Заговор князей - Роберт Святополк-Мирский

1. Используя все возможные меры, в том числе гонцов, нарочных и голубиную почту, оповестить ВСЕХ членов Братства, где бы они ни находились, о грозящей опасности.

2. Каждый член Братства обязан немедленно снять с себя все перстни или кресты, заключающие тайные символы нашей Веры, — Моисеевы скрижали и тщательно сохранить их в недоступном для посторонних месте, с целью последующей передачи лицам, которых укажет Братство.

3. Поручить самым достойным членам Братства сбор всех личных знаков со скрижалями так, чтобы ни один перстень, ни один нательный крест не пропал. Каждый, кто не предъявит выданных ему при посвящении символов, будет немедленно привлечен к суровой ответственности, вплоть до лишения жизни. Ни один символ нашей Веры не должен попасть в чужие руки!

4. После окончания сбора, все символы должны быть тщательно пересчитаны членами Высшей Рады и, в зависимости от материала, из которого они сделаны — отправлены на переплавку либо бесследно уничтожены.

5. Приступить к разработке новых тайных способов распознавания друг друга членами Братства.

Во славу Господа нашего Единого и Вездесущего!

ПРЕЕМНИК.

Член Высшей Рады Братства, брат Десятой Заповеди, доктор Корнелиус Моркус, высокий мужчина с добрым лицом, медленно и осторожно снял большой золотой перстень с безымянного пальца левой руки, положил его в маленькую золотую шкатулку, запер шкатулку золотым ключиком, ключик задумчиво подержал в руках, а затем опустил в фарфоровый сосуд с кислотой, а шкатулку в сосуд со щелочью — там, они будут в целости и сохранности, там их никто никогда не найдет, да и вряд ли кто посмеет искать у известного на весь стольный город Вильно лекаря.

Ну, вот и доигрались!

А ведь десять лет назад, когда принимали решение о введении отличительных символов для членов Братства, только он, да Елизар Бык предупреждали о ненадежности и опасности этой выдумки Симона Черного, но никто их не послушал. Членов Высшей Рады было в то время семеро, и получилось что пятеро — «за», и только они с Быком «против». Жив был еще в то время великий иудейский мудрец Схария, книжник, знаток всех вер, астролог, алхимик и отличный лекарь, покойный учитель Корнелиуса, патриарх и основатель Братства, именуемый нынче Пророком, и последнее слово было за ним. И, вот, Схария, сам большой любитель таинственности и секретности, — разумеется, тоже поддержал идею своего любимца Симона Черного, все закричали «Хвала!» ну и приняли, конечно.

А теперь вон, сколько хлопот, собирай, учитывай, переплавляй… Да еще придумывай новые способы опознания…

Однако, сейчас некогда об этом думать — вон внизу пациент ждет. Елизар о нем писал, значит, возлагает надежды, ну что ж, на первый взгляд парень лихой, может все и получится, надо только найти к нему ключ… Ключик… Маленький золотой ключик в сосуде с кислотой — не забыть бы…

Доктор Корнелиус покинул свою обширную алхимическую лабораторию на втором этаже большого каменного дома и спустился вниз в свою медицинскую лабораторию, где он творил чудеса, о которых потом рассказывали с восторгом не только братья по вере, но и обычные люди, самых разных вероисповеданий, те, кому знаменитый лекарь охотно и порой совершенно бескорыстно помогал в исцелении от недугов.

