Король-волк - Эндрю Питерсон

уже разбитое, валялось между ними. Четвероюродная сестра Марали Погги тут же схватила его и погрозила остальным ножом.

– И вообще, я тут самая красивая, – заявила она, глядя на своё отражение, лизнула грязный палец и поправила бровь.

Некогда Марали нравилось общество этих людей. Она со стыдом покачала головой и прижалась к стене, обхватив колени. Всего год назад она и сама могла подраться из-за зеркальца.

Клакстон сидел у очага, вытянув ноги. Он выбирал насекомых из бороды и совал их в рот.

– Мамаша! – рыкнул он. – Тащи похлёбку живей!

«Нургабог?!» Марали думала, что её бабушка давно мертва. Джаннер рассказал ей, как Нургабог помогла ему спастись от Клыков и направила по следам Кальмара. Но она была тяжело ранена. Конечно, Нургабог умерла.

Но Береговики так легко не умирают. Только тот, кто живуч, как гадюка, продержится на Восточной излучине долго – а Нургабог была очень стара. Она, конечно, мало чем отличалась от прочих береговиков, но к Марали всегда была добра – во всяком случае, добрее, чем Клакстон.

Марали осторожно выглянула из-за ног людей, которые толпились вокруг, чесались и плевались.

Прошло всего несколько месяцев, но казалось, Нургабог состарилась на десять лет. Она едва переставляла ноги и была ещё грязней, чем обычно. Глаза у неё уныло смотрели в пол, волосы висели сальными прядями вдоль чумазого лица.

Марали хотелось её окликнуть – хотя бы для того, чтобы немного развлечь старуху. Ведь Нургабог была бы рада увидеть внучку целой и невредимой, правда? Однако Марали решила не привлекать к себе внимания. Девочку связали по рукам и ногам, но в одежде у Марали были спрятаны несколько ножей. Возможно, ей бы удалось улизнуть, а сделать это гораздо проще, если никто на тебя не смотрит.

Нургабог подковыляла к Клакстону, держа дрожащими руками миску. Он грубо, немного пролив, забрал у неё суп и рявкнул на мать. Нургабог стояла согнувшись, как старое дерево, и виновато кивала злобному сыну. Когда старуха повернулась, Марали заметила, что бабушка прижимает руку к боку – очевидно, рана плохо зажила. С каждой минутой Марали всё сильней ненавидела отца.

Какой-то незнакомый человек вошёл в дом, залив комнату светом и вызвав залп проклятий. Он был ростом не ниже Клакстона, но тощ как водяная крыса – и такой же мокрый. Вода капала с его бороды на пол. Он закрыл дверь, поклонился и спросил:

– Можно к тебе приблизиться, король берега?

В комнате стало тихо. Клакстон вытер подбородок, поставил миску с супом на землю и пожал плечами:

– Ага. Иди сюда, Джимбоб. Какие новости от наших приятелей Клыков?

– Идёт бой. Клыки дерутся в трёх улицах отсюда, на набережной.

Повисло мёртвое молчание. Марали показалось, что она заметила проблеск тревоги на лице отца, хотя оно было почти полностью скрыто бородой.

– Что-то рановато. Они собирались начать после заката, – заметил Клакстон.

– Да. Говорят, на них напал человек-птица.

Клакстон встал и швырнул миску с супом о стену. Нургабог нагнулась подобрать осколки.

– Оставь, мамаша, – велел Клакстон.

То ли Нургабог его не расслышала, то ли не обратила внимания – и Клакстон ударом ноги свалил её на пол. Старуха застонала от боли и вновь схватилась за раненый бок. Даже для береговика поступок Клакстона был возмутительным. Все присутствующие знали, что Нургабог его мать; взгляды береговиков обратились на старуху, и в них была даже толика искренней жалости.

Клакстон, казалось, ничего не заметил:

– Где человек-птица?

– Не знаю, король.

– А где второй? Где Гаммон?

При звуках этого имени у Марали сжалось сердце. Она заметила, что тёмные глаза Клакстона устремились на неё, хотя девочка старалась скрыть свои чувства, Клакстон наверняка прочёл на лице дочери надежду.

– И этого не знаю, – ответил Джимбоб.

– Так чего же ты пришёл? – поинтересовался Клакстон.

– Клыки говорят, им нужна наша помощь, – голос Джимбоба дрогнул. – Они говорят, если ты не вступишь в бой, с нами обойдутся как с остальными дагтаунцами.

– Да неужто, – пробормотал Клакстон.

– Ты сказал, что мы не будем драться ни за кого! – крикнул один из береговиков. – Мы дерёмся только за себя! Ты сам это сказал!

– Ты сказал, что мы будем просто сидеть здесь, пока бой не кончится! Мы никому не служим!

– Ты обещал нам булочки!

– Молчать! – взревел Клакстон. – Во-первых, булочки были для тех, кто ходил со мной к Снуту. Я сказал, что попробую принести угощение и на вашу долю. Я попробовал. Я ведь так выразился, Погги?

– Именно, – кивнула та. – Только и тем, кто ходил, ничего не досталось.

Марали заметила, что лицо у неё выпачкано ярко-жёлтой глазурью.

Остальные тоже это заметили.

– А на морде у тебя что? – крикнул кто-то.

– Вода.

– Липкая жёлтая вода? – уточнил другой голос. – Погги, не мели языком!

– Молчать, я сказал! – гаркнул Клакстон. – Забудьте вы про эти проклятые булочки! Раздобудем завтра сколько угодно, когда Клыки снова будут править городом. И – нет, в драку мы не полезем. Джимбоб сейчас пойдёт и скажет Клыкам, что он застал нас в жестоком бою с дагтаунцами на северной окраине города. Я с самого начала всё так и задумал. Он скажет Клыкам, какие мы храбрые, – правда, Джимбоб?

– Если завтра мне тоже достанется булочка – скажу, – Джимбоб потёр руки, – я им что угодно наплету.

– А можно мне лизнуть жёлтую водичку, которая у тебя на щеке, Погги? – попросил кто-то.

– Оставьте Погги в покое! – заорал Клакстон и стукнул кулаком по стене. – Мне плевать, что там у неё на щеках! Теперь слушайте, – продолжал он заговорщицким тоном. – Нам нужно просто затаиться здесь и сидеть тихо. Клыки будут драться, мамаша сварит мне ещё супа, а утром… – он выпятил грудь и ухмыльнулся, – я стану королём Дагтауна. Кстати, знаешь что, Погги… Соскреби-ка и мне этой штуки со своего лица.

– А если Клыки придут сюда?

– Уйдём в туннель.

– А если они залезут в туннель?

– Клыки не знают про наши ходы, тупица! Наши ходы – только для береговиков! – Клакстон воздел в воздух кулак, и все дружно крикнули:

– Да!

– Но разве не нашими ходами ты привёл Клыков в город? – спросил кто-то.

– Да! – повторили все, но уже не так бодро.

Клакстон помолчал, почёсывая бороду. Все молча смотрели на него.

А потом Марали услышала странный звук – тонкий и сиплый. Он исходил из-за спины Клакстона. Это была Нургабог. Она свернулась клубочком, как ребёнок, и хихикала, одну руку прижимая к больному боку, а второй прикрывая рот.

– Что тут смешного?! – огрызнулся Клакстон. Он грозно повернулся к матери, и Марали замерла. Если он снова ударит старуху, она не сдержится…

– Клакстон… Клакстон – король берега! – задыхаясь, проговорила Нургабог. – Вот дубина!