Лицо в темной воде - Антон Грановский

После еды Дина долго лежала молча, глядя в потолок и чему-то усмехаясь. Наконец старуха не выдержала и спросила:

– О чем ты думаешь?

– У меня был любимый человек, – ответила Дина. – Его звали Иван. Я очень его любила, но теперь… Теперь я не чувствую ни любви, ни тоски. Я даже не могу вспомнить его лицо. – Она повернула голову и посмотрела на морщинистое лицо старухи. – Почему так?

Старая Элинэ тяжело опустилась на табурет и протяжно вздохнула.

– Твоя старая жизнь закончилась, – сказала она. – Ты умерла, но потом воскресла снова. Теперь ты другая. И жизнь у тебя будет другая.

Дина слегка нахмурилась.

– Что значит «другая»? – тихо спросила она. – Я все та же Дина Васильева. Я долго болела, но теперь выздоравливаю. Скоро все станет как прежде. Ведь правда, Элинэ? Все станет как прежде?

Старая шаманка покачала головой:

– Не думаю. Ты теперь не простой человек. Ты видела нижний мир. Ты была там.

– Вы говорите про мои кошмары? – Дина облизнула сухие губы сухим кончиком языка. – Но страшные сны снятся всем людям. И я…

Старуха сделала резкий жест рукой, призывая девушку к молчанию. Затем достала из кармана трубку и железную коробку с табаком.

– Ты шаманка, – устало сказала Элинэ, не глядя на Дину.

– Я? – Девушка покачала головой. – Нет. Я знаю, кто я. Я просто…

– Ты не получила этот дар по наследству от предков, как я. Ты получила его от духов. Но не радуйся. Шаманский дар – это не награда, это тяжкое бремя.

Элинэ набила трубку табаком и умяла непокорные табачные стружки черным ногтем.

– Ты не сможешь отказаться от этого дара, – сообщила она. – А если попробуешь – духи сведут тебя с ума.

Старуха вставила трубку в беззубый рот и посмотрела на Дину слезящимися от старости глазами.

– Ты теперь с ними связана. Неужели ты сама этого не чувствуешь?

Дина молчала, хмуро глядя на то, как шаманка чиркает спичкой о коробок и раскуривает трубку.

– Я была там с тобой, – тихо произнесла старуха, глядя на Дину и выпуская изо рта клубок дыма. – Мы были там с тобой вместе. Я видела, как духи разорвали тебя на куски, а потом снова собрали. – Она пыхнула дымом и добавила голосом, который показался Дине зловещим: – Теперь ты такая же, как и я.

– Такая же сумасшедшая? – вырвалось у Дины.

Старуха усмехнулась:

– Можно и так сказать. Теперь тебе нужно научиться управлять своим даром.

– Подарите мне свой бубен? – со злой иронией уточнила Дина.

Шаманка посмотрела ей в глаза и ответила:

– Только если ты останешься здесь. Я научу тебя камлать, научу ловить души мертвых, научу, как правильно говорить со злыми и добрыми духами…

– Но ведь это бред, – раздраженно перебила Дина. – Вы меня вылечили травами и мазями, спасибо вам за это. Раньше я не слишком верила в народную медицину, но теперь, после знакомства с вами, верю. Но я прошу вас: не заставляйте меня верить в духов и загробные миры. Я хочу сохранить свой разум.

– Ты его уже потеряла, – строго проговорила Элинэ. – В тот день, когда открыла ящик стола и нашла бумаги мужа. Тогда начался твой путь, который привел тебя в наш мир.

Старая шаманка тяжело вздохнула.

– Я знала, что это будет, – сказала она сокрушенным голосом. – Знала, что ты придешь. Но я надеялась, что духи передумают. Если бы не та злая змея в золотых очках… Если бы она все не подстроила…

– Змея в золотых очках? – Брови Дины дрогнули. – Постойте… Вы говорите про помощницу моего мужа Ингу?

Старуха кивнула:

– Да. Она сделала так, чтобы ты нашла бумаги мужа. Она нарочно оставила дверь открытой. Она приоткрыла ящик, зная, что ты не справишься с любопытством и откроешь его. Эта женщина – не простая. Тебе нужно ее остерегаться. Даже здесь, в пауле.

Теперь Дина смотрела на старуху с изумлением и страхом.

– Откуда вы все это знаете? – спросила она тихо.

Старуха пыхнула дымом и ответила:

– Да уж знаю. Я путешествовала с тобой. И видела всю твою жизнь.

– Всю мою жизнь? – прошептала Дина.

– Да. С пяти лет. Что было до этого – я не знаю. И это пугает меня больше всего.

Старуха затянулась своей глиняной трубкой и выпустила изо рта клубок дыма, похожего на голову неведомого чудовища. Голова медленно расплылась в тяжелом, пропахшем звериными шкурами и печным жаром воздухе избы.

– Что, если я и правда останусь здесь? – спросила Дина после паузы.

– Оставайся, раз хочешь, – невозмутимо ответила старуха. Покосилась на Дину узкими слезящимися глазами и добавила: – Только помни: если ты выйдешь замуж за Пакина, ты не сможешь быть шаманкой. Духи будут ревновать и отвернутся от тебя. Таков закон.

– Я не собираюсь выходить замуж за Пакина, – сказала Дина.

– Да ну? – Старуха снова затянулась трубкой, а затем выдохнула вместе с дымом: – Пакин любит тебя. И ты его тоже, я ведь вижу.

Дина молчала, кусая губы.

– Решать тебе, – проговорила Элинэ. – Не жалей Пакина. Он сильный и храбрый мужчина. Если ты не захочешь стать его женой, он это переживет.

Дина долго молчала. А потом вздохнула и устало произнесла:

– Пусть все будет, как будет. Я не хочу ничего загадывать.

– Это правильно, – согласилась старуха, посасывая мундштук трубки. – Пусть все будет, как будет.

Новенькая секретарша, излишне суетливая и любопытная, по мнению Инги Александровны, сунулась в кабинет и пролепетала:

– Инга Александровна, там вас спрашивают! Вернее, не вас, а Руслана Маратовича! Но вы сказали, чтобы все, кто хочет с ним встретиться, сначала встречались с вами! Поэтому я…

Инга оторвала взгляд от бумаг, которые просматривала, взглянула на секретаршу сквозь кристально чистые стекла очков и перебила:

– Кто спрашивает?

Секретарша глупо хихикнула.

– Какая-то чокнутая. Похоже, никак не может выйти из сценического образа.

– Артистка?

– По-моему, да.

– И что ей нужно?

– Она хочет поговорить.

– Хорошо. Приведи ее сюда.

Инга опустила взгляд на раскрытую папку. Вскоре дверь снова распахнулась, и секретарша ввела в кабинет девушку. Выглядела юная гостья весьма странно. Во-первых, она была смуглая, во-вторых, глаза у нее были черные и раскосые, как у якутки или бурятки, но при этом копна волос, венчающая ее голову, была обесцвечена до снежной белизны. Одета странная девушка была в белую куртку, а на ногах у нее сверкали белоснежные сапожки, украшенные стразами.