Когда мы научимся летать - Геннадий Вениаминович Кумохин

солидарности. На сходке было решено с отступником «разобраться».

Каково же было удивление бывалых зэков, когда вновь прибывший оказался безусым мальчишкой, хилым и к тому же обезображенным. Некоторые подумали, что просто произошла ошибка, но большинство решило не отступать от первоначального плана.

Не успел новенький перевести дух, как сразу несколько человек набросились на него, сбили с ног и приготовились привести в исполнение свои изуверские планы. Но неожиданно у мальчишки появился заступник — двухметрового роста заключенный, который как сухие щепки разбросал нападавших и поставил мальчишку на ноги.

— Ничего не бойся, парень, забирайся ко мне на второй ярус, — он указал на свои нары.

— Капитан, Капитан против, — недовольно роптали заключенные, — как это его забыли спросить?

Несчастный пацаненок, а это был наш подросший Волчок, несмотря на свой растрёпанный вид, казалось, нисколько не утратил присутствия духа. Он деловито подобрал далеко заброшенную в пылу схватки книжку и взобрался наверх под защиту Капитана.

Он сверху оглядел великана и восхитился:

— Ну настоящий «Куинбус Флестрин».

В прочитанном Волчком еще в детстве романе Свифта, по-лилипутски, это означало «Человек Гора». Этот человек, казалось, был вылеплен из другого материала, чем все люди. Все у него было крупнее и шире, по сравнению с усредненным человеком: и руки, и ноги, и плечи, и даже голова.

— Как тебя кличут парень? — поинтересовался его заступник.

— Я Иван Семирядов, но все зовут меня Волчок, потому, что я урод — самокритично ответил мальчишка измененным голосом.

— Ну, и что бы ты делал, Иван Семирядов, если бы я за тебя не заступился?

— У меня есть моя книга, — неопределенно ответил тот, — если бы меня не совсем убили, я бы посчитался со своими обидчиками!

— Какой-то ты очень храбрый, Иван Семирядов. Ты что, вообще ничего не боишься? — удивленно спросил Капитан.

— Теперь уже нет. После того, как я отомстил за Учителя, мне уже ничего не страшно.

— А что случилось с твоим учителем?

— Они его зарезали и сожгли, а я подрос, стал сильным и отомстил им за него.

— И долго ты ждал?

— Целых четыре года. Я очень боялся, что не смогу отомстить.

— Так вот ты какой, — протянул Капитан, и в голосе его послышалось уважение, — погоди, завтра я узнаю про тебя подробнее.

Назавтра Капитан отправился к начальству колонии, строго приказав заключенным, оставить в покое мальца.

А вернувшись, долго о чем-то раздумывал и, наконец, сказал:

— Да, не повезло тебе, Иван Семирядов. Видно крепко ты насолил своим недругам, если тебе, несовершеннолетнему, впаяли по максимуму. Но ты не тужи. Этот приговор можно и оспорить, а, может быть, найдутся и другие способы выйти на свободу до срока.

И Волчок, и Капитан даже представить себе не могли, какая опасность нависла над ними обоими.

Капитан, несмотря на то, что отбывал свой срок наравне с другими заключенными, оставался чужим для криминального мира. Наверное, таким же чужим, как больше века назад в царской России воры не считали своими политических заключенных. Но Капитан не был политическим, а был осужден за убийство большого начальника, которого он застал со своей женой, вернувшись раньше срока из длительной командировки.

Больше ничего о нем не знали, а «Капитаном» называли в знак уважения за недюжинную силу.

Кроме того, недоверие урок вызывало необъяснимое знакомство Капитана с начальником колонии, к которому тот мог заходить в любое время. Поэтому заключенными было решено покончить с ними обоими. Сначала с Капитаном, а потом, на закуску, и с Волчком. Однако, зная огромную силу Капитана, было решено сначала его нейтрализовать. Был выработан хитроумный план, но, чтобы его реализовать, потребовалось время.

Все зэки сделали вид, что не решаются больше спорить с Капитаном, и начали вести себя как будто даже заискивающе. Кроме того, с этого дня для одного из заключенных начали носить передачи с маленькими бутылочками «Боржоми». И тот, якобы из лучших побуждений, предлагал Капитану бутылочку газированной воды. Капитан несколько раз отказывался, но уж больно заманчиво шипел и булькал этот божественный напиток. И однажды Капитан согласился. После этого, полагали зэки, его судьба была решена.

Некоторое время Куинбус Флестрин еще крепился и не поддавался лошадиной дозе снотворного, которая была подмешана в газированную воду. Однако в конце концов коварный замысел победил, богатырь растянулся на своих нарах и захрапел. Теперь злодеи могли делать с ним и Волчком все что угодно.

Однако, как это часто бывает в жизни, хороший замысел был погублен желанием сделать его еще лучше. Кто-то предложил отобрать у Волчка его ножичек и, зарезав Капитана, свалить убийство на ненормального пацана. Доброжелатель уже полез к Волчку на второй ярус.

И тут же свалился на пол с окровавленной от локтя до запястья рукой. Вслед за ним спрыгнул и Волчок. Неуловимым движением он распластал кожу на груди одного нахала, сидевшего на Капитане, а другой примостившийся у гиганта в ногах, отлетел с поверхностной раной бедра. Волчок, даже и не пытался нанести глубокие раны злодеям. Его целью было до смерти их напугать, чтобы на их крики прибежал конвой.

Конвоиры набежали, Волчок без звука тут же отдал свой ножичек, его скрутили и бросили в карцер. Но жизнь Капитана была спасена и его, так как он не приходил в сознание, унесли в лазарет.

Наутро, когда о чп было извещено начальство, «всем сестрам раздали по серьгам», разумеется, кто какие заслужил.

Когда Капитан пришел в себя, он попросил, чтобы несчастного Волчка выпустили из карцера и не заводили уголовного дела по поводу наличия у него запрещенного холодного оружия.

По правде сказать, этот ножичек в неумелых ручонках был не опаснее офисного ножа для разрезания бумаги. Но в опытных руках он мог быть по-настоящему грозен.

И еще Капитан добился отдельной камеры для себя и Волчка. Так сказать, во избежание дальнейшей чрезвычайщины.

Когда они остались вдвоем, Капитан от души обнял своего спасителя.

— Ну, Иван Семирядов, теперь мы квиты. Я вызволил тебя от этих уродов, а ты спас меня, старого дурака, когда смерть была уже более чем очевидна. Спасибо!

Теперь, оставаясь вдвоем, они часто разговаривали о воле, которая была для них недоступной.

— Капитан, — недоумевал Волчок, — а почему зэки так на меня набросились, когда я появился в колонии?

— А ты что хотел, чтобы тебя благодарили за твои подвиги? Не дождешься! У них знаешь какая организация? Я не знаю, есть ли филиалы в других странах, но в России в некоторых областях даже «зеленая» молодежь интересуется «тюремной романтикой» и объединяется в банды, так называемой, АУЕ (расшифровывается как «Арестантское уголовное единство»). Члены банд