Украденное время - Даниэлла Роллинс

Дороти шагнула на борт «Второй звезды» и с округлившимися от изумления глазами провела рукой по пыльной алюминиевой стенке. Совсем не так она себе представляла этот корабль. Во всяком случае, и не подозревала, что он такой просторный. На фотографиях аэропланы всегда выглядели миниатюрными, почти игрушечными строениями с крошечной кабинкой на одного пилота. Выглядели они хрупкими и непрочными: казалось, стоит подуть ветру – и от них ничего не останется.

Это воздушное судно – точнее сказать, машина времени – совсем на них не походило. Дороти окинула взглядом кожаные кресла, надежно привинченные к полу, окна с удивительно толстыми стеклами, приборную панель, размещенную в передней части корабля и испещренную красными, зелеными и синими кнопками и лампочками. Ее так и подмывало нажать на какую-нибудь, но она стиснула кулаки, чтобы победить искушение.

Она и так чудом убедила новых знакомых взять ее с собой! Не стоит давать им повод передумать!

Пока остальные загружались на корабль, Дороти опустилась на кресло, стараясь согнать с лица благоговейное выражение. К креслу были надежно прикреплены какие-то непонятные ремни с кучей заклепок. Она принялась недоуменно их разглядывать.

– Это ремень безопасности, – пояснил Уиллис и сел на соседнее кресло. Под его весом кресло тихонечко скрипнуло. Уиллис просунул руки под ремень, поправил его на груди и сунул пряжку в фиксатор.

Дороти старательно повторила его действия. Ремень оказался слишком широким и длинным, а пряжка выскальзывала из рук, но в конце концов она с ним справилась.

– Я, когда его впервые увидел, попытался обвязать им грудь, – поведал Уиллис. – А Чандра вообще наотрез отказывалась пристегиваться.

Чандра пристально смотрела на Дороти, точно не услышав слов Уиллиса.

– У тебя волосы сами так ложатся? – спросила она и поправила съехавшие на нос очки. – Ты их ничем не смазываешь? Просто ждешь, пока высохнут?

Дороти недоуменно потрогала свои влажные локоны.

– Ну да, разве не все так делают?

Не успела Чандра ответить, как Эш опустился в кресло пилота и захлопнул дверь.

– Уверена, что хочешь сидеть тут, со всеми? Может, тебя в грузовой отсек пересадить? – спросил он.

– Шутки вздумал шутить? – мрачно отозвалась Дороти.

– А может, тебя к ветровому стеклу привязать? – продолжил он, точно не слыша ее вопроса. – Вот тогда точно с ветерком прокатишься!

– Он всегда такой несносный? – спросила Дороти у Уиллиса.

– Ну, у Эша есть и достоинства, – вступился он.

– Это какие же?

– Он не жульничает в покере! – крикнула со своего места Зора.

Все расхохотались, а Дороти беспокойно поерзала на кресле и остановила взгляд на загорелой шее Эша. Неприятно было это признавать, но он напомнил ей одного парня, с которым она познакомилась почти два года назад.

В то время они с матерью повторяли мошенническую схему в маленьких бистро Солт-Лейк-Сити. Суть аферы была проста. Дороти и Лоретта обедали порознь, делая вид, что они незнакомы. Когда подходил черед заплатить по счетам, Лоретта принималась театрально искать у себя кошелек, которого у нее, разумеется, не было. Потом божилась владельцу ресторана, что сейчас быстренько сбегает домой за деньгами. В качестве залога она оставляла старую семейную реликвию – позолоченную брошку, не имевшую особой ценности, но якобы очень ей памятную.

Дороти же должна была наблюдать за этим разговором со стороны, а после ухода Лоретты подойти к владельцу бистро и под видом состоятельной светской дамы убедить его в том, что брошь – шедевр, выполненный одним известным ювелиром, а потом, назвавшись вымышленным именем, попросить связаться с ней в случае, если он решит ее продать, – и посулить за это кругленькую сумму. И когда Лоретта возвращалась, владелец бистро неизменно предлагал ей несколько сотен долларов за безделушку.

Эту аферу они проворачивали раз десять, и Дороти так наловчилась играть свою роль, что справилась бы, даже разбуди ее кто посреди ночи.

Но в тот вечер все пошло иначе. В ресторанчике, куда они с матерью наведались, был официант. С песочными волосами, широкой добродушной улыбкой и плечами, которыми… хотелось любоваться, если совсем уж честно. Он принес Дороти лишнюю порцию хлебных палочек и рассказал несколько дурацких шуточек, а потом весь вечер хихикал над ее остротами. А забирая у нее меню, случайно коснулся костяшками пальцев ее руки. При этом не сделал ни одного комплимента ее красоте.

Дороти упустила момент, когда надо было подойти к владельцу ресторана, и вся затея провалилась. Лоретта была в ярости.

– Ты что, и впрямь решила, что понравилась этому парню? – прошипела она, когда Дороти рассказала ей, что случилось. – Да он просто заигрывал с тобой, чтобы выбить чаевых побольше! Сколько раз еще повторять: мужчины врут на каждом шагу! Мир на обмане и держится!

Дороти ей не поверила. Но когда на следующий день она заглянула в кафе, парень уже посмеивался над шутками какой-то другой юной красавицы.

В груди зашевелилось неприятное чувство. Эш очень походил на того официанта. Тоже шутил, задирал ее, делал вид, что не замечает ее красоты.

И ей это нравилось, как нравились и озорные шутки официанта из бистро. Но теперь уже ее не провести. Она пробежала пальцем по медальону.

– «Вторая звезда» готова к отправлению, – объявил Эш.

И судно медленно поднялось в воздух.

Больше всего анил напоминал скопление туч. Торнадо, которое только зарождается над океанскими волнами. За его туманными стенами то и дело полыхали молнии.

«Анил…» – мысленно произнесла Дороти, пробуя это слово на вкус. Оно оставило после себя какую-то едкую сухость, совсем как дым, который она почуяла на поляне, на которую приземлился Эш.

Трудно было поверить, что всего в нескольких милях от города, практически у всех на виду существует такое чудо, непохожее ни на что.

Эта непохожесть, по сути, и была его единственной защитой. Увидев анил впервые, Дороти сразу же поняла, что в нем сокрыта великая сила.

Эш подвел «Вторую звезду» ко входу в туннель и остановил ее. Корабль завис в воздухе, над беспокойными серыми волнами.

– Как вы там? Все готовы? – спросил он, повысив голос, чтобы перекричать шум двигателя.

Вопрос был адресован всем пассажирам, но смотрел Эш только на Дороти – точнее, на ее отражение в зеркале, висевшем на ветровом стекле.

Перед самим отлетом никаких жарких споров о том, стоит ли брать Дороти с собой, не было. Эш просто заглянул на кухню и с многозначительным видом – точно человек, только что принявший крайне значимое решение, – сообщил:

– Мы улетаем.

Дороти было страшно интересно, что же такое они там обсуждали в коридоре, но она прикусила язык. Пускай Эш и дальше молчит о своих истинных мотивах – ее это не обижает, коль скоро он сам не пристает к ней с расспросами.