Газлайтер. Том 4 - Григорий Володин

— Слушаю, — коротко бросаю, усаживаясь в кожаное кресло.

— Нохтин замышляет против вас заговор, — огорошивает Прошкин новостью.

Я хмурюсь.

— Конкретнее, пожалуйста.

— Завтра у вас запланировано собеседование с родственницей Стенкиной. Нохтин сговорился с директрисой Школы. Ее родственница обладает слабым Даром соблазнения. Со временем девушка должна была взять вас под каблук и превратить в безвольную тряпку, а ваши финансы постепенно передать в распоряжение Стенкиной и Нохтина.

— Ого, — улыбаюсь я, к удивлению Прошкина. — Нохтин явно не знал, что я телепат и захочу покопаться в голове своей потенциальной помощницы.

— Видимо, так, Даниил Степанович, — соглашается гендир, строя из себя саму любезность. — Он поступил неразумно.

— И как-то странно. В нашей Службе безопасности есть же телепаты? — замечаю. — Не обладай сам я Даром, то привлек бы их для сканирования. Нохтин это должен был учесть.

— У нас в Департаменте безопасности всего один телепат, — отвечает Прошкин. — Нохтин мог с ним договориться.

— И, возможно, не только с ним, — киваю. Всё же не зря я не доверял СБ «Валентино». Непонятно, кто еще из директоров вконец обнаглел. — Сидите здесь, сейчас я вами займусь.

— Мной? — бледнеет Кирилл.

— Конечно, ведь налицо должностное преступление. Теперь весь Совет директоров под подозрением. Все вы подвергнетесь немедленному телепатическому сканированию, — достаю телефон и набираю начальника СБ «Фейерверка». — А вы как глава Совета, должны быть первым… Алло, Радий, приведете ко мне в кабинку Тамару Репину. Ага, в приват-кабинку.

Вскоре к нам доставляют Тамару.

— Чем могу быть вам полезна, Даниил Степанович? — быстро глянув на Прошкина, томно воркует роскошная женщина в темном платье.

— Нохтин предатель, — сразу рублю правду-матку. — Кирилл Павлович — свидетель. Я же теперь подозреваю всех директоров, а посему мне нужно их просканировать. Вы можете оформить процедуру с точки зрения правовой нормы?

— Конечно, — Тамара мигом посерьезнела. — От Кирилла Павловича требуется всего лишь написать письменное подтверждение своих слов и это развяжет вам руки. Вы сможете проводить внутреннее расследование, а в рамках него допрашивать и сканировать всех членов компании.

— Отлично, — я снова звоню Радию. — Да, это снова Вещий. А теперь мне нужны ручка с листком. Принесите, пожалуйста.

Через десять минут под руководством Тамары Прошкин составляет письменное заявление в соответствии с юридическими требованиями.

— Готово, господин, — женщина берет листок и машет им над пышной грудью, как Знаменем Победы. — Теперь вы имеете полное право сканировать всех в Совете директоров. Я согласна быть первой вашей допрашиваемой, если позволите, — она приглашающе полуприкрывает длинные ресницы.

— Спасибо, но я бы хотел начать с «капитана корабля», — поворачиваюсь к Прошкину. — Закройте глаза и попытайтесь ни о чем не думать, а то будет больно.

Гендир спешно выставляет вперед раскрытые ладони.

— Постойте! Я…не думаю, что чем-то себя запятнал, чтобы…А-а-а! — схватившись за голову, он скрючивается на диване.

— Сказал же — ни о чем не думать, а вы вздумали болтать, — равнодушно вскрываю мужчине щиты, как консервную банку штопором. Делаю это негрубо, но в то же время не трачу время на деликатные отмычки. Хватит нежничать. Тем более что мой метод, пускай и неприятный, но абсолютно безвредный. Если кончено, не сопротивляться моему вмешательству.

А Прошкин сопротивляется, из-за чего кричит, пускает слезы и сопли, опять рвет зубами многострадальный галстук. Я хмыкаю равнодушно. Вот же чудо в перьях! Он что, серьезно рассчитывает закрыться от меня? Смешно. Щиты, конечно, свежие, но однослойные, без мудрого плетения. Ставил их максимум второй ранг Воина. Легкотня, а не заслон. Да и сопротивление носителя никак не усложняет мне задачу. Почему же он упирается? Скорее всего, Прошкин жутко боится, что я прознаю о его сомнительных делишках

Прорвался. Мозг гендира открылся мне. Правда, сам Прошкин от болевого спазма свалился на пол, но ничего страшного, вроде не покалечился.

