Эовин. Выбор воительницы - Эльвира Цайсслер

это и неудивительно, учитывая все, через что ей пришлось пройти за последние несколько дней. Казалось, что ванну она в прошлый раз принимала в какой-то другой жизни. Однако Эовин все равно незаметно принюхалась.

От него почему-то пахло прохладным свежим ветерком и морем. Наверное, все дело в том, что он легко мог спуститься к реке, что протекала в ущелье за домом. А еще, в отличие от нее, Фируниан в эти три дня не так часто стоял на пороге смерти.

Глаза озорно блеснули, будто он догадался, что Эовин пробовала уловить его запах.

– Так что, обещаешь?

Эовин задумалась. Если она откажется, ульфаратец, скорее всего, поведет ее к королю. По сути, будет даже полезно на некоторое время остаться одной. Она восстановит силы и постарается разобраться во всем. Может, отыщет в его доме какие-то зацепки и выяснит, что он замышляет.

– Обещаю, – серьезно кивнула она. – Пока ты не вернешься, я отсюда не уйду. – И тут же резко захлопнула рот.

Фируниан снисходительно усмехнулся, услышав, как она обозначила границы обещания. Ничего, однажды высокомерие его и погубит. В глубине души Эовин надеялась, что именно она нанесет смертельный удар.

– Поклянись своей богиней Арией, – потребовал он.

Эовин насмешливо улыбнулась. Значит, его все-таки задели рассуждения о том, что она может и не сдержать обещание.

– Клянусь луком Арии, что буду здесь, когда ты вернешься. – Тут она осеклась. – А вдруг ты не вернешься? Вдруг какой-нибудь охотник перепутает тебя с жирным голубем и застрелит? Тобой можно будет целую семью накормить.

Фируниан тяжело вздохнул. Эовин видела, что он разозлен, но при этом его повеселили последние слова.

– Этого не случится.

– Ну мало ли… – Пререкаться с ним сейчас не хотелось. Жизнь – штука непредсказуемая, и она в любом случае не планировала торчать на этой скале до конца своих дней из-за какой-то глупой клятвы. – Долго будешь отсутствовать?

– Восемь дней, может, десять. Это максимум.

– Ладно, – Эовин одарила его мрачным взглядом, – не вернешься через восемь дней, я уйду.

– Если я не вернусь, ты просто умрешь тут, – спокойно поправил ее Фируниан.

Эовин откинулась на спинку стула.

– Это мы еще посмотрим.

Ульфаратец просто не знал, на что она способна.

К новому путешествию Фируниан готовился быстро и очень просто. В первую очередь наполнил пресной речной водой большую бочку.

– Этого должно хватить, пока я буду в отлучке.

Эовин кивнула. Пусть думает, что без него ей будет тяжело, что она не справится…

– А король ваш не разозлится, если ты не приведешь меня вовремя? – с вызовом поинтересовалась она. Жаль, что ничего не знала о государственном строе ульфаратцев и об отношении простых людей с представителями власти.

– Ирион и без этого в курсе, как трудно тебя поймать, – пожал он плечами. – А я и так у него на не очень хорошем счету после того, как ты меня одурачила и сбила со следа в горах. – Судя по виду, он особо не возражал против такого отношения к себе, и это лишний раз убедило Эовин, что короля сам Фируниан тоже недолюбливает. – Кстати, как вам это удалось? – Ульфаратец воззрился на нее.

– Военная тайна. – Эовин скрестила руки на груди, ни за что не желая выдавать Ниму и рассказывать, как та им помогла. Беррон пока знал, что они случайно наткнулись на пещерный лабиринт, который позволил им незаметно ускользнуть. Пусть так и будет.

– Ну разумеется, – пробурчал Фируниан. – Советую тебе все же сдержать обещание. А если не сдержишь, – на его лице появилась волчья ухмылка, – что ж, мне предстоит славная охота. И уж поверь, тогда я тебя не пощажу.

– Да-да, – закивала Эовин и беззаботно зевнула. Гнев в глазах Фируниана ее даже забавлял.

После этого она отвернулась и побрела обратно к хижине. Хотя ей хотелось понаблюдать за трансформацией. Может, это помогло бы понять, насколько правильно она действует. В то же время не хотелось привлекать к себе лишнее внимание и демонстрировать ульфаратцу, насколько сильно она в этом заинтересована. Да и на раздевание смотреть она не желала.

Любопытно, что ульфаратцы умели преображать собственные тела, но одежду при этом поменять не могли. Она про себя отметила данный момент, поскольку это несколько ограничивало возможности их маскировки и, соответственно, могло облегчить борьбу с ними.

За окном громко захлопали крылья – Фируниан поднялся в воздух. Эовин проводила его взглядом и недоверчиво вздохнула, когда он наконец исчез из поля зрения. Оставшись одна, она была вольна заниматься чем угодно. Ее ограничивало разве что данное слово. Взглянув на небо, Эовин запомнила положение солнца. Она продержится восемь дней, и ни минутой дольше. И за эти восемь дней ей следовало вернуть былую силу.

Эовин с улыбкой закрыла дверь и отправилась осматривать дом.

* * *

– Далеко нам еще? – мать Гвидиона вытерла лицо. С самого рассвета моросил дождь, и они уже промокли до нитки.

Гвидион поравнялся с ней.

– