Колдовской час - Хлоя Нейл

к насилию, и увидела в его глазах холодное неодобрение.

— Из-за этого, — продолжал Кэш, — мы держим шерифа — человеческую систему правосудия — на расстоянии, чтобы клан мог принимать собственные решения. Но нанесенные Лорену увечья не были разрешены кланом, и никто не представил доказательств того, что их одобрили. И если я узнаю, что кто-то из вас в этом замешан, будут серьезные последствия.

На этот раз холодного взгляда Кэша удостоился Трэйгер. «Может быть, Кэш тоже считает, что Трэйгер на это способен».

Но холод в его глазах исчез — погас — когда помещение начало погружаться в молчание, и в итоге воцарилась абсолютная тишина. А за ней последовала холодная волна магии.

Волосы у меня на затылке встали дыбом. Я узнала эту магию.

Вампир.

Я обернулась и увидела, как расступается толпа, плавно, как по лезвию кинжала.

Он прошел через них, оборотни одарили его жесткими взглядами и предоставили достаточно пространства, пока он шел к Кэшу.

Он был красивым мужчиной с темно-коричневой кожей и коротко подстриженными черными волосами, карими глазами, увенчанными густыми бровями, и широкими губами, нижняя чуть более пухлая и окаймлена короткой бородкой. На нем была черная туника из жесткого льна с коротким воротником и V-образным вырезом, штаны из такой же жесткой ткани, черные ботинки и серебряный широкий браслет на правом запястье. У него не было ни меча, ни другого видимого оружия. Но он явно был кем-то главным, если судить по квадратным плечам и суровому выражению лица.

За ним появились два вампира. Мужчина, высокий и широкоплечий, со смуглой кожей и темными волосами — короткими по бокам, а сверху зачесанными назад — и женщина с бледной кожей и светлыми волосами, заплетенными в сложную косу вокруг макушки. На них были туники того же фасона, того же цвета, что и у первого вампира.

Если оборотни и имели что-то против того, что вампиры расхаживают по их хижине, то не высказали этого вслух. Но Коннор подошел поближе ко мне.

— Ронан, — произнес Кэш, кивнув впередиидущему вампиру. «Это тот вампир, о котором упоминал мой отец».

— Мы слышали о смерти Лорена, — сказал Ронан. — Мы пришли выразить вам свои соболезнования.

— Благодарю, — произнес Кэш. — Лорен был старейшиной, политиком, и его будет не хватать.

Само собой, были и те, кто не согласился с этой оценкой, включая Трэйгера. Но они держали рты на замке. Они могли спорить на тему того, принадлежал ли Лорен к клану, но он явно был оборотнем. Поэтому они представляли единый фронт перед внешним миром. Перед вампирами. Оборотни против всего мира.

— Я всегда ценил его глубокомыслие, — сказал Ронан. — Он был бдительным и внимательным мужчиной. И самое главное, он любил семью, которую обрел здесь, и хотел ее защитить. С властями связались?

— Приезжал шериф Полсон, — ответил Кэш. — Осмотрел место происшествия, согласился с нами, что, вероятно, всему виной нападение животного. Мы обыскали дом Лорена и ничего не нашли. Не нашли и в лесу ничего убедительного, указывающего на то, что его смерть как-то связана со Стаей.

Это даже близко не соответствовало действительности. И хотя моим первым инстинктом было спросить, рассказала ли Джорджия Кэшу о том, что мы нашли, тот факт, что взгляд Кэша переместился на Коннора — и нес довольно очевидное предупреждение — ответил на этот вопрос. «Он знает правду, но не разглашает ее. Может, в помещении находятся те, кто верит ему, несмотря ни на что». Но я задумалась.

— Я не удивлен тому, что не были вовлечены ваши люди, — сказал Ронан. — Есть какие-нибудь зацепки, ведущие за пределы общины?

— Эти возможности изучаются, — ответил Кэш, и я бы назвала это чушью, если бы момент был подходящим.

— Если что-нибудь узнаете, я буду признателен, если вы поделитесь новостями, — сказал Ронан. — На случай, если они представляют угрозу и для моего народа.

— Конечно.

— Еще я бы хотел признаться в некотором… интересе… к вашим гостям.

Ронан повернулся ко мне, оценивая. Его взгляд был пронзительным, любопытным. Не холодным, но в этом осмотре была нотка расчетливости, которую я научилась распознавать в вампирах, частенько оценивающих потенциал клыкастых собратьев по их политической полезности. Я видела много подобных взглядов, когда встречала одиноких вампиров, интересующихся единственным рожденным вампиром — и трофеем, которым я могу стать.

— Элиза из Дома Кадогана, — произнес Ронан, шагнув вперед.

— Элиза, — поправила я. — Я не член Дома Кадогана.

Он приподнял бровь.

— Я не знал и ошибочно предположил. Прошу прощения.

— Не стоит извиняться. Я очень уважаю Дом Кадогана. Но я не Послушница.

— Понятно, — произнес он, но в его глазах осталось недоумение. Он посмотрел на Коннора. — Сын Габриэля Киина.

— Во плоти, — ответил Коннор сухо и с большим жаром, чем я ожидала. Конечно, он не считает Ронана угрозой для Стаи. Это не в стиле Коннора и не соответствует его обычному тщеславию.

— Приятно познакомиться, — сказал он. — Я много слышал о твоем отце, о твоей Стае. Они очень уважаемы.

— Благодарю, — коротко ответил Коннор.

— Не хочу показаться грубым, — произнес Кэш, — и мы ценим твое внимание, но мы находимся в процессе планирования поминок Лорена, и нам еще предстоит кое-что сделать.

Судя по виду, Ронан огорчился, он приложил руку к груди и слегка поклонился.

— Прошу прощения, что прервал вас. Может, я поговорю с Элизой, пока вы ведете обсуждения?

— Ничего не имею против, — ответил Кэш с натянутой улыбкой, адресованной Коннору. «Еще один вызов», — подумала я, «на этот раз, чтобы проверить, достаточно ли храбр Коннор, чтобы отпустить меня с вампиром».

Коннор посмотрел на меня, и хотя в его глазах было явное беспокойство, в них было и доверие, по крайней мере, ко мне. Потому что не думаю, что в данный момент он доверяет многих другим.

— Элиза сама себе хозяйка, — сказал он, — и не нуждается в моем разрешении.

Я уловила смешки от нескольких оборотней в помещении, которые, по-видимому, посчитали идею моей независимости смешной. Хоть я и не была полностью уверена в том, что хочу пойти с Ронаном, я определенно не собиралась колебаться перед ними. И поскольку ночь только началась, а мне уже до смерти надоели эти пещерные люди, я решила, что не помешает нечто совсем противоположное.

Я повернулась к Коннору, позволив своим глазам посеребриться, и услышала, как кто-то в толпе ахнул. Но его глаза, широкие и дикие, не отрывались от меня. Я прижала руку к его груди, другую запустила в его волосы, притянув его к себе. И я поцеловала его, позволив магии разлиться и подняться вокруг нас.

С моей стороны это было