Доктор Корнелиус был особенно дружен с Елизаром Быком не случайно — у них так много общего — даже методы проникновения в чужие тайны: если богатому купцу охотно все рассказывали его вечные должники, то знаменитому лекарю с не меньшей охотой открывали свои и чужие секреты благодарные больные, поэтому ко всем просьбам Елизара Корнелиус относился особенно внимательно. Так и на этот раз. Когда Степан Ярый появился у него впервые, он осмотрел его ожоги и раны, сказал, что подумает, велел приехать через месяц, а сам сообщил Елизару, что, хотя он еще никогда не делал таких операций, с удовольствием попробует и, думает, что опыт закончится успешно. Он сообщил также, что пациент охотно согласился принять новую веру, однако по его, Корнелиуса мнению, этот человек, хоть способный и умный, но по натуре злой и жестокий, никогда ни во что не верил и верить не будет, поэтому ожидать от Степана искренней службы Братству по убеждениям — бессмысленно. Однако, Корнелиус видит другой метод, который вполне успешно работает по отношению к людям такого рода, вынуждая их прекрасно выполнять самые сложные и тягостные задания, на которые порой неспособны даже искренне верующие братья.

И вот сейчас, месяц спустя, Степан лежит на столе, привязанный к нему сыромятными ремнями и нетерпеливо ждет, когда этот лекарь, которого называют волшебником, вернет, наконец, его обезображенное до неузнаваемости лицу в былое состояние.

Двое учеников доктора Корнелиуса, Витас и Йонас — смена, которую он готовит для Братства — низко поклонились вошедшему учителю.

Корнелиус подошел к столу, присел на его край и, глядя прямо в глаза, ласково спросил у Степана:

— Ты помнишь наш уговор?

— Да. Я приму таинство посвящения в ваше братство сразу же после того, как снова увижу мое лицо прежним, и с той минуты готов выполнять любые ваши задания.

Корнелиус улыбнулся доброй и мягкой улыбкой:

— Прекрасно! Я решил сделать тебе подарок. Твое лицо будет не просто прежним. Оно будет лучше прежнего. Те части твоего тела, с которых я возьму кожу для лица, менее изношены. Так что ты станешь выглядеть моложе. И чуть-чуть иначе. Возможно, тебя не будут узнавать.

— Отлично! — сказал Степан и улыбнулся, если можно назвать улыбкой страшную гримасу изъязвленных губ, с которых свисают черные лохмотья. — Начинай, мой будущий брат по вере, — я готов.

— Однако, есть еще кое-что, о чем ты должен знать. Законы нашего Братства запрещают его членам обманывать друг друга, или укрывать что-либо, поэтому я должен тебя честно предупредить… — Корнелиус умолк, как бы готовясь сказать нечто важное.

— Говори скорее и начнем, — нетерпеливо сверкнул обнаженными зубами Степан. — Я уже в прошлый раз сказал, что согласен на любые условия!

— Дело в том, — мягко сказал лекарь, — что кожа, которой я покрою твое лицо, выдержит только год. Потом она увянет, начнет клочьями отпадать, кости обнажаться, снова пойдут страшные язвы, начнется горячка… Но ты не тревожься! — воскликнул Корнелиус, пересекая попытку Степана что-то сказать. — Не тревожься. Через год мы сделаем тебе новую операцию, потом еще и еще, а там, глядишь, и придумаем способ, удлинить срок… И этого не бойся! — воскликнул Корнелиус, снова не давая Степану открыть рот. — Не бойся, что я умру! Во-первых, я намерен жить долго, потому что знаю кое-какие способы продлить жизнь, насколько это позволит Господь наш Единый и Вездесущий, а во-вторых, в том случае если, паче чаяния, Господь не одобрит моих планов на долгую жизнь, вот видишь — у меня есть двое способных учеников, — они во всем помогают мне, они всему учатся, и скоро будут знать лекарское ремесло не хуже меня! А уж этого и вовсе не бойся! — снова перебил он Степана. — Этого-то не бойся точно. Пусть тебе даже в голову не придет, что наше Братство может потерпеть поражение и прекратить свое существование. Братство тайной веры будет жить вечно! Потому что, пока есть на земле люди — будут их тайны! Люди так устроены, что жить не могут без тайн, а потому наше Братство будет меняться, приобретая от века к веку разные формы и названия, но оно будет существовать вечно! Так что, подумай, Степан, может лучше тебе отказаться? — ласково спросил Корнелиус.