спать, переживать за эту шизу, чтоб теперь последовало доброе продолжение.

– Вот что, супружник! – рявкнула Надя совершенно не своим голосом. – Довели вы меня своими шутками до края! Теперь обещаю: при малейшем поползновении, при малейшем моем подозрении на то, что вы продолжаете создавать мне проблемы, спалю вам квартиру, слово даю!

Взгляд ее упал на носилки. Екатерина Илларионовна комфортно возлежала на них, взгляд ее был ясен и цепок.

– Живите, как хотите, вы нам не нужны! – веско молвила она непререкаемым тоном, но, не утерпев, сбилась с эпических нот и вякнула вдруг нараспев, по-бабьи: – А твой-то – изменяет тебе! Гуляет от тебя! Я все знаю. И адрес могу дать.

– Что вы чушь несете, – рассердилась Иришка. – Не верь ей, Наденька, врет она. Я точно знаю.

– Да что я, сама не вижу? Хочет хоть как-то нагадить напоследок, раз не получилось у нее, что задумала. – Надя изо всех сил старалась показать, что последние слова незваной гостьи не задели ее никоим образом.

Она повернулась и ушла в глубь дома, чтоб замолкла эта пустая базарная перекличка.

Наконец «гости» погрузились, уехали. Даже пусто стало. Одиноко.

Надо бы и им отчаливать. Но после такой ночи Надя была не в состоянии вести машину. Ей требовался отдых, покой, тот самый вожделенный покой, ради которого она и выбралась сюда.

– Ну, что? Останемся на пару деньков?

– С удовольствием, – откликнулась Иришка, которой не терпелось к тому же объяснить Надежде истоки всего произошедшего.

Подруга подруги

С Екатериной Илларионовной познакомилась Иришка лет десять назад. Она как-то тарахтела Наде о новой знакомой, но та не проявила встречного интереса. Иришка даже обиделась, приняв Надино равнодушие к своим новым знакомым за высокомерие, свойственное замужним дамам по отношению к одиноким. И ладно. Как угодно. А жаль. Интересная личность, яркая!

Сначала они вместе отдыхали в Португалии. Очень подружились, чему не помешала значительная разница в возрасте. Муж Екатерины уже тогда занимал высокий пост, а сейчас стал – ого-го!

Но дома– хозяйка она. Беспрекословный диктатор. Все подчинено ей, все по ее воле. Муж уверен, что это правильно, что так и надо. Катюша никогда не ошибается. Ее советами он выбился на правильный путь. Дом у них! Сказать – полная чаша – ничего не сказать!

К тому же Катенька – страдалица, мученица.

Как поженились, мечтала она о ребеночке, они то есть вместе мечтали. И – три выкидыша! И – никакой надежды! Екатерина терпеливо прошла через все муки лечения. Перепробовали все и повсюду. Она очень целеустремленная. Не может отступить, если что задумала. Четыре года лечилась, наконец обнаружились у нее фиброматозные узлы: прощайся, значит, с мечтой, не выносить тебе ребеночка никогда. А она не сдалась! Нашла врача, буквально – ювелиршу. Та не стала удалять, как обычно делают в таких случаях, матку, а вылущила каждый узелок скрупулезно. Операция длилась несколько часов, после чего, говорили, хирург упала в обморок от напряжения.