Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин

и сармат перестал чувствовать ногу от бедра до пальцев. Медики что-то делали с раной — то ли извлекали осколки, то ли собирали кость по частям. Над правым плечом, присев рядом на корточки, наклонился Хольгер; он гладил броню и пытался перехватить мутный взгляд Гедимина. Тот кое-как свёл глаза в одну точку и с трудом повернул голову вправо.

— Ты за мной так, да? — прошептал Хольгер; его веки дрожали. — Не надо было, атомщик. Я же держался. Возможно, съехал бы на два-три метра вниз. Не надо было так…

— Не вижу причин для волнения, — громко сказал подошедший к нему Константин. Пока медики возились с Гедимином, все сарматы успели спуститься со скалодрома и теперь стояли рядом — ремонтник видел силуэты в чёрной броне.

— Гедимин снова принёс кровавую жертву, только и всего, — продолжал Константин; ремонтник не видел его лица, но, судя по голосу, северянин брезгливо морщился. — Кому на этот раз? Видимо, духу скафандра. Или, может, всей базы. Но тогда неудачно — кровь-то осталась в костюме… Эй, атомщик! Хватит уже поить кровью всё подряд. Я знаю, что это работает, но сколько же можно⁈

Пока он говорил, ремонтник дважды услышал металлический лязг, — Линкен толкал Константина в бок, но броня смягчала удар до полной незаметности, и сармат спокойно закончил свою речь. «Глупые шутки,» — подумал Гедимин, закрывая глаза. Медики успели что-то ему ввести — туман вокруг становился всё гуще, и лишний раз шевелиться не хотелось.

Проснулся он, по ощущениям, через час-полтора, и разбудил его знакомый полушёпот и мягкое прикосновение к повреждённой ноге.

— Ничего необратимого, eateske, — чуть громче ответил сармат-медик — его голос Гедимин успел запомнить. — Коленную чашечку мы собрали, связки быстро регенерируют. Обычный закрытый перелом плюс резаное ранение осколками. Завтра утром пойдёт на тренировку. Из-за фиксатора будет хромать, бегать его не пустят.

— Значит, всё сработало как надо, — сказал довольный Кумала. — Очень хорошо. Очень.

Гедимин услышал, как закрывается крышка автоклава, а потом увидел конструктора, склонившегося над стеклом — прямо над головой сармата, заключённого внутри.

— Вы скоро поправитесь, — тихо сказал Кумала и улыбнулся. — Даже шрама не останется. Я видел, какой трюк вы пытались проделать. Видимо, вы уже свободно чувствуете себя в моей броне. Всё, как я рассчитывал. Вам нравится этот скафандр?

Гедимин недовольно сощурился, но не признать очевидное он не мог.

— Да. Это хорошая работа, — нехотя сказал он.

Кумала довольно усмехнулся.

— Ваше одобрение дорогого стоит, Гедимин. Что ж, до скорой встречи…

21 ноября 39 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Эскадрилья дронов рассыпалась на звенья, тренировочная выгородка, окружённая защитным полем, наполнилась писком. Движения пищащих шариков на первый взгляд казались хаотичными, но Гедимин уже знал, что после разделения большой группы у малых не так уж много вариантов поведения — всего-то пять сотен; и память сармата, второй месяц изнывающего от безделья, зафиксировала их все. Услышав за спиной знакомый писк, ремонтник, не оглядываясь, направил бластер назад, выпустил разряд и тут же, не задумываясь, поднял оружие над плечом и выстрелил ещё раз. Писк сменил тональность, где-то снаружи мигнуло табло, добавив две поражённые цели к общему счёту. Ещё одно звено — три дрона, летящие клином — неосторожно высунулось из слепой зоны. Первый разряд — если бы эти мишени не блокировали разряды — мог бы поразить всю тройку, но только порадовал Гедимина, — впрочем, сармат расстрелял оставшиеся дроны без промедления.

Громкий гудок оповестил его о перерыве в тренировке, и эскадрилья дронов, собравшись воедино, улетела под потолок. Защитное поле погасло, пропуская в выгородку инструктора. Кто-кто, а уж Гуальтари не пострадал бы, попав под обстрел — одноручный «мартышечий» «Мадсен» от его скафандра не отколол бы и молекулы — но техника безопасности требовала оповещения, а правила тренировок — прекращения огня, и Гедимин опустил бластер и вопросительно посмотрел на пришельца.

— Вижу, ты освоился, — одобрительно кивнул тот. — Табло так и мигает. Я выспорил у взрывника недельный запас жжёнки.

Гедимин мигнул.

— Лиск поспорил, что я не смогу… — не договорив, он недобро сощурился и отвёл взгляд. «Ну, придёт он за излучателями…» — подумал он и тут же оборвал нелепую мысль. Здесь, на «Гекате», Линкену незачем будет приходить за излучателями — если предполагается работа с ними, их выдадут каждому, если нет — заниматься ими определённо будет некогда.

— А, не бери в голову, — махнул рукой Гуальтари. — Это он так. Он тебя уважает, на самом деле… Значит, освоился. Это хорошо. Тогда поднимем сложность. Наклони голову…

Он прикоснулся к шлему Гедимина, и сармат изумлённо замигал, — поверх прозрачного щитка, прикрывающего глаза, опустились глухие пластины брони. Он попытался убрать их — бесполезно, они держались прочно, как приваренные к щитку.

— Эй! — крикнул он, разворачиваясь к выходу — судя по звукам, Гуальтари уже стоял на пороге.

— Попробуй так, — послышалось из темноты. — Не бойся, получится. Полезный навык. А про шлем было в инструкции…

Защитное поле с тихим свистом вернулось на место, сверху снова запищало — дроны возвращались. Гедимин, хмыкнув, поднял бластер, выстрелил дважды, ориентируясь на писк, — звук сменил тональность. «Один из двух,» — подумал сармат, жалея, что не может проследить за эскадрильей до разделения — теперь будет сложнее понять, по какой из предписанных траекторий движутся дроны. «Так, тихо. Ориентироваться по звуку.»

Разряд шокера, прикреплённого к груди, хлестнул по правому плечу, но рука сармата не дрогнула — только слабый холодок пробежал от локтя к запястью. Ещё два дрона, запищав, вышли из игры. «Сосредоточенность,» — хмыкнул про себя Гедимин, прислушиваясь к звукам вокруг. «Кажется, я освоился и с этим. Спрошу вечером у Ассархаддона.»

25 ноября 39 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

— Гедимин…

Ремонтник вздрогнул от неожиданности и резко обернулся. Кумала снова подошёл неслышно — или, что вероятнее, Гедимин слишком увлёкся воспоминаниями об экспериментах с ирренцием и ничего вокруг не замечал.

— Давно