Метамодернизм. Будущее теории - Джейсон Ānanda Джозефсон Шторм

за Эдуаром Гли-сантом) "онтологией реляционности", или чувством и функцией субъективности, которая больше озабочена разворачивающимися отношениями (личными, структурными, глобальными, политическими, какими угодно), которые констеллируют как/в субъективности, чем некоторой реифицированной "идентичностью", возникающей из этих отношений. Вместо старомодных счетов позиций идентичности это позволяет нам подчеркнуть реляционное со-возникновение индивидов и их окружения.

Поразительно, но концептуализация социальных видов как разворачивающихся процессов позволяет нам признать (и даже осмыслить) многое из критики дисциплинарных объектов, рассмотренной в главе 2. Шесть из восьми основных характеристик дисциплинарных мастер-категорий, выявленных при выворачивании критики наизнанку, включают в себя высокоэнтропийность, неопределимость, взаимозависимость, сквозной характер, тенденцию к овеществлению и типичную историческую/культурную обусловленность. Все это имеет смысл как критика процессов, которые были неправильно поняты как субстанции.

Возвращаясь к антиэссенциализму, с которого мы начали эту главу, несколько философов (ДеЛанда, Делез, Дюпре) заметили, что процесс дает нам естественную критику "сущности". Процессуальные виды - это изменения, по определению. Более того, генеалогия, например, получает большую часть своего пробега от демонстрации того, что "единство", ранее воспринимавшееся как универсальное и трансисторическое, оказывается исторически обусловленным. Но обобщение этого основного аргумента означало бы признание того, что все единства являются продуктом именно таких случайностей. Перефразируя, можно сказать, что все социальные образования оказываются формациями в фукольдианском смысле. Но утверждать, что социальная единица нереальна, потому что у нее нет "сущности" или потому что она меняется со временем, в равной степени ошибочно. Когда мы только и делали, что дестабилизировали сущности, мы часто оказывались не в состоянии сказать что-либо вообще из страха случайно эссенциализировать. Но когда мы осознаем, что на самом деле реагировали на предполагаемое противопоставление процессуальной природы социального якобы фиксированной и жесткой идентичности природных видов, мы можем расслабиться в понимании того, что существовать как социальная сущность - значит быть обусловленным, быть продуктом каузально разворачивающихся процессов. Таким образом, мы можем делать определенные обобщения, признавая при этом, что речь идет о процессах, находящихся в движении, и что все, что мы говорим сейчас, может и, скорее всего, будет подвержено изменениям в будущем. Тем не менее, наши наблюдения могут быть невероятно полезны - они помогут нам получить более точное представление о стадии разворачивания, на которой мы находимся сейчас, а также о тех, которые были раньше.

Так как же мы узнаем, что говорим об одних и тех же процессах? В гераклитовском смысле у нас никогда не бывает "одного и того же" процесса. Это можно проиллюстрировать.

В классической индийской философии притча известна под названием "Колесница Менан-дера" (это похожая, но более удачная формулировка знаменитой притчи о корабле Тесея). В "Милинда паниха" ("Вопросы царя Менандра") изображен диалог между царем Менандром и монахом Нага- сеной. Когда я преподаю эту книгу студентам старших курсов, я обращаюсь к "гоночному автомобилю" Менандра, чтобы обновить притчу. Мыслительный эксперимент выглядит следующим образом: Менандр - гонщик. После каждого круга, который проходит его машина, пит-команда заменяет часть болида новой деталью. Скажем, после одного круга один процент машины был заменен на новый материал, и так далее. В конце концов, пит-команда заменила все детали, и автомобиль на сто процентов состоит из новых деталей. Вопрос в том, в какой момент она перестает быть той же самой машиной? Студенты обычно отвечают, что это всегда одна и та же машина или что она перестает быть одной и той же после первой замены. Но в этот момент я ввожу еще один нюанс: пит-команда тайно прятала детали на складе и в коробках, и у них скопились все оригинальные детали гоночного автомобиля Менандра. Что из этого является настоящим автомобилем - оригинальная материя или функционирующий автомобиль? Что произойдет, если пит-команда возьмет эти детали и соберет их во второй автомобиль?

Применимость этой притчи к биологическим и социальным видам можно сделать очевидной. Подобно гоночному автомобилю/колеснице Менандра, клетки в человеческом теле сменяются примерно каждые пятнадцать лет (некоторые гораздо быстрее, некоторые медленнее). Аналогичным образом, онтология корпораций (и других социальных групп) ставит проблему, поскольку замена членов может привести к тому же, казалось бы, парадоксальному выводу, что корпорация - это всегда разные корпорации. С тех пор как этот мыслительный эксперимент обрел каноническую форму у Плутарха в виде корабля Тесея, его версия получила долгую жизнь в европейской философской мысли, где он часто используется для аргументации той или иной версии мерологического нигилизма.

Но в "Милинда-панча" вывод иной. Во-первых, он предполагает, что колесница - это лишь условно или условно та же самая колесница. Любая сущность, состоящая из частей или совокупностей, не имеет единой или сущностной природы. Таким образом, в этом отношении процесс в некотором смысле всегда меняется и, следовательно, не обладает автономной или постоянной идентичностью (вспомните Гераклита, который никогда не входил в одну и ту же реку). Кажется, что это в значительной степени скептический ответ. Но Милинда Пенья идет на шаг дальше и предполагает, что условная идентичность колесницы подобна зажженному факелу, который используется для того, чтобы зажечь другой факел. То же ли это пламя? Нет. Но Нагасена утверждает, что пламя имеет общую причинную преемственность. Перефразируя, можно сказать, что в какой бы степени колесница Менандра ни была той же самой колесницей, она та же самая, потому что имеет общий процесс или причинную преемственность. Вы - не материя вашего тела, а в той мере, в какой вы условно являетесь собой, вы - разворачивающийся процесс с определенной каузальной историей.

Еще один ключевой момент - в отличие от объектов, процессы могут развиваться (одна колесница может превратиться в две). Чтобы переформулировать это в более современных терминах, мы можем использовать пример реки Тигр. В некотором смысле Тигр - это каждый день разная река, поскольку в ней содержится разная материя. Тигр буквально разветвляется, и для конкретного проекта прагматично решать, считать ли тот или иной приток частью одной и той же реки. Но реки, не имеющие каузальной или технологической преемственности с Тигром, определенно не являются одной и той же рекой. Таким образом, Тигр и Миссисипи не являются одной и той же рекой в любом значимом смысле. Главный вывод из этого заключается в том, что, анализируя процессы, в отличие от идентичностей, мы описываем отношения и каузальные преемственности. Социальные виды не существуют вне времени. Социальные виды имеют разное значение или функционируют по-разному в разные моменты и в разных местах, а также в связи с другими запутанными процессами. При этом социальные виды не являются полностью беспредельными, а возникают в результате частичного накопления прошлых взаимодействий. Вместо необходимой истории или произвольной текучести мы имеем