Империя Карла Великого и Арабский халифат. Конец античного мира - Анри Пиренн

Эвгиппий в своем Житии св. Северина отказался от языка и стиля, которые сделали бы работу слишком замысловатой для народа; он, наоборот, умышленно писал так, чтобы все было ясно и понятно. А св. Цезарий из Арля, по его собственному признанию, буквально наступал на горло собственной песне, стремясь писать так, чтобы его мысли были понятны даже малограмотным и совсем неграмотным людям.

Церковь, таким образом, пыталась приспособиться к реалиям окружающей жизни. Она воспринимала литературу как средство нести культуру людям, другими словами, как средство образования, поучения и воспитания.

Григорий Великий, как отмечает в своем исследовании Роджер, порвал с традициями древней литературы. Он выразил упрек епископу Вьенна Дидье за то, что тот уделяет много времени изучению и преподаванию грамматики, а также что он, будучи христианином, поет хвалу Юпитеру.

Таким образом, церковь, осознавая необходимость выполнять свое предназначение, стала использовать народную латынь, или, точнее сказать, латынь, освобожденную от риторических изысков и понятную обычным людям. Она стремилась писать на том языке, на котором в то время люди говорили, то есть на живом языке, понятном людям, не придавая при этом особого значения требованиям классической грамматики. Она рассказывала людям о жизни святых, чтобы поучать их на сотворенных святыми чудесах. Людям все должно быть доступно и понятно. Исидор Севильский (ум. 646) писал очень простым языком, но при этом его работы были основаны на глубоких научных знаниях. Он хотел донести до современников научные знания и достижения прошлого, хотел сделать прошлое доступным для современников. В его работах нет и тени прежних литературных традиций, классической латыни. В них приводятся факты, а также даются полезные советы. Его работы — это энциклопедия Средних веков, а он сам — энциклопедист, собиратель и хранитель знаний. Родом он был также с берегов Средиземного моря.

Таким образом, литература начала проникаться духом христианства именно на юге Романии. Да, возможно, по форме она была простоватой, но ее роль и значение по-прежнему были очень велики. Вполне можно утверждать, что она имела жизненно важное значение для людей того времени. Латынь, на которой писали, была языком общения мирян. И священнослужители, отказавшись от классических традиций, писали на этом языке специально для мирян, для того, чтобы миряне поняли то, что до них хотели донести. Иной была ситуация в Британии, поскольку латынь попала туда в своей ученой, классической форме; она использовалась лишь самими священнослужителями внутри церкви, в частности для церковных служб, но ничего не было сделано, чтобы язык этот стал понятен людям, которые, как и прежде, продолжали общаться на германском.

Спустя некоторое время священнослужители попытались вновь вернуться к классической латыни, но эта попытка не имела успеха.

Вторжения германцев не нарушили сколь-нибудь чувствительным образом развитие искусства в Средиземноморье. В искусстве влияние Востока не только сохранилось, но становилось все более и более преобладающим. Влияние культурных традиций Персии, Сирии и Египта становилось все более довлеющим по всей территории империи, в том числе и той, которая была занята варварами.

Это была своего рода антиэллинистская тенденция в искусстве, реакция на длительное преобладание древних античных традиций; ее можно сравнить с имевшим место в более позднее время всплеском романтизма как реакции на длительное преобладание классического искусства. В изобразительном искусстве это нашло выражение в более изящном, изысканном и утонченном представлении объекта, более частом использовании в качестве объекта животных, изображаемых в оригинальной форме, тяге к тонкому и необычному украшению объектов, в том числе скульптурных и архитектурных, а также к полному использованию всей цветовой палитры и игры цветовых оттенков.

Восточное влияние на Западе становилось все ощутимее, и Запад не мог ничего этому противопоставить. Этот процесс только усиливался по мере активизации торговых связей западной части империи с Сирией, Египтом и Константинополем. Именно те сирийские торговцы, которые специализировались на предметах роскоши, распространяли на Западе изделия с Востока из золота, а также из слоновой кости начиная с III в. Причем эти изделия доставлялись в самые отдаленные районы империи, в частности и на Британские острова.

Рост восточного влияния наблюдался и в церковной жизни; отражением этого был, в частности, рост монашества. А на Западе с церкви всегда брали пример — соответственно, восточное влияние преобладало и в других областях жизни, в том числе и в искусстве. В этом смысле германские вторжения ничего не изменили — «ветер с Востока» ничуть не ослабел[145].

Более того, можно сказать, что вторжения содействовали росту восточного культурного влияния, поскольку германцы, и более всего готы, во время пребывания на просторах Русской (Восточно-Европейской) равнины испытали на себе очень сильное восточное культурное влияние, которое достигло их через Черное море. Если посмотреть на их броши, воротники и другие детали одежды, кольца и золотые украшения, выполненные в технике клуазоне (перегородчатая эмаль), то сразу можно обнаружить влияние на эти изделия сарматского и персидского декоративного искусства вкупе с ярко выраженной культурой производства утвари времен бронзового века. Таким образом, германцы были носителями искусства, которое римляне называли варварским или скифским и которое было распространено в западных районах империи еще до германских вторжений. В частности, это подтверждается обнаруженными изделиями одного мастера из Лиона, который был уроженцем Комагены, расположенной в Малой Азии.

Местные мастера выполняли изделия очень искусно и в оригинальной манере. Однако зададимся вопросом: а были ли среди этих мастеров сами германцы? Из бургундских законов мы узнаем о наличии среди рабов золотых дел мастеров, в обязанности которых входило изготовление украшений для воинов и женщин; вне всякого сомнения, сначала этими рабами были греки, а затем римляне. И именно они распространили это искусство внутри империи во время вторжений; оно процветало и у вестготов, и у вандалов, и у бургундов[146].

По мере популяризации античных традиций варварское искусство постепенно отступало. Короли и крупные землевладельцы хотели чего-то лучшего, и они не могли себе представить, что может быть лучше, чем произведения искусства Римской империи. Хильперих показывал Григорию Турскому великолепные изделия из золота, подаренные ему римским императором, подчеркивая при этом, что у него есть золотое блюдо, выполненное по его заказу в Константинополе, и что он заказал еще «в честь славного франкского племени». Как отмечает Г. Цейс, характерная для германцев техника украшения мотивами животных исчезла очень рано и к VI в. чисто германская составляющая в вестготском искусстве была полностью исчерпана.