Если женщина хочет… - Юлия Павлова

— А, ну тогда до встречи.

— Позвони мне попозже, Олежек.

— Обязательно.

«Обязательно» прозвучало уже от подъезда. В окнах квартиры Олега горел свет, в магазине напротив тоже. Людмила выскочила из машины, вошла в магазин.

— Сколько времени?

— Половина двенадцатого. — Продавщица улыбнулась, посмотрев на часы. — Так время тянется. Продукты ваши я в холодильник поставила.

— Спасибо.

Людмила взяла пакеты, вышла на улицу и постояла, вглядываясь в окна квартиры на втором этаже. Пакеты оттягивали руки. Она поставила их на заднее сиденье, села за руль и, развернувшись на месте «полицейским» разворотом, газанула в сторону дома.

Андрей Владимирович отъехал от завода на три квартала и просидел в машине, смоля одну сигарету за другой, не меньше получаса. Периодически звонил телефон. После третьего звонка он его отключил.

Сигареты кончились, Андрей поелозил пальцем внутри пустой пачки, смял ее и выкинул в окно. Напротив, у обочины дороги, сиротливо стоял коммерческий ларек. Андрей достал портмоне — деньги пока были.

Сквозь решетку, защищающую витрину, на Андрея смотрело белокурое создание лет двадцати. Подкрашенные голубыми тенями глаза, губы в розовой помаде, кофточка из салатового пушистого мохера… Мечта джигита.

— Пачку «Мальборо»… и бутылку джина. Хочешь шоколадку?

Продавщица, сморщив лобик, нажимала на цифры калькулятора тонким пальчиком с зеленым маникюром. Расслышав вопрос, подняла голову.

— Не-а.

— А чего ты хочешь?

Девушка задумалась. Она была трогательно серьезна, насколько вообще возможно быть серьезным в одиннадцать часов вечера в марте месяце, сидя в задрипанной палатке провинциального городишки.

— Хочу, чтобы было лето. И море.

Андрей Владимирович несколько опешил. Девчушка выставила на прилавок сигареты, бутылку «Бифитера», шоколадку и чек.

— Сначала надо брать деньги, а потом отдавать товар.

— Ой, точно! Опять забыла.

— Значит, еще не прокидывали. Давно работаешь?

— Давно. Второй месяц.

— Знаешь, закрывай свою палатку, поехали со мной.

— К морю?

Андрей чуть не сел в подтаявший сугроб с желтыми прожилками от собачьей мочи.

— Пока на квартиру. А завтра, может быть, и к морю.

Продавщица задумчиво почесала зеленым ногтем в белокурых волосах, вышла из палатки, оглядела Андрея Владимировича.

— Ну-ка, повернись.

Андрей медленно повернулся, посматривая на худую девчонку.

— Ладно, поехали. Только я записку с номером твоей машины оставлю. На всякий случай.

Андрей подождал девушку минуты три, не больше. Она выскочила из палатки, загремела ключами.

— Свет выключи.

— Не-а. Пусть думают, что пописать отошла.

Через двадцать минут Андрей в прихожей своей квартиры помог девушке снять дешевенькую куртку. Гостья сразу же пошла на кухню и с головой нырнула в холодильник.

— Классно у тебя. Я так есть хочу.

«Какого хрена я ее привез? Я боюсь. Надо сматываться отсюда», — стучало в голове у Андрея.

Но девушка уже намазала себе и ему по бутерброду с красной икрой, поставила чайник, разлила по стопкам джин и нарезала лимон.

— Тебя как зовут? Меня Аней.

— Андрей… Владимирович. Будем знакомы, Аня.

Девушка была совсем молоденькая, похожая на подростка. Она быстро захмелела, рассказывала что-то, смеялась. Андрей посадил ее на колени, пощупал. Не захотелось. К середине литровой бутылки он решился…

— Слушай, Аня, я отъеду ненадолго, если кто позвонит или придет, скажешь, что я за продуктами спустился.

— Так есть же все. И, Андрюша Владимирович, мне к восьми на работу, смену сдавать.

— Я успею.

Андрей пересадил девушку со своих колен на соседний стул. Встал и быстро оделся.

Спустившись к машине, он посмотрел на свои окна. Когда он сюда вернется? Может быть, никогда, с Тельцом не шутят… Но сейчас лучше подумать, куда ехать. Дача не подходит, ни своя, ни тестя. Надо рвать когти до самой Москвы. И лучше на поезде.

Андрей прогрел машину и не спеша поехал к вокзалу. На разворотном кругу перед зданием прошлого века его остановил пост ГИБДД. Проверив документы, гаишник улыбнулся и подозвал напарника. Тот встал у окна тоже с улыбкой, но с автоматом на изготовку.

— Андрей Владимирович, вы, пожалуйста, никуда больше не езжайте, постойте тут, сейчас к вам подъедут.

Гаишник отдал честь и махнул полосатой палкой решившему «на дурачка» проскочить светофор пареньку в «Тойоте». Напарник с автоматом на изготовку остался стоять у передней дверцы автомобиля Андрея Владимировича.

Геннадий сидел рядом с водителем, разговаривал по телефону.

— Где он?

— На привокзальной площади. Ждет.

Бронированное чудо техники Геннадия нависло над «Ауди» Андрея Владимировича. Сердце у него упало. Дверца со стороны водителя открылась, парень свесился, жестом показал, чтобы Андрей опустил стекло.

— Слышь! Зайдите в машину!

В джипе можно было сидеть восьми человекам или жить одному. Геннадий курил, выбирая в баре коньяк. Андрей сел напротив, старался дышать в себя.

— Пьяный за рулем. Если знаешь за собой такой грех, или продай машину, или найми водителя.

Андрей Владимирович молчал.

— Что, обломались с самостоятельной деятельностью?.. А знаете почему? В любом деле надо быть профессионалом. В любом. А пока не стал — учись. А вы думали на художественной самодеятельности проскочить.

Геннадий говорил снисходительно, собеседник был ему неинтересен.

— Я, Андрей Владимирович, не люблю крайних мер, к тому же вы еще с отцом моим знакомы были… Вы мне расскажете, как это у вас двое знакомых убитыми оказались, а я постараюсь вам помочь не умереть… Так что там с Ильей случилось? Что не поделили?

Андрей Владимирович подумал, что девчонка в его квартире не сможет закрыть за собой дверь и квартиру разворуют… А какая теперь разница? Счастье будет, если он родную дверь вообще увидит.

— Может, мы отъедем куда-нибудь, Геннадий Александрович?

— Зачем? Мы сейчас на перепутье. От того, насколько честно и подробно вы сейчас мне расскажете обо всем случившемся, скажем, за последнюю неделю, будет зависеть ваш дальнейший маршрут. Коньяку хотите?

— Лучше джин.

Андрей наблюдал, как Геннадий выбрал бутылку, с треском свернулась крышка, в бокал вылилась крутящаяся струя джина, запахло можжевельником… «Может, в последний раз это вижу…» — подумалось ему.