Теневая линия - Глен Кук

Но этот человек чертовски молод для Главы, мелькнула мысль у Майкла. Правда, в эпоху бесконечных омоложений и воскрешений это еще ни о чем не говорит. Тем более что на лбу и в уголках глаз кожа у незнакомца собиралась в складки. Так что если этот человек и молод телом, то мысли у него наверняка вполне зрелые.

– Как поживает ваша матушка? – спросил Норбон, не сводя с него глаз.

Вопрос застал Майкла врасплох – вот уж чего он никак не ожидал.

– Думаю, что неплохо. Я уже давно не поддерживаю связей с семьей.

– Да, война многое разрушила, не правда ли? Но кому-то и принесла немалый барыш.

Тень тревоги пробежала по лисьему лицу Майкла. Он почувствовал, что начинается поединок нервов.

– А как прочие ваши родственники?

– Тоже хорошо. Нас, Штормов, не так-то просто убить.

– Я это давно заметил.

Майкл придавил носком ботинка кнопку сигнализации. В следующее мгновение надежный человек, находящийся за непроницаемой с виду переборкой, навел на незваного гостя игольчатый пистолет и стал следить за каждым его движением.

– А особенно нелегко убить меня, сэр. Знаете, какой-то странный разговор. Давайте мы наконец перейдем к делу.

Майкл сам себе удивлялся. С каких это пор он стремится к прямоте? Выходит, сангариец задел его за живое.

– И вы, и мы занимаемся Семейным Делом. С большой буквы «С». Ваша Семья и моя. Между Hop-бонами и Штормами остались кое-какие нерешенные вопросы. Не сомневаюсь, что вы слышали об этой истории. И вот я пришел сюда узнать, какова ваша позиция.

– Простите, не понял? – Собеседник окончательно поставил Ди в тупик. Недоумение теперь отчетливо читалось на его лице.

– Кажется, мне придется вернуться к самому началу. Итак – 2844 год. По наводке, полученной от сангарийских предателей, командор Борис Шторм и полковник космической пехоты Тадеуш Иммануил Вальтере вторглись на Префектлас. Они разрушили семейную станцию и перебили всех сангарийцев, которых там застали. Среди погибших – мои отец, мать и сотни клиентов семьи Норбонов. Спаслась лишь горстка, в том числе и Норбон в'Диф.

Майкл недоуменно пожал плечами, словно спрашивал: «Ну и что из этого?», а вслух произнес:

– Когда занимаешься бизнесом, случается всякое.

– Согласен. Таково отношение людей к риску и награде. Не слишком отличается от нашего, но в этот раз это был не налет, а бойня. И тогда это перестало быть бизнесом, а стало вендеттой. Я выжил. Моя обязанность – взыскать долг крови.

Постепенно Майкл начал понимать, куда клонит собеседник. И успокоился.

– На вас наведен игольчатый пистолет, – сказал он.

– А я в этом и не сомневался, – улыбнулся гость. – Ведь вы – человек предусмотрительный.

– Так, значит, вы не собираетесь меня убивать?

– У меня и в мыслях такого не было. Я здесь для того, чтобы перетащить вас на свою сторону. У Майкла отвисла челюсть. Норбон расхохотался.

– Я в первый раз вижу такое в буквальном смысле.

– Что именно?

Норбон махнул рукой, как бы говоря: «Не важно».

– Вы сидите между двух стульев, Майкл. А я хочу, чтобы вы передвинулись ко мне.

– Вы ставите меня в сложное положение. Я никогда не питал особой привязанности к своему семейству. Это общеизвестно. Но, с другой стороны, у меня нет никаких причин желать его гибели. Тем более что иногда контакты с ним бывают полезны.

– Да, я вас понимаю. Возможно, я слишком туманно выражаюсь. Просто я полагал, что вы все знаете. Давайте-ка вернемся к вашей матери. Люди говорят, что она рождена в рабстве. Это вам известно?

– Да. Ну и что?

– Она родилась и получила образование на норбонской станции в Префектласе. Была единственной уцелевшей самкой. Десять лет мы с ней сражались против варваров, конфедератов, приспешников корпорации, болезней и просто невезения. И пробились. Наши отношения стали настолько глубоки, насколько только могут быть между мужчиной и женщиной. Мы даже зачали ребенка.

Майклу показалось, что перед ним вырисовываются очертания какого-то косматого монстра. Так вот оно в чем дело… Ну что же, это ответ на многие мучившие его загадки.

И этот ответ даже слишком прост.

– И вы хотите, чтобы я поверил в эту чушь?

– Такое уже случалось прежде. Генетики доказали, что люди и сангарийцы отпочковались от одной и той же ветви когда-то в доисторические времена. Обе расы с негодованием это отвергают, но факт есть факт. До нас были другие расы, Майкл. И кто знает, какие они проводили эксперименты и зачем, прежде чем сошли с исторической сцены?

– А кому это интересно?

Диф пропустил его замечание мимо ушей.

– Если посмотреть на Метрополию повнимательнее, то вырисовывается один любопытный факт. Она идеально подходит для жизни людей. Очень похожа на Старую Землю до Индустриальной Революции. Мы, сангарийцы, заполняем там экологическую нишу, предназначенную для людей. Но – и это самое любопытное «но» – до сих пор нет ни одной археологической или антропологической находки, подтверждающей наше присутствие здесь до того времени, как на Старой Земле появился кроманьонец. Эволюционная цепочка не прослеживается. Одно не вяжется с другим. Никаких приматов не обнаружено. А ведь мы иногда скрещиваемся с людьми. Так какой из всего этого напрашивается вывод?

Вывод этот казался совершенно неуместным в эмоциональном плане. А Майкл в данном случае руководствовался именно чувствами, а не здравым смыслом.

Он вырос с твердым убеждением, что сангарийцы – расовые враги. Их следует уничтожать – за исключением тех отдельных случаев, когда непродолжительные контакты сулят прибыль или какие-нибудь преимущества.

«Не могу же я враждовать с самим собой», – подумал Майкл.

– Пока что у меня все, – сказал гость. – Подумайте об этом. Разжуйте как следует – такой кусок сразу не проглотишь. И не забывайте: сколько вы мне поможете, столько и я вам помогу. И еще. Как бы вы к этому ни отнеслись, фактически вы – мой наследник. Вы мой единственный ребенок.

Потерявший дар речи Майкл нажал на кнопку. Дверь каюты открылась, и сангариец ушел.

После этого они не виделись много лет. Прошло достаточно времени, чтобы забыть о Норбоне. Но Майкл так и не смог этого сделать. Характер брал свое. Он уже строил хитроумные планы, прикидывал, как лучше использовать сангарийца.

При этом Майкл до самого последнего момента не подозревал, что используют его самого. Норбон в'Диф оказался мягким, вкрадчивым пауком. Он плел сеть интриг вокруг своего сына с такой осторожностью, что Майкл, уже сидя в этом невидимом коконе, долго не осознавал своей обреченности. Лишь когда случилась история с Теневой Линией, с его глаз чуть спала паутина. И он зарыдал. К тому моменту он мог лишь следовать инструкциям, тщетно стараясь забыть о том, кто дергает за ниточки.