Клавесин Марии-Антуанетты - Наталья Александрова

Неужели от нее ускользнул тот единственный, неповторимый шанс, который выпадает музыканту раз в жизни, а скорее всего, этого не случается никогда?

Нет, она должна что-то сделать! Такой шанс нельзя упускать! Нужно позвонить той женщине со странным голосом, менеджеру ансамбля, и попросить, чтобы прослушивание перенесли хотя бы на полчаса.

К сожалению, ей звонили не на мобильник, а на городской номер, поэтому она не знала, куда звонить.

Выйдя из подъезда и быстро шагая к улице, чтобы поймать машину, Лиза достала из кармана телефон и набрала номер знакомой девушки, работавшей в дирекции филармонии.

– Олеся! – взмолилась она, услышав голос своей знакомой. – Будь человеком, научи, как связаться с менеджером Варшавского! Очень нужно! Я тебе буду благодарна по гроб жизни!

– А что такое? – заинтересовалась та. – Тебе что – предложили место в «Виртуозах»?

– Потом, потом все расскажу! Ради бога, узнай номер!

Она, конечно, не хотела тратить драгоценное время на разговоры. Но, кроме того, просто боялась сглазить, раньше времени раструбив об этом заманчивом предложении. Потому что Олеся, при всех своих достоинствах, обладала одним существенным недостатком: она была болтлива, как парикмахер и массажистка в одном лице.

– Хорошо, зайчик, я тебе перезвоню! – ответила Олеся, нисколько не обидевшись.

– Только, умоляю, скорее!

Сжимая трубку в правой руке, Лиза размахивала левой, пытаясь остановить машину.

Как назло, все проезжали мимо.

Наконец ей удалось остановить какие-то потрепанные «Жигули». Она плюхнулась на заднее сиденье и бросила водителю, уроженцу одной из южных республик бывшего Союза:

– Тучков переулок!

– Это гдэ? – осведомился тот, неспешно оборачиваясь. – Я, дэвушка, у вас в городе недавно…

– На Васильевском острове!

И тут зазвонил Лизин телефон.

– Записывай! – проговорила Олеся и продиктовала подруге номер, добавив: – Ты не представляешь, чего мне это стоило!

– Олесечка, зайчик, я тебе отработаю! – ответила Лиза и торопливо набрала номер.

Ответил ей совсем не тот голос, с которым она разговаривала сорок минут назад. Это было выразительное контральто с едва уловимыми южнорусскими интонациями.

– Извините, с кем я говорю? Это менеджер ансамбля «Петербургские виртуозы»? – взволнованно проговорила Лиза. – Я Раевская, Елизавета Раевская…

– С чем я вас и поздравляю! – насмешливо ответило контральто. – И чего же вы от меня хотите, госпожа Раевская? Контрамарку?

– Я хотела сказать, что не успеваю на прослушивание… нельзя ли перенести его на полчаса? На половину третьего?

– Прослушивание? Какое прослушивание, милочка? – Обладательница контральто была явно удивлена. – У нас не запланировано ничего подобного!

– Простите, – перебила ее Лиза. – Вы, наверное, не в курсе. Мне час назад звонила менеджер вашего ансамбля – не вы, другая женщина, – и сказала, что Владимир Борисович хочет меня прослушать…

– Милочка, у нас нет другого менеджера, я с этим и одна вполне справляюсь. И вообще Владимир Борисович сегодня очень занят и никого прослушивать не собирается. И кроме того, милочка, у нас в ансамбле нет вакансий.

– Но как же… ваша пианистка уходит в декрет… меня пригласили…

– Милочка! – В голосе собеседницы определенно прозвучало нетерпение. – Нашего пианиста зовут Святослав, и я не думаю, что он собирается в декрет. Конечно, может быть, я не в курсе всех его личных планов…

Лиза хватала воздух ртом.

Ее голубая мечта таяла прямо на глазах. Она не хотела упускать ее и все еще за что-то цеплялась:

– Ну как же… Владимир Борисович специально снял помещение с хорошей акустикой в Тучковом переулке…

– Да вы что, милочка? – Из телефонной трубки на Лизу дохнуло полярным холодом. – Чтобы мы сняли помещение в такой дыре?! У нас есть собственный зал для прослушиваний, в прекрасном месте, в центре города… так что извините, милочка, мне некогда с вами болтать!

Из трубки понеслись короткие сигналы.

– Стой! – бросила Лиза в спину водителю. – Высади меня здесь!

– То ехать, то стоять… – бормотал тот, подруливая к тротуару. – Только, дэвушка, ты мнэ заплатишь, как договорились…

– Заплачу, заплачу! – отмахнулась Лиза и, сунув ему деньги, выскочила на тротуар.

Она шла по улице, переживая горькое разочарование и обдумывая происшедшее.

Сейчас, когда она задумалась всерьез, ей было трудно понять, как она могла поверить в тот странный звонок. Во-первых, с чего это такой крупный музыкант заинтересовался бы ее скромной особой? Хороших пианистов в городе десятки, если не сотни.

Во-вторых, она вспомнила, что пианист в ансамбле и в самом деле мужчина. Как она могла это забыть?

В-третьих, Тучков переулок – явно неподходящее место для всемирно известного ансамбля. Это малолюдный, подозрительный уголок Васильевского острова, где в массе обитают бомжи и «синяки».

Да, она явно была не в себе – видимо, так сильно подействовало на нее волшебное предложение, уникальный шанс попасть в такой замечательный ансамбль!

Но тогда – что это было? Кто-то просто так жестоко подшутил над ней?

Нет у нее знакомых, способных на такие розыгрыши!

До конца дня Лиза была не в себе: ей все время вспоминалось непонятное утреннее происшествие, потом девушку завертели-закружили повседневные дела, и она выбросила из головы чью-то идиотскую шутку. Хорошо, что никому не успела об этом рассказать – выставила бы себя на посмешище!

Ближе к вечеру позвонил Старыгин, сказал, что у него есть новости: он нашел еще одну часть таинственного текста, но расшифровать его никак не сможет без Лизы, и поэтому им просто необходимо встретиться и поговорить.

Лиза чуть было не спросила, о каком тексте идет речь – она и Старыгина-то узнала с трудом. Но вовремя спохватилась, так что он, кажется, ничего не заметил.

Осторожно подбирая слова, она припомнила, как несколько дней тому назад совершенно случайно встретила в мебельном магазине симпатичного реставратора. В годах, конечно, но довольно приятный мужчина, опять-таки профессия интересная, много знает…

Лиза Раевская, интересная молодая женщина, жила в сумасшедшем ритме. Неважно, что была она не бизнес-леди, не занималась политикой, а профессию имела весьма творческую – пианистка. Современная жизнь не оставляет времени на сантименты и раздумья. Некогда сидеть и мечтать, нужно работать.

Работала Лиза много – выступления, концерты, гастроли, репетиции, а кроме того, ежедневные трехчасовые занятия за инструментом (Святослав Рихтер, говорят, играл по пять часов в день, но у Лизы на большее просто не было времени).