Рубин - Кристина Скай

– Никогда! Ты можешь...

– Ах, Циннамон, ты уже надоедаешь мне. Уверен, ты могла бы быть более изобретательной.

Пэйджен перехватил ее запястья в одну руку и развязал атласный бант на корсете. Белая ткань немедленно разошлась, груди угрожали вырваться на свободу в любой момент. Его длинные пальцы опустились ниже, пытаясь расстегнуть металлический крючок. Его прикосновение обожгло ее как огнем. Как и его темный безжалостный взгляд. Как и ощущение его напряженного тела на ней.

– Отпусти меня, ты... ты ненормальный!

Она отчаянно извивалась, и от ее усилий вновь открылась рана на лбу. Слезы затуманивали ее глаза, но даже тогда она не прекращала борьбу.

– Я расскажу об этом виконту! Даже в этом заброшенном месте, где бы это ни было, ты не можешь надеяться избежать неприятностей после такой подлости!

– Сент-Сир? – Мужчина с повязкой на глазу холодно рассмеялся. – Виконт еще хуже, чем я, в обращении с женщинами. Будь он сейчас здесь, Циннамон, он бы просто наслаждался зрелищем, а затем потребовал бы своей очереди занять место между твоими ногами.

При этих резких словах последние краски сбежали с лица. Мужчина был настолько жесток! Ее согнутые пальцы, как когти животного, безуспешно тянулись к его шее и лицу. Пэйджен только быстро отклонял голову. Внезапно ее ногти достали до его щеки, расцарапав ее до крови от скулы до челюсти, чуть ниже другого шрама, который выделялся своей белизной на его бронзовой коже. Пэйджен длинно выругался.

«Хватит разговоров, дурак! Бери ее сейчас же и покончи с этим. Приведи свои мысли в порядок и вернись к своей работе. Тебе надо позаботиться о плантации. И поймать убийцу».

Англичанин грубо навалился на нее всем телом. Прикосновение произвело эффект электрического разряда – его как будто поразило ударом молнии. Его возбуждение достигло предела. Черт побери, если он не овладеет ею в ту же минуту... Внезапно он остановился. Белая повязка на ее голове окрасилась свежей кровью.

– Если я продолжу, ты истечешь кровью. Я не способен обидеть тебя, – пробормотал он грубо, внезапно пораженный ее бледностью и невидящим взглядом странных синих глаз. – Это не мои фантазии, Циннамон. Так что ты можешь забыть остальную часть сценария, по которому Ракели натаскивал тебя. Не стоит продолжать и без того запутанное представление.

Ее глаза снова блеснули вызовом.

– Ты уже обидел меня, мерзавец. И при первом же случае я отплачу, ручаюсь тебе!

Слишком энергично для уязвимой молодой особы, подумал Пэйджен. Эта женщина не более уязвима, чем питон! Он молча расстегнул еще два крючка и сразу же почувствовал, как она задрожала. Его руки немедленно застыли.

– Что случилось?

Но женщина под ним только крепче сжала челюсти и молча отвернулась. С приглушенным ругательством Пэйджен возобновил свои усилия.

– Ты носишь чересчур много одежды. Почему вы, женщины, не можете понять, что это тропики, а не Англия? Ты задохнешься под таким количеством ткани!

Тропики? Женщина под ним застонала, охваченная волной беспомощности. Так далеко от дома, от друзей, которые могли бы помочь. Но где были ее дом и друзья? Слезы затуманили глаза, но она не могла позволить жалеть себя. Что-то подсказывало, что она имела достаточно сил, о которых еще не вспомнила, – сил, отточенных в долгой и тяжелой борьбе за выживание.

Да, она преподаст урок этому сумасшедшему, поклялась она себе. Он должен будет выпустить ее из рук, если хочет раздеться до конца. И когда он это сделает, она будет готова. Она по-кошачьи прищурила свои темно-голубые глаза, изучая его лицо. Она сконцентрировалась на подготовке к решительным действиям, почти забыв о боли, пронизывающей всю ее спину. Почти.

– Ну, наконец-то ты поняла меня. Прекрасно.

Пэйджен расстегнул еще один крючок. Все большее пространство обнаженной кожи открывалось его взору под неуклюжими пальцами. Мучительно гладкая кожа, похожая на чистый матовый шелк. Кожа настолько теплая, что любой мужчина мог сгореть дотла при единственном прикосновении к ней. Кожа женщины, которую Пэйджен не видел в течение долгих месяцев. Кожа, которая снилась ему долгими лихорадочными ночами.

Его руки соскользнули со следующего крючка. Женщина опять начала извиваться под ним, и ему снова пришлось прижать ее. При каждом движении ему приходилось бороться еще и с воспоминаниями о черноволосой красотке, которую он поцеловал под лондонским газовым фонарем на улице. С каждым новым прикосновением воспоминания становились все более отчетливыми.

– Прекрати сопротивляться, черт тебя побери!

Корсаж был почти расстегнут и должен был соскользнуть с тела женщины. Пэйджен нахмурился, недоумевая, почему ткань все еще плотно прилегала к ее коже. Вероятно, это какое-то новое изобретение, которое женщины Англии придумали в его отсутствие, подумал он раздраженно. Он нетерпеливо перевернул ее на ее живот, распутывая оставшиеся шнурки, перекрещивающиеся сзади. Он заметил, что планки корсета были сделаны из железа, и мрачно улыбнулся. Металлические планки не могли служить долго в тропиках. Здесь все ржавело или гнило, кроме слоновой кости. Очевидно, никто не сказал ей об этом. Следовательно, заключил Пэйджен, она недавно приехала из Англии. Иначе она уже знала бы этот факт. Еще одна частичка информации, которую следовало запомнить на всякий случай, если она будет упорствовать в этой нелепой истории с потерей памяти.

Ее гордая осанка приводила Пэйджена в ярость. Она все еще настаивает на роли невинной жертвы? Ей-богу, Ракели должен был заплатить ей целое состояние! Мысль об обучении Ракели ее сексуальным фантазиям была последней соломинкой для расшатанного рассудка Пэйджена. Громко выругавшись, он содрал корсет с ее тела.

И сразу же застыл на месте, оцепенело уставившись на ее спину. Что же это такое? Кровь покрывала его руки, кровь была повсюду. Густая и красная кровь сочилась из грубых ссадин, покрывавших ее плечи и спину вплоть до верхнего края ее смешных пышных панталон. Ради Бога, почему она не сказала ему?

В звенящей тишине Пэйджен отдернул руки и поднялся – все в нем перевернулось. Он ухватился за столбик кровати, уверенный, что вот-вот лишится сознания. Кто был способен на такую жестокость? Он услышал ее тихие сдавленные рыдания. Эти звуки заставили его возненавидеть самого себя.

Или очень храбрая женщина, или очень искусная, думал он о ней. Теперь он знал точно.

Пэйджен тихонько дотронулся до ее плеча.

– Боже, Циннамон, я...

Но его пленница вздрогнула и отшатнулась.

– Нет! – Она вслепую нащупала сетку, отбросила ее в сторону и поднялась с кровати. – Не прикасайся ко мне, или я, клянусь Богом, заставлю тебя пожалеть, что ты меня увидел!

Медленно, шаг за шагом, она отступала, стыдливо прикрывая грудь рукой. Ее глаза обжигали его лицо – глубокие темно-голубые озера боли. Никогда прежде Пэйджен не встречал такой женщины. Она боролась с ним даже тогда, когда боль заставляла ее терять сознание. Тошнота подкатила к горлу при одной мысли о ее спине.