Громовая жемчужина - Анна Гурова

Лиу, хохоча как бес, вылетел на улицу, малыш погнался за ним.

«Судья», казалось, даже не взглянул в их сторону. Он бесцеремонно рассматривал Кима.

– Раз ты пришел в себя, монах, – заговорил он, – поведай нам, за каким бесом тебя понесло в Горы Цветов?

– Может, для начала представитесь сами? – предложил Ким, которому не очень-то понравился тон целителя. – Я пока еще не узнал, куда и к кому угодил. Я слышал, что в южном Чирисане гостей принимают вежливее…

– Гостей? – целитель поднял брови. – Ты здесь никто. Даже хуже, чем никто. Ты – нарушитель границы.

– Он монах с Иголки, – добавил Дон. – Что тут еще добавишь?

– Ничего. Ты жив только потому, что тебе оказали милость, взяв в качестве живого пособия для пары практических занятий. Дерзость тебе только навредит. И не надейся на своих святых братьев. Никто не придет сюда за тобой, мальчик.

– А что, имперские законы здесь не действуют?

– Нет. Здесь действуют Восемь Предписаний, – хладнокровно ответил цедитель.

Ким быстро огляделся. До двери было всего шагов пять, но вот позволят ли ему их сделать…

– Так что отвечай на вопросы. Почему ты оказался в Горах Цветов?

Ким решил, что запираться бессмысленно.

– Да, я из монастыря Каменной Иголки, – подтвердил он, чтобы не отрицать очевидного. – Я послушник. Точнее, был послушником.

– Не трать зря мое время. По твоей одежде и бритой голове понятно, что ты с Иголки. Я спросил – как ты оказался в наших горах?

– Я просто хотел пройти окружным путем до Юлима. Старец Чумон сказал, что по этой тропе можно дойти за десять дней. Откуда мне было знать, что здесь не любят монахов?

– Дело не в любви, – фыркнул «судья». – Монахи сюда не ходят. А мы не ходим к ним. У нас с ними договор. И проведена четкая граница, за которой договор перестает действовать. Неужели твой старец тебя не предупредил? Не верю!

– Ну да… он как-то раз намекнул, что Горы Цветов опасны, но ничего не объяснил толком, и честно говоря, я выкинул это из головы.

«Судья» презрительно усмехнулся.

– Похоже, паршивый был из тебя монах. Тебя что, выгнали?

– Нет! – возмутился Ким.

– Значит, сам сбежал?

– Да как вы можете такое предполагать?! Я…То есть… В общем, не все так просто, – смешался Ким. Рассказывать посторонним о бедах монастыря ему не хотелось. – Я ушел, потому что должен был уйти, вот! Монахи были ко мне очень добры, они заботились обо мне, и я решил тоже отплатить им добром. Но если бы я не ушел тайком, они бы меня не отпустили, потому что это закон – братство одолевает невзгоды сообща. Но эта беда была моя. Лично моя! Поэтому я и ушел – потому что не хотел навлекать несчастье на невинных людей…

– Дело в том демоне-волке? Родовое проклятие?

– Да, – вздыхая, сказал Ким. – Что-то вроде того.

– Какого же ты рода?

– Я… сирота.

– Значит, сирота. Допустим. Расскажи-ка нам о демоне, – мужчина подумал и добавил: – Что считаешь нужным.

Ким рассказал. Двое оставшихся в комнате мальчиков внимательно слушали. С улицы доносились вопли малыша и хохот Лиу. Когда Ким закончил, целитель перевел взгляд на мальчиков и сказал им с улыбкой:

– Похоже, вам сегодня крупно повезло. В скором времени нас ждет еще одна увлекательная и полезная охота.

– Ловля демона? Ура!

– Он, наверно, вернулся к хозяину, – предположил старший мальчик.

– А вот и нет! – торжествующе объявил мечник, Сеннай.

Без раскраски он выглядел как самый обычный подросток из столицы, а его лицо почему-то показалось Киму смутно знакомым.

– Демон, пущенный по следу, никогда не отстанет, потому что не знает усталости и время для него незначимо. Он будет преследовать свою жертву до конца…

– Это точно, – содрогнулся Ким, вспомнив, как Тошнотник напал на него, безоружного, возле пограничного стража. И впервые подумал, что кровожадные мальчишки на самом деле спасли его от волка. Если бы не их «тренировка», скорее всего, он был бы уже мертв.

– …и будет бродить вокруг да около, выжидать удобного момента, – радостно говорил мальчик. – А мы уж его встретим…

– Кстати, – в дверь просунулась голова Лиу, – это непростой демон. Мои боевые духи подсказывают мне, что он родом из преисподней для Неправедных судей и Тех, кто сомневался, что император заботится о народе. Что он очень давно бродит по Среднему миру и на его счету немало злодеяний.

– Чур это будет мой демон! – встрял малыш Мик, вбегая в комнату.

– Кто его поймает, того и будет, – возразил мечник.

– Разумеется, это буду я!

– Предлагаю в знак вассальной преданности сразу отдать демона самому родовитому, – предложил мальчик с луком. – То есть мне!

Ким слушал, как мальчики азартно делят неубитого Тошнотника, и недоверчиво переводил взгляд с одного на другого. Они что, серьезно?

– Похоже, все-таки придется объяснить тебе, куда ты так неудачно забрел, – сказал целитель. – Просто чтобы ты вел себя поскромнее. Да, у нас нет вражды с монастырем. Некоторые называют это мужским и женским хэ, но это не совсем точное определение. Дуализм двух хэ гораздо сложнее. Монахи Каменной Иголки называют наш путь черным, вкладывая в это слово негативный смысл. А мы говорим – почему бы нет? Черный – прекрасный цвет. Это цвет магии и власти.

– Чей – ваш? Кто вы такие?

– Те, кто следует Пути Ветра и Луны и правилам Восьми предписаний. Здесь, в Горах Цветов, расположена одна из самых древних и лучших в империи тренировочных баз. Эти мальчики – будущие хвараны.

– Хвараны?! – у Кима словно открылись глаза. – Боги, как же я раньше не догадался!

Конечно, Ким много раз слышал о хваранах – элитной юношеской гвардии императора, – и их знаменитых, таинственных тренировочных лагерях, куда мечтал попасть каждый знатный мальчик империи. Хвараном был Сайхун, любимый сводный брат Кима, и сам он страстно желал пойти по его стопам. Но князь Вольгван давным-давно объяснил Киму, что безродный приемыш не может даже мечтать о такой чести. Но вот – судьба распорядилась так, что он все же угодил в лагерь хваранов… правда, в качестве ходячего пособия по медицине. «Хорошо хоть не по некромантии. Про колдовство хваранов болтают всякое…»

– Я – пожизненный руководитель этого лагеря, назначенный лично Неименуемым, – продолжал целитель. – Ранг «государственного святого» дает мне полную власть над жизнью подопечных – разумеется, на время их обучения. От своего имени и рода я отказался, вступив в должность, и подчиняюсь напрямую императору. Ученики могут называть меня «господин вонхва». Это древнее звание, означающее «хозяин цветов».