Развратный муж - Янита Безликая

— Малыш, — Глеб притронулся ко мне, и я вздрогнула. — Мы приехали.

— Точно, — улыбнулась, заметив, что мы стоим возле гостиницы.

Не дождавшись, пока Глеб расплатится, поспешила в номер, потом сразу же закрылась в ванной.

— Софа, — Глеб постучал в дверь, на которую я облокотилась, закрыв глаза.

— Я хочу освежиться, скоро выйду, — ответила наиграно бодро.

— Может, я потру тебе спинку? — мой соблазнитель проговорил вкрадчиво.

Грустно улыбнувшись и не ответив мужу, включила воду.

Секс — это явно не то, чего я сейчас хочу.

Смыть с себя этот день, впредь быть осторожной ради себя и своего душевного состояния. И, наверное, измениться. Да, я хочу измениться. Не ради папочки, чтобы доказать свою самостоятельность, не ради Глеба, чтобы утереть ему нос, какая я крутая. Это больше не мой приоритет в жизни. Я хочу поменяться ради себя. Ведь я столько проделала изменений снаружи ради других: изменила вес, одежду, приняла кудри и научилась быть соблазнительной. А внутри так и осталась ранимой девчонкой, прикрывающейся дерзким нравом.

Ведь какой смысл гордиться красивыми перышками, когда внутри ты до сих пор гусь с ощипанной задницей?

Лучше чувствовать, что внутри тебя есть сила, стержень, чувство достоинства и любовь к себе такой, какая ты есть. И это не значит снова набирать вес.

Любить себя, значит заботиться о себе и о своем здоровье.

Иметь стрежень, значит не позволять отцу управлять собственной жизнью.

Иметь чувство достоинства, значит не хватать первого попавшегося мужчину и тащить его в ЗАГС.

Чувствовать силу, значит иметь возможность дать отпор, даже если удар был неожиданным.

Глеб

Мы вернулись в Москву ночью, решив не оставаться в гостинице. София после встречи с очкариком сама на себя не похожа. Никаких солнечных улыбок, поцелуев, объятий. Глубокая задумчивость на лице и холодный взгляд, чуждый для глаз любимой женщины. Она отгородилась от меня, мягко улыбнувшись и соврав про головную боль. И у меня не повернулся язык начать разговор, который был бы так неуместен в этой ситуации.

До утра пролежав без сна, как и Плюша, обдумываю, с чего начать разговор, которого не стоит избегать. Видел, как больно ей было от слов очкарика, от его мотивов и вранья. Даже страшно представить, что она будет чувствовать, когда узнает про мой обман. Хватит ли ей сил простить?

— Ммм, — простонала Софа, прижав колени к животу.

— Солнышко, ты в порядке? — приподнялся, рассматривая болезненное выражение на лице.

— Живот болит.

— Нужно вызвать скорую, — подскочил с кровати, натягивая штаны.

— Глеб, прекрати панику, у меня женские дни, — фыркнула и вновь застонала.

Растерявшись, застыл посреди комнаты. В голове отчетливо всплыла мысль.

«Не беременна»

Внутри все сжалось, и я почувствовал разочарование, которое больше напугало, чем удивило.

Оказывается, я так хотел ребенка, что не отдавал себе в этом отчет, пока не услышал, что этого ребенка не будет.

— Чем я могу тебе помочь? — спросил, прочистив горло.

— Принеси мне мою сумочку, там таблетки, и стакан воды, а ещё грелку, пожалуйста и ноутбук.

— Всё? — улыбнулся.

— Нет, ещё что-нибудь сладкое, но сначала таблетку.

— Сейчас принесу.

После того, как Софа выпила таблетку и получила грелку, которую мне с трудом удалось найти в её вещах, она уснула. А мне уже нужно было собираться на работу. Не став будить, написал записку и поставил поднос с завтраком на прикроватную тумбочку, затем отправился работать.

Стоило подняться на этаж, где находился мой отдел, как все сотрудники мгновенно стали изображать занятость. Кто-то читал документы, кто-то разговаривал по телефону сам с собой, кто-то смотрел в монитор, задержав дыхание. Раньше меня это забавляло, особенно, когда с упорством много лет отстаивал свой авторитет. Сейчас же я только закатил глаза и зашёл в приемную, где толпилась очередь.

— Что здесь происходит? — рявкнул, и сидевшая за столом секретарши Екатерина Петровна вздрогнула.

Люди в приемной затихли.

— Глеб Викторович, вы сами просили себе найти секретаря, — нервно отозвалась женщина.

— Екатерина Петровна, отдел кадров находится на третьем этаже, если вы забыли, где ваше рабочее место, — раздражался все больше.

— Но вы сами просили лично провести собеседование, — побледнела женщина.

Вот черт!

— Через пару минут можете запускать первого кандидата, — и прежде чем зайти в кабинет, ехидно добавил. — Наталья Петровна, раз вы сидите на месте моего секретаря, сделайте мне кофе.

Женщина недовольно приоткрыла рот, но прежде чем успела возразить, я захлопнул дверь.

Усмехнувшись, сел за стол, размял шею и приготовился выбирать себе секретаря.

Собеседования заняли половину моего дня. Провокационные вопросы, истерики женщин, искавших себе покровителя, а не босса, обмороки чувствительных дам и проклятья оскорбленных кандидатов, которым отказали. Казалось, найти нормального, адекватного секретаря непосильная задача. Но последний молодой человек меня удивил. Возник в дверях, весь взъерошенный, излишне возбуждены, с частым дыханием. А ещё с помятой рубашкой, потертых джинсах и кедах.

— Извините, я опоздал.

— Да, вы опоздали, — откинулся на спинку стула, внимательно осмотрев паренька. — Думаете, у вас есть хотя бы один шанс?

Тот фыркнул и посмотрел на меня насмешливо.

— Почему у меня не может быть шансов?

— Вы опоздали, тем самым продемонстрировав мне свою непунктуальность, безответственность и небрежность к будущей работе.

— Это всего лишь обстоятельства, которые были настроены против меня, — парень поморщился, но потом, глубоко вздохнув, быстро заговорил. — Я бы не пришел, если бы мне не нужна была эта работа.

— Вы всегда так одеваетесь? — перебил паренька.

— Только после горячей ночки, — признался, растрепав волосы ещё больше. — Черт я понимаю, что в ваших глазах сейчас выгляжу, как неудачник и неподходящий кандидат, но дайте мне шанс и я докажу, что первое впечатление обманчиво.

Я хотел отправить его за дверь со своими доказательствами, но не успел, как в кабинет влетело моё рыжее торнадо.

— Глебушка, меня не хотели пускать! — недовольно заявила, забравшись ко мне на колени, и надула губы.

— Кто этот смертник?

— Охранник, требовал от меня пропуск, пришлось доставать паспорт, доказывать, что я твоя жена, — продолжала жаловаться.