Ткачи Заклинаний - Татьяна Леванова

– Прежде чем я представлю тебя Ткачам, – женщина деловито оборачивала вокруг себя пушистую красную нить, сдернув ее с одной из штор, нить на глазах превращалась в уютный халатик. – Я бы хотела, чтобы ты сняла маску, представилась и объяснила, о чем ты будешь с ними говорить.

Маша медленно стянула с головы шапочку вместе с маской.

– Я ее знаю! – воскликнул Штиль. – Держите ее, она погубит нас всех!

Манекены повернули головы, шагнули с подиумов и взяли Машу под руки.

Маша готова была тут же щелкнуть пальцами, спасаясь из рук манекенов, как испуганный котенок. Ее остановили слова Оли: «Прежде чем я представлю тебя Ткачам…» Значит, она действительно попала к Ткачам Заклинаний? Об этом Маша и спросила, вместо того чтобы лететь на Желтую круглицу.

– Что за наказание! Снова та самая девчонка! Сначала она грубит мне, потом рушит всю мою жизнь, потом рушит мой город, теперь добралась до Ткачей Заклинаний! – возмущался Штиль. Оля не произнесла ни слова и только слушала, уставившись на девочку.

– Я все объясню! – перебила его Маша. – Не надо меня держать, я не убегу, если тут действительно есть Ткачи Заклинаний. Мне велено показать вам этот Покоритель Воздуха, он принадлежит девочке по имени…

– Тсс, никаких имен в этой комнате, – Оля строго погрозила пальцем. – И вы, дедуля, не кричите, пока мы не зашли внутрь. Кукл и Кукла, ведите девочку за мной, раз уж дедуля так ее боится. Когда мы найдем остальных, я отпущу вас отдыхать.

– Хорошо, дорогая, – отозвался глухой женский голос, и Маша с удивлением обнаружила, как шевелится подбородок у манекена женского пола.

– Зря не болтай, – оборвал ее манекен-мужчина.

Оля раздвинула красные шторы и прошла в комнаты.

Штиль, ворча, что его напрасно не слушают, поплелся следом. Кукл и Кукла молча вели Машу за ними. Как только красные шторы сомкнулись за ее спиной, комнаты наполнились визгом, грохотом и боем посуды.

– Фарфор! – рассердилась Ольга, прислушиваясь, потом торопливо свернула в одну из комнат. Штиль поспешил в соседнюю, Кукл и Кукла замешкались, словно не могли решить, за кем последовать. В этот момент из четвертой комнаты прямо на Машу помчался растрепанный мужичок. Оскалившись, вытаращив глаза, он с размаху врезался в Кукла. Тот развалился на части. Маша, вырвавшись из рук манекена, не удержалась на ногах и повисла на Кукле. Та не выдержала такой нагрузки, ее руки отломились. Мужичок метнулся обратно, но тут наперерез ему из комнаты выскочила Ольга. Тот, моментально развернувшись, бросился к Маше, но та уже была свободна и кубарем кинулась ему под ноги. Он упал. Руки манекенов, которые продолжали держаться за Машины локти, тут же отпустили ее и вцепились в ноги беглеца, путаясь и мешая ему подняться. Из всех комнат выскочили люди, их было удивительно много, просто не верилось, что столько народу поместилось в точно такой же, как у Бабули, квартире. Хмысь захныкал и свернулся в клубочек.

– Я больше не буду…

Здоровенный рыжий бородач схватил мужичка и приподнял его над землей, а Оля ловко расстегнула на нем пеструю жилетку и стащила ее. Мужичок обмяк, съежился и превратился в хорошенькую серую белочку. Оля забрала белочку из рук бородача и поднесла к своему лицу.

– Хмысь! Ты что же это хулиганишь?

Белка ответила возмущенным цокотом.

– Все кушать хотят, не только ты, – также строго ответила Оля, потом повернулась к бородачу. – А что там с ужином?

– Опоздали немного, Нюша с Дюшей по рынкам шатались, аж из соседней деревни пришлось капусту везти. С продуктами сегодня в городе еще хуже, чем вчера. Горожанам дай волю, всех хрюшек наших перережут, а завтра что есть будем тогда? Ну люди ладно, подтянули животы, а Хмысь расстроился. Животному же не объяснишь, что продуктов нет. Дай пожрать, и все…

– Так ужина нет?

