Ты обещала не убегать - Алиса Гордеева

— Ненавижу тебя, Черниговский! Как же я тебя ненавижу! — закричала, уже двумя руками ухватившись за потолочную ручку.

— Ответ неверный. Десять.

— Тимур, пожалуйста, открой глаза и остановись! Пожалуйста!

— Двенадцать.

— Да какого лешего ты творишь?

— Пятнадцать. Правду, Ксюша!

— Какую к черту правду! Мы разобьемся!

— Восемнадцать. Любишь его? Отвечай!

— Люблю… — прозвучало вместе с его "двадцать"…

Машину повело в сторону, закрутило и через мгновение затрясло. Обочина. Тормоз. Удар. Не сильный, но достаточный, чтобы меня прорвало:

— Тебя люблю и ненавижу за это! Если бы ты только знал, как сильно я тебя ненавижу!

Снова неистово принялась дергать дверцу и на сей раз получилось ее открыть. Холодный воздух. Свобода. Несколько шагов от машины Черниговского и ступор. Вокруг темнота. Куда идти? И далеко ли я могла уйти в вечернем платье и на каблуках?

— Прости! — раздался за спиной голос Тимура. Слишком близко. Обернулась и встретилась с ним взглядом.

— Ты больной! Сумасшедший! Ненавижу! — истерично мотая головой, выплевывала каждое слово и пятилась назад, от него.

— Прости! — повторил Черниговский и одним шагом прервал мои попытки к бегству.

— Никогда! — дрогнувшим голосом ответила ему и ощутила его теплую ладонь на мокрой от снега и слез щеке.

— Пойдем, я отвезу тебя домой.

Рука Тимура с моей щеки скользнула вниз, лишая меня такого нужного тепла, и, ухватив меня за запястье, потянула в сторону машины, которая стояла вдоль дороги, левым боком слегка нарушая сугроб на обочине. Ничего не случилось. Я больше испугалась. Но Тимур добился своего. Теперь он знал правду.

Дорога до дома прошла в полной тишине. Этот вечер вымотал меня окончательно. У меня не осталось сил спорить, ругаться или выяснять, кто кого больше обидел. Я лишь хотела, чтобы наступил новый день. Хотя бы один день без Тимура и без Лероя.

Тогда я еще не знала, что моему желанию суждено было исполниться в считанные минуты…

¹ Красивый, как папа. — фр.

Напряжение потихоньку сошло на нет, усталость напротив все отчетливее заявляла о себе. Мне хотелось побыстрее добраться до дома и лечь спать. Но Черниговский, как назло, ехал неспешно.

У ворот дома он притормозил лишь в начале четвертого утра. Сквозь усталость не сразу обратила внимание на пару чужих машин, припаркованных неподалеку.

Выскочив из автомобиля Тимура, так и не сказав ему больше ни слова, я поплелась к дому.

Неладное я заподозрила еще у ворот, когда дежуривший там дядя Миша при виде меня изменился в лице и моментально стал кому-то звонить.

— Наверно, отцу, — пробубнила себе под нос, осознавая, что Горский понятия не имел, где я пропадала столько времени.

Готовясь встретить разъяренного отца, я зашла в дом, но, никого там не обнаружив, начала подниматься к себе, стараясь не шуметь и никого не разбудить.

Голос Горского выстрелом в спину заставил вздрогнуть.

— Где ты была?

— Пап, мне не пятнадцать. Не надо допросов, ладно? — не оборачиваясь, ответила отцу и продолжила переставлять ноги со ступеньки на ступеньку.

— Где ты, черт возьми, была? — диким зверем взревел Горский и я обернулась.

Отец стоял внизу в расстёгнутой на верхние пуговицы сорочке и брюках. В тех самых, что он надевал к Исупову. Вид у него был потерянный и до безумия уставший. Под глазами залегли тени, да и сами они потеряли свой былой ледяной блеск.

— Что с тобой? — спустившись на пару ступенек ниже, замерла. Хотела подойти к отцу, но его тяжелый взгляд, меня остановил. — Пап, все нормально! Если ты из-за меня волновался, надо было просто позвонить.

— Позвонить? — все также громогласно и немного жутко проорал отец, нервно улыбнувшись.

Несмело кивнула и вопреки здравому смыслу опять начала медленно спускаться к Горскому. Мобильный… Только сейчас вспомнила, что заряд на нем неумолимо стремился к нулю еще в доме Лероя.

— Ты звонил, да?

Понимая, что отец волновался за меня и не мог уснуть всю ночь, мне захотелось его обнять и успокоить, а еще извиниться. Но стоило подойти ближе, как тот схватил меня за руку и потащил в сторону своего кабинета.

— По минутам. Ты все мне сейчас рассказываешь в деталях и по минутам!

— Да, что вы сегодня все на мне срываетесь? — возмущалась, пытаясь вырваться из стальной хватки Горского. — Надоели! Оставьте меня в покое!

Вот только мои трепыхания в руках отца так и остались им незамеченными.

Уже возле его кабинета увидела нескольких охранников. Если они были в доме, значит что-то случилось. Чтобы не выставлять себя на посмешище, перестала дергаться, решив продолжить разборки внутри, подальше от посторонних глаз и ушей. Вот только перешагнув порог отцовского кабинета, сразу поняла, что наедине и по душам Горский разговаривать со мной не собирался.

— Ксения Николаевна, как я рад, что с вами все хорошо, — сходу заявил какой-то мужчина лет пятидесяти в круглых очках с толстенными линзами.

Он стоял у окна, забавно сложив руки на выпирающем животе. Его манера говорить, щуриться при каждом слове, да и вообще весь внешний вид, напоминал крота из детской сказки про Дюймовочку. Осмотревшись, заметила еще одного, похожего, в кресле в дальнем углу кабинета Горского. Второй мужчина тоже вежливо кивнул, но от радостного комментария воздержался.

— Садись, Ксюша! — отец дернул меня в очередной раз, указывая на стул возле стола.

Покорно села, хотя остро хотелось высказать отцу все, что накипело. Кроты тем временем засуетились и начали шелестеть какими-то бумажками. Не обращая на них никакого внимания, Горский уместился напротив и внимательно смотрел на меня.

— Слушаю, — рявкнул наконец, когда молчание затянулось.

— Пап, я большая девочка и у меня может быть своя личная жизнь. Я тебя, конечно, люблю и все такое, но обсуждать поминутно ночь вдали от дома в присутствии посторонних не буду.

Горский, как будто только заметил, что в кабинете мы были не одни, окинул взглядом кротовье сообщество и, как ни в чем не бывало, заявил:

— Все свои, дочка!

— Вот, чурбан! — подумала про себя, а в слух елейным голоском добавила:

— Хорошо, папочка, как скажешь.

Отчего-то была уверена, что стоит мне начать повествование, как отец сам выгонит кротов по своим норкам.

— Мне было скучно у твоего пенсионера, потому уговорила Лероя отвезти меня домой. Правда, по пути передумала и захотела поехать к нему. Сразу скажу — Лерой был против! Но устоять не смог. Чем мы занимались у него дома на обеденном столе тоже рассказывать? Или опустить эту деталь?