Мистер Фермер. Морковка за интим! - Владимиров

я с ним, то, возможно, вместе мы бы сделали сеть более хорошего качества, чем смогу я сам. Это естественно, что лучший охотник знает местные глубины и широты лесных рек и озёр в разы лучше, а значит и размеры может задать в разы более подходящие. Тратить уйму времени на никому ненужную хуету совсем не хотелось. Хотя с другой стороны, если местные охотились только копьями и сетью, на первое время (пока не иссякнет рыбный ресурс) я мог обеспечить огромное число ртов. Перспектива слишком хороша чтобы её откладывать. Перекрестившись как умел, решил браться за работу, а дальше будет что будет!

Верёвки требовалось много. Прям дохренища. И увидь кто из местных стариков на что я её трачу, упал бы в припадке жадности. Сбор той было решено провести в леску, на минимальном отдалении от деревни. Взяв с собой Муррку и пару топориков, до наступления сумерек собрал и обработал кору, и даже успел начать переплетать веревки. Толстые словно канаты, не такие гибкие и незаметные как аналоги моего мира. Запутаться в них может разве что слон, а вот оградить ими берег, а после устроить на рыбу настоящую охоту с копьями… почему бы и нет⁈

— М-мистер, сюда? Ой, — протягивая один из концов между ячейками, зацепилась лапкой и шлёпнулась на землю Муррка. — Ай-ай-ай…

Её оттопыренный хвостик задрал набедренную повязку, открыв застывшую наклонённую попку. Внизу всё сжалось, я больше не мог просто сидеть и смотреть. Этот весёлый помпончик, этот мех на её ляжках, и эта…

— Я запуталась, мистер… — протянула печально та, а после, ощутив прикосновение моей ладони к своей спине, подняла ушки и ещё выше оттопырила свой сочный, упругий и подтянутый зад. Второй рукой, словно оценивая степень готовности, пальчиками прошёлся по складкам её неприкрытых половых губ.

— Мистер… — Упёршись своей попкой в мои штаны, недовольно пробормотала девушка. После чего я, чуть надавив пальцами, погрузился в горячее лоно и повторил то же действие, ощутив проступившую влагу.

— М-м-м-м… — В такт движением моей руки застонала Муррка. Её охи, усмешки от малейшего углубления и резкого движения пальца становились всё сладостней и громче. Полторы минуты я игрался с ней: пытался понять, готова ли та подыгрывать, и вообще не отвергнет ли меня. Игриво выгибая спину, виляя помпончиком, Муррка кряхтела, и затем, внезапно задрожав, сжала вагиной мои пальцы, выплюнув короткое и сладкое: «хорошо…».

Стоп. Не понял. Всё что ли⁈

— М-мистер? — Член мой, покинув темницы кожаных неудобных штанов, высвобождается и упирается в мягкие булочки. Отдышавшись, Муррка едва слышно фыркнула, усмехнулась, а после, вновь подняла попку, своими пальчиками раздвинула половые губки. Головка медленно погружается в её дырочку. Обжигающее тепло, облизывая кончик, сантиметр за сантиметром обогревает всё дальше и дальше, и так до тех пор, пока весь мой член не оказывается полностью внутри девушки.

Прерывистое тяжёлое дыхание и дрожь прокатываются по спине Муррки. Её бёдра, не дожидаясь меня, начинают двигаться. Вперёд, назад, постепенно ускоряясь, она наращивает обороты и когда уже почти достигает своего предела, когда сил в её теле не остаётся, подключаюсь я. Пошлый шлепок от удара об её попку, отключает мой мозг. Прижавшись к той, развязываю узелок старой повязки. Маленькая, тонкая и длинная царапинка затянувшимся рубцом украшает её спину. Действуя в такт, ускоряясь, срываю первобытный лифчик, рукой хватаясь за большую, под давлением собственного веса, жмущуюся к земле грудь. Смех Муррки сменяется на сладкое мычание. По подбородку её течёт слюна, а снизу, из киски хлещет целый водопад. Шлепок, ещё шлепок. Звук, он такой пошлый, дразнящий, и такой приятный уху.

— Не могу, не могу терпеть, я, я… — Двинувшись вперёд, девушка всё так же держа задницу вытянутой, грудью падает на землю, отчего и я заваливаюсь поверх той. Вновь её трясёт, да так, что я, налёгши на неё своим телом, чувствую вибрации. — В-второй раз, вы… Вы великолепны господин…

— Опять думаешь только о себе, — зависнув над её ушком, шепнул я, а после, рывком перевернул ошарашенную Муррку на спину. Её руки, ноги, запутались в толстых канатах, отчего тело выглядело как добыча, как жертва, запутавшаяся в сетях охотника. Столь эротичная картина ещё больше раззадоривала!

— Вы… Вы ещё не всё? П-подождите, я… — Выслушивать её отговорки нет никакого желания. Словно бывалый снайпер — мой член без помощи с первого раза попадает точно в цель, отчего руки Муррки, обхватив меня, смыкаются над лопатками. Глазки крольчихи закатываются, на лице выступает какая-то звериная, до безобразного пошлая улыбка. Словно наркоман, кайфуя от каждого мое движения, крольчиха с охов и ахов переходит на эротичные крики. Толчок-другой, слышатся переполненные похотью шлепки, ещё толчок, ощущаю как влагой девушки пропитываются мои штаны, как соки её стекают по паху и ногам.

— Ми-мистер, я… — Поднятые коленки её запутанных ног сжимают меня по бокам, и сам я так же не в силах больше сдерживаться, налегаю на крольчиху в последнем рывке.

Всё сдавило, мир становится тише, и всё вокруг буквально замирает. Живыми, единственными настоящими, существующими в этом мире вещами кажется лишь Муррка, я, и объединяющая нас волна накатившего удовольствия.

Около полуминуты я с наслаждением впитываю каждую кроху пережитого оргазма, а после, выбившись из сил, опускаюсь в объятия грудастой, выпачкавшейся в траве и хвое крольчихи. Она тяжело дышит, но по-прежнему улыбается, фыркает и радостно хихикает.

— О боги, Матвеем, с каждым днём ты пугаешь меня всё сильнее и сильнее… Так ведь нельзя, ох…

— Что ещё? — Сделал ей больно или она чем-то не довольна? Чёрт, я ведь старался, даже сдерживался немного, чтоб раньше времени не кончить.

— Тогда два раза, сегодня три… Боюсь если вы продолжите так же по-человечьи меня любить, то через месяц другой я умру от оргазма.

На лице моём так же проступила улыбка. Вот с чего она смеялась значит.

— Не самая плохая смерть, как думаешь?

— Думаю лучшая из всех возможных, — повернувшись ко мне и чмокнув в щёчку, всё так же будучи запутанной и прикованной к земле, профыркала Муррка.

Погодите-ка…

— Это что сейчас было? — Спросил я.

— Поцелуйчик.

— То есть?

— То и есть… я тоже люблю вас, да и какая б кролли после такого не полюбила. Но это не отменяет того, что вам нужна здоровая женщина. И…

— Я, я здоровая и на всё согласная! — Внезапный малознакомый женский возглас напугал как меня, так и мою крольчиху. Подорвавшись, мы оба взглядом находим нежеланных для нас двоих свидетелей. Выглядывая из-за дерева, вижу красную от смущения, держащуюся ручками за свой пах, укутанную в множество шкур Момохо. За спиной которой, с палкой в одной руке и прикрывающей пах корзинкой в другой стояла, Хохо.

— Мистер Матвеем, простите меня