— Ого, — присвистываю я в восхищении, на скорую руку шерстя чужие вспоминания. — Какие мутные схемы вы напридумывали, оказывается! Да телемаркетинг — это еще цветочки! Даже отчисления на благотворительность липовые! Нет, чтоб сиротам, правда, помочь, а вы взяли и себе виллу построили. Нехорошо, Кирилл Павлович, совсем нехорошо.

Прошкин, потный, сопливый, опрокинутый навзничь, смотрит на меня жалобно. Рядом возвышается разгневанная Тамара, скрестив руки на пышной груди.

— Кирилл, что же ты за мерзавец⁈ — кричит она, звонко топнув каблуком. — Как ты мог детей-то обобрать⁈ Даниил Степанович, сдайте его полиции! Ему место за решеткой!

Женщина что-то совсем разбуянилась. Видимо, проснулся материнский инстинкт. Сироток жалко ей. Впрочем, мне тоже, но сейчас не об этом.

— Тамара, помолчите, — спокойно говорю, быстро набирая «смс», и кадровик замолкает, поджав губы.

— Простите, Даниил Степанович, — она покаянно опускает голову.

Я же набираю Борзова и минуту пережидаю неторопливые гудки:

— Да, Данила? — наконец берет трубку шурин Морозова.

— Я вам только что скинул сообщение. Это адрес дачи Немитова, того, кто устроил теракт в клубе. Дача нигде не задекларирована, о ней знает ограниченный круг лиц.

— Хорошо, сейчас же сообщу гвардии. Будь на телефоне. Если что-то понадобится дополнительно, тебе позвонят.

Шурин сбрасывает трубку, а я обращаю тяжелый взгляд на Прошкина.

— Получается, Кирилл был в сговоре с Немитовым? — ошарашенно произносит Тамара. — Раз знает о его даче.

— Нет, не в сговоре, — качаю головой. — Просто Прошкин один раз тусил в гостях у Немитова с блэк-джеком и шлюхами.

Эта информация плавала в голове гендира наряду с кучей схем по отмыву денег. Ведь Немитов был его главным сообщником в воровстве у «Валентино».

— Понятно, — протягивает женщина и с омерзением смотрит на так и не вставшего Прошкина. — Даниил Степанович, что вы будете с ним делать?

Я раздумываю несколько секунд.

— Значит, поступаем следующим образом, — встаю и подхожу к сжавшемуся на полу гендиру. Присаживаюсь на корточки, мой взгляд падает на его трясущееся лицо. — Первое — ты продаешь всю свою недвижимость, опустошаешь личные банковские счета и отдаешь все накраденные деньги обратно компании, ну и часть на благотворительность, в этот раз настоящую. Второе — в течение недели избавляешься от всех серых схем в компании. Третье — испытательный срок у тебя ровно год. Твои задачи: поднять доход компании на пятьдесят процентов, захватить еще пять процентов рынка сбыта, ну и больше ни разу не провороваться, — я улыбаюсь. — Если провалишь хоть один пункт из списка, то отправишься надолго в тюрьму. Или, может быть, я просто тебя убью, — буднично произношу, и он вздрагивает. — Сомневаешься? У меня есть гвардия, мой отчим — майор царских охотников, мне покровительствуют Морозовы с Горнорудовыми, — поднимаю руку и вспыхивает лиловый пси-клинок. — А еще я сильнейший телепат, которого ты когда-либо видел. Всё еще сомневаешься? — повторяю.

— Нет-нет-нет, я верю, — трясется Прошкин в ужасе. Его лощеное лицо блестит от смешавшихся слез с соплями. — Я не подведу вас! Обещаю!

— Ага, — поднимаюсь. — Тогда пока возвращайся к остальным.

Вызываю безопасника, и шатающегося Прошкина уводят восвояси. Я велю привести ко мне Нохтина. Пока дожидаемся финдира, Тамара взволнованно спрашивает:

— Даниил Степанович!