Час "Ч", или Ультиматум верноподданного динозавра - Евгений Соломенко

– Вы ещё не отказались от замшелого догмата, что искусство принадлежит народу? – ухмыльнулся комильфо. – Что ж, весьма благородно, но (увы!) несовременно. Так что старичкам Тициану, и Рубенсу придется растрясти кости. Ждет их дальняя дорога: на Запад, к вышеозначенным «жирным жлобам».

Справа от кресла высился огромный глобус. Ведя беседу, Гогочка между делом касался глянцевито отблескивающего бока – и круглая махина, покорная его руке, начинала вращаться. Кукольному мальчику это доставляло очевидное удовольствие. Казалось – он одним пальцем заставляет вертеться Америки и Евразии, а сквозь материки и океаны прорастают тайные маршруты вывозимых полотен. Маршруты, которые – Гогочка свято верил – были бы невозможны без его воли, энергии, интеллекта.

Он в очередной раз крутанул планету и залился соловьем:

– Разумеется, все остальные направления нашей работы также укладываются в гуманитарные рамки. Мы занимаемся исключительно культурными ценностями. Никаких наркотиков, торговли оружием и человеческими органами!

– Вы – просветители? – порадовался Ледогоров.

Но Мальчик-Отличник не принял такого ироничного тона:

– В известном смысле. Если хотите, мы – форейторы мирового прогресса, живой инструмент глобализации. Ликвидируем национальную обособленность, снимаем барьеры между странами и народами.

– А это не ваши… форейторы третьего дня шмаляли в меня из «тэтэшника»? Снимая барьеры?

Гогочкино лицо омрачилось:

– Уже – не наши. Выискались два недоумка. Им велели «пасти» вас, а они сразу – за стволы хвататься! Они были плохими профессионалами. А я не выношу непрофессионализма: это нарушает мировую гармонию. Впрочем, мы отвлеклись. Итак, вы имели неосторожность выступить не против шайки мелких жучков, а против солидного, транснационального бизнеса.

Он снисходительно, как дитю неразумному, улыбнулся:

– Понимаете? Работает Система, которая охватывает десятки государств, в которую вложены бешеные деньги и которая приносит сказочные прибыли. Музеи, министерства, всяческие ваши грозные «органы», – всё это у нас в деле и в доле. У нас генералы на содержании сидят многозвёздные: лампасы – шире мартышкиной задницы! И тут из кустов выскакивает какой-то, извиняюсь, подполковник, свихнувшийся на своей неподкупности.

Всё, что излагал Гогочка, плохо вязалось с выражением его лица – обиженного личика первого ученика, по недоразумению не выучившего урок и обесчещенного двойкой в классном журнале.

– Подумайте только – на кого вы и ваши начальники подняли руку! Вы же, извините, – голодранцы. А мы за месяц получаем такую прибыль, что могли бы с потрохами купить вашу хваленую спецслужбу. Заметьте: я не пытаюсь оскорбить вас. Речь – не о чьей-то продажности, а о разности экономических потенциалов.

Тут Дмитрий Павлович осёкся («перед кем бисер мечу?!»), заговорил устало и равнодушно:

– Но я не стану покупать ни ваш департамент, ни вас лично. Вас я просто уничтожу. Вопрос лишь – как вы предпочтёте уйти из жизни: в длительных муках, или же быстро и безболезненно. Если будете со мной откровенны, гарантирую смерть легкую, практически – незаметную.

– И что вас интересует?

– Факты, фамилии, должности. Насколько ваши столоначальники осведомлены о деятельности Картеля. Где хранится информация, каковы ее источники, кто ещё в нее посвящён. Их телефоны, домашние адреса, состав семьи.

– Ну а если я вам скажу, что это – недоразумение, и в Питер я прикатил по совсем другому делу?

Кукольный Мальчик закаменел личиком, сделался не таким уж кукольным:

– Вы слабый бизнесмен, господин подполковник. Я предлагал совсем не плохую сделку, а вы отказались. Что ж, вы сами вынуждаете вывести наше общение за рамки цивилизованной беседы.

– Виноват! – хмыкнул Весёлый Роджер.

– А вот улыбаетесь вы напрасно. Я вас сейчас передам в ведение моих… (гм-гм!) референтов. И смею заверить: уж им-то вы выложите всю информацию. Как на духу.

– Ваши референты так хорошо убеждают?

– О, да: они бы разговорили и мумию Тутанхамона!

– Приятно будет познакомиться со столь одарёнными молодыми людьми! – любезно склонил голову Ледогоров. Упражняясь в словесном фехтовании, он уже просчитал ситуацию. Единственный шанс – поскорей отделаться от самовлюбленного Гогочки и разыграть партию в поддавки с «картельными» костоломами.

– А вот это вряд ли! – возразил форейтор прогресса. Он прошествовал к книжному шкафу, извлёк толстый альбом и шлёпнул на пол перед Роджером:

– В данный момент для вас актуально как никогда! Дюрер, «Большие страсти». Ознакомьтесь теоретически, а дальше – практические занятия с господами референтами. Прощайте, господин подполковник!

Роджер окликнул Гогу, когда тот уже совсем подходил к двери:

– Секундочку! Один вопрос – доверительно!

Гогочка обернулся. Лик отличника озарился благожелательной улыбкой: «Давно бы так!». Он учтиво наклонил головку с идеальным пробором:

– Слушаю вас.

– Интересуюсь: вы, Дмитрий Павлович, ещё писаетесь в кроватку, или уже перестали?

Форейтор подскочил на месте, словно его в пионерскую задницу клюнул петух. И срывающимся голосом возопил:

– Борюся! Зайди!

Звероподобному Борюсе зайти оказалось непросто. В дверной проём он протиснулся, и то – боком. К поясу «референта» был приторочен плеер, из неплотно вставленного наушника просачивалась музыка. К своему изумлению, Роджер услышал не тяжелый рок и не попсу, а самый что ни на есть классический романс:

Выхожу один я на дорогу,

Сквозь туман кремнистый путь блестит…

Почитатель музыкальной классики замер у порога, глазками поедая элегантного шефа. Шеф мстительно распорядился:

– Клиент жаждет пообщаться с тобой и Артуром. Передаю его в ваши трепетные руки, и можете ни в чем себе не отказывать. Информация мне нужна сегодня, до девяти вечера.

– Сделаем! – заверил Борюся, их чьего слоновьего уха изливалось по комнате:

…Что же мне так грустно и так больно?

Жду ль чего, жалею ли о чем?..

Под такой вот аккомпанемент кукольный мальчик вскинул подбородок и, не глядя на хамского подполковника, проследовал из комнаты. Через минуту где-то недалеко хлопнула тяжёлая дверь.

Объявление по вокзальной трансляции

Фирменный состав «Глобализация» отправляется с первого пути через одну минуту. Пассажиров Рубенса и Тициана просим занять свои места. К подполковнику Ледогорову и другим провожающим просьба покинуть вагоны.

(Санкт-Петербург, 20.. год)

Сидя на вощёном паркете, Роджер ощерился в злой ухмылке. Ну что за проклятье висит над Россией? Всюду – дилетанты, профессионалов повсеместно изничтожили, разогнали. Во главе мафиозного картеля – и то поставили клоуна!