– Почему нет, ужин-то есть, обеда не было. А ужин приготовили, остывает помаленьку. Что же, Хмыся нынче в клетке кормим, не за столом?

– Придется.

– А стола-то и вовсе нет, – сердито фыркнула девочка лет четырнадцати с рыжей косой на затылке. – Так что Хмысю в клетке даже удобненько будет, не то что нам! Всю посуду перебил, мебель развалил, тут уборки дня на три! Кушать будем стоя, на кухне! Из кастрюли!

– Да ладно, было бы что кушать, а стоя или сидя, не так страшно…

Оля с белкой на руках побежала по комнатам, причитая и ругая белку за испорченные вещи. Маша непринужденно прошлась за ней следом, щелкая пальцами и восстанавливая – тяжелые стулья, плетеную столешницу, тонкий фарфор, хрустальные подсвечники, порванные занавески…

– Во-во, так она и начала! – стал кричать Штиль. – Сначала восстановила Оранжевую круглицу, потом выставила меня из дома, потом и за Большой Торт принялась!

– Я же сказала, что я все объясню! – принялась было оправдываться девочка, но Ольга взяла ее за руку и объявила:

– Давайте ужинать, день был длинный, а ночь нам предстоит еще длиннее.

– Я не голодная, – возразила Маша.

– Ну тогда ты будешь рассказывать, а мы ужинать. Сэкономим время!

Пока остальные стучали вилками и ножами, Маша, расположившись в обитом ситцем кресле рядом с клеткой Хмыся, рассказала все, что с ней произошло в этом мире. Ей дали в руки тарелку, несмотря на все ее протесты, но она едва притронулась к картофельному пюре с горошком, говорила, почти не закрывая рта. Если у нее и было желание сохранить кое-что в тайне, оно испарилось, едва она уселась. К тому же она понимала – когда обвиняют понапрасну в преступлениях, которых ты не совершал, нельзя позволить себе даже самую маленькую ложь, даже в мелочах, потому что после этого тебе уже точно никто никогда не поверит. Маша знала, что ей не доверяют – ни Управление Погодой, ни простые люди, ни Ткачи Заклинаний. Это нужно было исправить как можно скорее. Кто знает, что в следующий раз натворит ее двойник. Отдуваться придется ей.

– Ну что, дедушка, теперь ты веришь? – спросила Ольга Штиля, когда Маша остановилась, чтобы перевести дух и глотнуть чаю.

– А это точно кресло с Заклинанием истины? – хмуро уточнил Штиль.

– Какое-какое кресло? – удивилась Маша. Она провела рукой по обтянутым тканью подлокотникам. На нем рельефно выделялись вышитые персики. – Заклинание истины? Заколдованное, что ли? Зачем, ведь я же сама хотела все рассказать!

– Мы тебя в него не сажали, ты села сама.

– Я просто белок люблю, а оно стояло рядом с клеткой…

– Она нарочно это сделала, – безнадежно протянул Штиль.

– Ну хватит, дедуля, ты же сам видишь – тут все намного сложнее, чем мы думали, – Оля повернулась к Штилю и взяла его за руку. – Нарочно не нарочно, но девочка говорит правду. Она не подослана к нам Управлением Погодой…

– Я так устал, я так стар, – пробормотал Штиль. – Я так измучен. Сколько лет я скрывал от Управления Погодой свое родство с тобой, Олюша, и с Борисом, и с Дюшей, и с Нюшей. Сменил имя, жил один, ни с кем не разговаривал, работал. И даже когда меня отправили в отставку, я продолжал хранить вашу тайну, я так боялся вас погубить. И вот на тебе! Появляется эта пигалица, и мой дом отдают ей вместе со всеми приборами и книгами, а меня внезапно отправляют прямо к вам! Как они узнали, откуда? И вот эта девочка снова… Нет-нет, я ей верю, конечно же, кресло истины – это не шуточки. Но я так боюсь за вас… Ведь одному, Олюшка, поверь, совсем не сахар, но я терпел, я думал о том, что своей жертвой, своим одиночеством хоть как-то защищаю вас. И вдруг все годы, все эти горькие годы оказались напрасными…