90-е: Шоу должно продолжаться - 2 - Саша Фишер

самое актуальное будет цветным и объемным, а неважное и давнее — тусклым и монохромным.

И так до тех пор, пока не закочатся свободные страницы…

Скрежетнул ключ в замке. Я прислушался к шагам в коридоре. Если было бы легкое и торопливое топ-топ-топ, значит вернулась Лариска. Если шаги неспешные и почти бесшумные, значит мама. Если неравномерные, будто человек на каждом шаге обдумывает какую-то идею — значит отец.

Отец. Прошелся до спальни, мурлыкая какую-то смутно-знакомую песню. Потом вернулся в коридор. Открыл шкаф, некоторое время чем-то шуршал.

Потом стало слышно, как он потащил телефон в гостиную.

Затрещал диск телефона.

Я снял резинку с картонной коробки и придержал крышку, чтобы фотокарточки не рассыпались по полу. Их было много настолько, что альбомов под них потребовалось бы не меньше, наверное, сотни.

— Здравствуйте вам! — раздался голос отца. Звучал он странновато, так что я поневоле прислушался. — Не узнали? А это Витя! Да-да, Витя, помните такого?

Интонации были такие, будто он их позаимствовал у того усатого типа из фильма «Где находится нофелет?» Я поморщился и постарался вернуться к разглядыванию фотографий. В коробке со знакомыми лицами было получше. И фотокарточки шли сериями. Вот это явно из отпуска на море. Где мне лет пять-шесть, а Лариске — два-три. Волны, галька… Вот я держу в руках крабика. А вот у меня пластмассовый пистолет и модная панамка на башке.

Похоже, в какой-то момент отец увлекся фотоделом, и семейная хроника стала много богаче. Мама в разных видах. На прогулке по городу, сквер с бюстом Ленина и кованая решетка забора. Крыльцо кинотеатра «Родина». Трибуна стадиона «Локомотив»…

Опять я и сестра. У меня все лицо в крапинку, явно болею ветрянкой. Но, судя по радостной улыбке, меня это не особенно тяготит.

— Как ваше драгоценное здоровье? Ммм, хорошо — это хорошо! Что поделываете? — слащаво пел в трубку отец. «Он кого-то склеить по телефону пытается?» — невольно подумал я. Стало как-то неприятно. Он явно думает, что дома никого нет, как обычно в это время. Просто сегодня мне было никуда не нужно после работы и до самого вечера, вот я и решил неспешно помедитировать на фотографии, сидя в своей комнате. А отец проверить наличие кого-то в квартире не додумался. И флиртует теперь противным голосом с какой-то незнакомкой по телефону…

— … в гости к маме, да? Очень хорошо, родителей забывать не следует. А что насчет субботы?

Сидеть и слушать дальше стало невыносимо. Во-первых, разговор этот явно не был предназначен для моих ушей, а во-вторых… Во-вторых это просто стремно. Сальный тон голоса, пикапинг на уровне старых советских фильмов.

Я положил очередную пачку фотографий на диван и подчеркнуто-громко топая вышел из комнаты в гостиную.

— Я перезвоню! — быстро сказал отец и грохнул телефонной трубкой об аппарат. — О, здорово, Владимир! А я и не знал, что ты дома! Чем занимаешься?

— Фотографии старые смотрел, — ответил я.

— Обедал уже? — отец суетливо поволок телефон на место. — Может, поедим? Я там к чаю печенья купил…

— Спасибо, я уже, — хмыкнул я. — Тебе звонил дядя Сережа, там записка на тумбочке.

— Ох ты, а я и не заметил! — отец хлопнул себя по ляжкам и умчался в коридор. Торопливо так, с подчеркнутой веселостью.

Я дошел до туалета, щелкнул шпингалетом. Постоял, спустил воду и вернулся обратно в комнату. Туда же через минуту притопал и отец. Устроился рядом со мной, на лице — деланное такое дружелюбие и радушие.

— О, а это с дачи фотокарточки, — он выхватил у меня из рук снимок, на котором мама опиралась на грабли, на голове косынка, а рядом я лет десяти, с хмурым лицом и тяпкой. — Помнишь дачу? Вы с Ларкой каждый раз туда со скандалом только ехали…

— Я и сейчас не особо люблю копаться в земле, — усмехнулся я.

— Володя, а как у тебя вообще дела? — вдруг спросил отец. — Домой нос почти не кажешь, давно не разговаривали уже.

— Неплохо дела, — ответил я. — Работаю, хожу в качалку. У группы нашей скоро концерт отчетный, после которого нас в рок-клуб должны принять.

— Ого, — отец покачал головой. — Да у тебя, как я посмотрю, все на мази.

— С кем ты разговаривал? — спросил я.

— Да там с одной знакомой, — нервно отмахнулся отец. — Случайно встретились, с института не виделись.

Смутился, заерзал. Сделал вид, что вспомнил что-то срочное и выскочил из моей комнаты.

Я задумчиво посмотрел на закрывшуюся дверь. Не мое дело, на самом деле. Взрослые люди, в конце концов. И вроде бы я не адепт стопроцентной супружеской верности. Просто…

Я снова посмотрел на рассыпавшийся по дивану семейный архив. Хорошая у меня семья. Уверенная супервумен мама, отличный свойский батя, капризная сестрица.

Он знает, что я слышал. И знает, что мне не все равно. Если намека окажется достаточно, то он или научится проверять наличие домочадцев в квартире, или забросит идеи сходить налево. Судя по тону разговора, еще пока не успел, только лыжи навострил.

Ладно, хрен с ним.

Будут проблемы — будем решать. А сейчас-то что беспокоиться?

— Это становится почти традицией — заходить в театр в служебный вход, — иронично сказала Ева, когда мы обошли вычурное крыльцо с колоннами и направились в обход.

— Даже не знаю, почему в этот раз решили всех тайно запускать, — я пожал плечами. — Это, конечно, закрытый показ спектакля, но вроде как, вполне официальный.

— Наверное, чтобы прохожие не волновались и не выпрашивали у входящих билетики, — усмехнулась Ева.

Впустили нас без всяких вопросов, паролей и кодовых слов. Либо никому не пришло в голову, что на мероприятие могут проникнуть нелегальные зрители, либо никого это особенно не волновало.

Новокиневский Театр юного зрителя был местом примечательным. С фасада на вид он был типичный такой театр, похожий на кремовый торт с колоннами, но кроме, собственно, фойе, буфета и зрительного зала, здесь же был еще и городской дворец пионеров. Так что если зайти не с театральной части, то попадаешь в царство кружков авиамоделирования, зооуголков, студий фотолюбителей и прочих кабинетов с надписями и стендов достижений юных пионеров. В свое время я тоже сюда ходил. В кружок спелеотуризма и патриотический клуб. Второе — исключительно из-за отличного препода по рукопашному бою, идеологические и познавательные