Сталин: операция "Эрмитаж" - Юрий Жуков

Князь Юсупов настаивал на возвращении серванта работы Швертфеггера, французского комода, восьми пар канделябров из серебра, лазурита, белого мрамора, бронзы, бронзовых скульптур «Фавн», «Сатир и вакханки», «Похищение сабинянок», картин кисти Буше, Греза, Негера, Робера, иных живописцев; графиня Шувалова – напольных часов и секретера работы великого Рентгена; княгиня Палей – консоли и бюро французских краснодеревщиков XVIII века; Кочубей – гарнитура, состоящего из двенадцати кресел и дивана. Князь Оболенский требовал свою коллекцию кресел XVIII и XIX веков; Скоропадская – кресла, два круглых столика, стенные часы, а также парные бронзовые вазы, на которые одновременно претендовал и граф Бобринский; графиня Строганова – два серебряных ведерка работы аугсбургских мастеров.

Граф Соллогуб возмутился, обнаружив в каталоге принадлежавшую ему картину Рембрандта «Мальчик», а князь Долгоруков – картину Натуара «Бенера». Предъявили свои претензии и менее известные в эмиграции люди – Половцев, Энден, графиня Черничева-Безобразова, князь Дабиша-Котроманич, Бранд[91].

Но пока судейские чиновники изучали исковые документы, время неумолимо шло. И день настал.

Вот как описал дальнейшие события один из сотрудников торгпредства СССР в Германии Николаев, очевидец и участник, в официальном служебном отчете.

«На аукционе присутствовала интернациональная публика: здесь встретились представители музеев и коллекционеров всех стран Европы и Америки. Все большие торговцы антикварными изделиями были представлены или владельцами, или уполномоченными их.

Аукцион начался с продажи мебели. Особый интерес вызвала маленькая французская мебель. Столики и комодики в стиле Людовика XV и XVI были в большом спросе и очень высоко оплачивались. За предложением следовало предложение, превышающее иногда в 3, 4, 5 раз наши лимиты. Мебель, которая была оценена в несколько сот рублей, продавалась за несколько тысяч.

Игральные столики русской работы во французском стиле дали от 4 до б тысяч марок за штуку. Также хорошие цены были выручены за работы из золотой бронзы, преимущественно французские, XVIII и XIX веков. Люстры проданы от 4 до 6 тыс. марок, канделябры до 11 тыс. мар., вазы до 15 тыс. марок за штуку. Два гобеленовых кресла с лимитом в 4000 руб. проданы за 15.200 марок. Сумма лимитов мебели и бронзы была приблизительно 500.000 марок, выручено за эти две категории выставленных вещей 880.000 марок.

В 4 часа дня 6-го ноября аукцион начался с продажи гобеленов. Из выставленных 16 гобеленов остались непроданными 8 шт., в том числе одна серия, которая расценена была в 100.000 марок. Лимиты за гобелены были превышены только в некоторых случаях.

За французские табакерки XVIII века опять-таки выручены рекордные цены. Одна французская табакерка, которая была лимитирована в 8.000 мар., продана за 28.000 мар., другая, с миниатюрной живописью Бларенберга, лимитированная в 15.000 мар., продана за 36.000 мар. Табакерки все, без исключения, проданы за 217.000 мар., тогда как их общий лимит выражался в 136.000 мар.

Накануне второго дня было известно об арестах, наложенных немецким судом на некоторые вещи, и, в связи с этим, в начале аукциона предложения были очень слабые. Но когда началась продажа картин, опять заметно было оживление.

Блестящие цены дали пейзажи Каналетто – от 5 до 8 тысяч марок. «Мадонна» Чимо продана за 55.000 марок. Неожиданно высокая цена выручена за три французских супрапорта неизвестного французского мастера: лимит их был 1800 мар., а проданы они за 23.000 мар. Две маленькие картины Робера проданы за 40.000 мар. (лимит их был 10.000 мар.). Портреты Рубенса (?) и Тинторетто дали каждый по 26.000 мар. Картины Вувермана проданы по 11.500 и 11.000 марок.

Несмотря на арест многих предметов и на то, что несколько вещей, в том числе и 8 гобеленов, остались непроданными, результат аукциона весьма удовлетворителен. Общий лимит всех выставленных вещей выражается в сумме 1.700.000 марок, а выручено 2.056.660 марок. Непроданными остались вещи с лимитной расценкой приблизительно в 270 тысяч марок. Кроме того, наложен арест и не проданы вещи на сумму около 150.000 мар. Следовательно, сумма 2.056.660 марок, вырученная на аукционе, получена за вещи с лимитной расценкой 1.280.000 марок.

Из выставленных 447 предметов арест наложен на 61 предмет, лимитная расценка которых выражается в сумме 495.750 марок. Оценка же этих вещей на аукционе 867.700 марок. Из этих вещей продано и уже передано покупателю вещей на сумму 225.000 мар. Остальные вещи хранятся в настоящее время у судебного исполнителя до решения суда. Заседание суда по этому делу состоится 27-го ноября с. г.

Интерес к аукциону был огромный. Писали о нем во всех газетах и журналах. Все иллюстрированные журналы опубликовали репродукции выставленных предметов. Кроме самой правой прессы, все немецкие газеты отметили, что аукцион этот повысит уровень германского антикварного рынка и приветствовали решение советского правительства продать ненужные для музеев предметы именно в Германии. Покупателям не мешал шум, поднятый эмигрантами, и заявления некоторых из них о том, что вещи «украдены». Но вне всякого сомнения, что результат второго дня аукциона был бы еще лучше, если бы не пришлось объявить о том, что некоторые предметы сняты с аукциона ввиду наложенного немецким судом ареста.<…>

20-го ноября с. г. на смешанном аукционе картин новых мастеров было выставлено приблизительно 80 наших картин. Результат этого аукциона для нас удовлетворительный: продано 68 картин общей выручкой 50.000 марок. Блестящие цены дали следующие картины:

И. Фон Брэнда – 8.500 марок

Ковальского – 6.800 « (расценка 9.000 р.)

Клауса-5.100 « (расценка 1.500 р.)

В случае надобности мы пошлем Вам дополнительные данные по интересующим Вас вопросам»[92].

Отчет Николаева более чем удовлетворил сотрудников «Антиквариата» и УЗО. Они могли торжествовать: ими избрана самая верная тактика, они доказали свою прозорливость, умение все загодя просчитать, учесть конъюнктуру международного рынка. Правда, из вырученных 2 миллионов марок треть (7, 5 % + 25 %) в точном соответствии с договором получил «Рудольф Лепке», а оставшееся не смогло покрыть выданный этой фирмой аванс. Ну что ж, ведь это только начало. Еще 10 – 15 таких аукционов – помимо Берлина есть еще и Париж, и Лондон, и, наконец, Нью-Йорк – и задание правительства будет выполнено. Рассчитывать на это есть все основания: наконец-то в руки «Антиквариата» попали долгожданные сокровища не только дворца-музея Палей, но и Шуваловского, Строгановского дворцов-музеев.

Действительно, вскоре великолепные образцы живописи и прикладного искусства (преимущественно XVIII века и главным образом из Франции), еще полгода назад украшавшие залы дворца-музея Палей в Детском Селе и доступные взору посетителей, были оценены, упакованы в ящики и отправлены морем в Лондон. Сотрудники «Антиквариата» наивно полагали, что владелица – княгиня Ольга Валериановна Палей, морганатическая жена великого князя Павла Александровича, – непременно останется в ближайшее время в Берлине, о новой распродаже в Великобритании ничего не узнает и еще раз в суд не подаст.