Ловушка для супермена - Сара М. Андерсон

– Ты позвонишь мне? По крайней мере, дай мне знать, где ты будешь сегодня вечером, чтобы я не беспокоился о тебе.

Боже. Признаться в этом еще труднее, чем уйти. Не будет ни звонков, ни эсэмэс. Окончательный разрыв.

– Я оставила телефон наверху.

Кровь отлила от его лица.

– О, вот как! Хорошо.

– Нейт…

– Я вызвал машину. Она отвезет тебя, куда ты захочешь.

– Спасибо.

Она не знала, что еще сказать. Она никогда ни с кем не расставалась. Она только видела, как это делала ее мать. Плакала, кричала, даже дралась. Здесь все было не так. Вежливость. Уважение.

Неожиданно Нейт перемахнул несколько ступенек, разделяющих их, обхватил ее лицо ладонями и прижался лбом к ее лбу. Она была бессильна остановить его.

– Ты, наверное, не хочешь это слушать, но мне плевать. Я люблю тебя, Триш. Подумай об этом, когда будешь уезжать отсюда. Люблю. Твое решение не заставит меня меньше любить тебя. Но это заставляет меня стараться стать кем-то лучше.

Она ахнула и закрыла глаза, чтобы удержать слезы.

Снаружи подъехал автомобиль, послышался гудок.

Нейт двинулся к ней снова, но вместо того, чтобы поцеловать, схватил одну из ее сумок и понес вниз. Задыхаясь от слез, Триш подняла вторую сумку и вышла из дома.

Ей всегда было легко придерживаться своих принципов и сторониться грязных интрижек, которые омрачили ее детство и детство всех детей, произведенных на свет ее матерью…

Положить свои вещи в багажник арендованной Нейтом машины оказалось чертовски сложно. Смотреть, как он любезно открывает для нее заднюю дверцу, – тоже.

Особенно трудно оказалось подавить в себе желание закричать о том, что она изменила свое мнение, прежде чем он захлопнет дверцу.

– Куда? – спросил водитель.

– Государственный университет Сан-Франциско.

Вот и все.

День выпускного вечера выдался солнечным и жарким, Триш аж вспотела в шапочке и мантии. Под мантией были привычные джинсы и любимая футболка с логотипом «Супервумен» – хотя было глупо надеяться, что она придаст ей суперсилу высидеть нудную торжественную часть, наконец пересечь эту чертову сцену, получить диплом и при этом не умереть от теплового удара.

– Господи, еще одна речь. Кто на сей раз? – спросила Триш соседку.

– Я не знаю, – ответила та. – Вроде бы должна выступать Нэнси Пелоси из палаты представителей конгресса США, но сказали, что она отказалась в последний момент.

– Ну, здорово. – Триш вытащила бутылку с водой из рукава мантии и сделала большой глоток.

Тем временем ректор университета и президент студенческого совета рассказывали о важной роли каждого в получении высшего образования, о том, как раскроется теперь их истинный потенциал, и так далее, и так далее. Триш не слушала. Ее куда больше занимали ее собственные планы.

Стэнли разыскал ее в библиотеке и вручил три чека. Один – на двадцать штук (зарплата), другой – на двести пятьдесят (в благотворительный фонд) и еще один – 350 баксов, залог от миссис Чен.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Да, я в порядке. Как Нейт? – торопливо выпалила она. – С Джейн все хорошо?

– Да. Ну а Нейт… бывало и лучше.

Татуированно-пирсингованный мужчина ушел, оставив Триш в одиночестве со смутным чувством вины и сотнями тысяч долларов в руках. Еще Стэнли передал ей телефон и зарядное устройство. Телефон был заряжен, и на экране светился текст сообщения.

«На всякий случай. Нейт».

Она сидела, уставившись на телефон, добрых двадцать минут.

«На всякий случай».

На всякий случай – если она захочет позвонить ему. Если она передумает.

Это было почти так же невероятно, как и все остальное. Мужчины, которых «любила» ее мать, – у них всех были интрижки на стороне и патологическая неспособность держать данное слово. Кроме Тима.

Кроме Нейта.

По идее, теперь ей надо было бежать в банк. Триш могла себе позволить купить билет на самолет до Рапид-Сити, Южная Дакота, вместо того чтобы трястись на автобусе. Уже оттуда она добралась бы до дома. Погостив у матери несколько дней, можно будет планировать, как жить дальше.

Она не собиралась оставаться в резервации, но теперь у нее не было жилья в Сан-Франциско. У нее больше не было ничего, что привязывало бы ее к этому городу. Если ее отец все еще жил здесь, она не нашла его, и он не нашел ее. Она могла бы начать сначала, снова снять жилье, может быть, даже найти вариант с более дешевой арендой. Или вернуться к Нейту. Если это еще было надо ему.

«Я буду тебя ждать», – сказал он, захлопывая дверцу увозившей ее машины.

Она отчаянно хотела верить ему, но в то же время боялась тешить себя пустыми надеждами на будущее. Ее возвращение, если таковое случится, должно быть здравым решением самостоятельной женщины, а не прыжком побитой собаки к строгому хозяину.

Но она понятия не имела, как исправить сложившуюся ситуацию.

Триш напряженно думала, как ей пережить эти несколько дней. От одной мысли о путешествии на самолете у нее начинало сосать под ложечкой. Девушке было так страшно, что она даже не услышала своего имени, сказанного ведущим церемонии. Кто-то восторженно повторил: «Триш, Триш!» – а потом толпа взорвалась овациями. Растерянная Триш подняла голову и увидела…

Нейта.

Нейт Лонгмайр в шапочке и мантии вышел на сцену и пожал руку декану.

Триш ахнула.

О боже! Что он делал здесь? Это не могло быть совпадением – или могло? Нет. Это было сделано намеренно.

Это из-за нее.

– Поздравляю вас, выпускники! – сказал он с натянутой улыбкой, которая (она знала!) выдавала его нервозность. – Я знаю, вы разочарованы, что конгрессмен Нэнси Пелоси не смогла прийти на эту церемонию. – В зале раздались сдавленные стоны, – но, – продолжил Нейт, игнорируя шум, – около двух месяцев назад я уже побывал здесь, и мне настолько понравилось, что я ухватился за возможность вернуться и поговорить с вами еще раз.

Раздались аплодисменты, кто-то из студентов засвистел и заулюлюкал.

– Сегодня я хочу поговорить о силе, которой обладает каждый из вас, – сказал Нейт. Даже со своего места Триш увидела, как он покраснел. – Понимаю, что вы сейчас чувствуете. Сидишь такой растерянный, думаешь: «А что теперь?» Учеба уже закончилась, работы еще нет. Может быть, у тебя есть твоя половинка. А может, только расстались.

– Ох, черт.

Она не сразу сообразила, что сказала это вслух. Женщина слева от нее недоуменно переспросила:

– Что?

– Ой, извините, ничего.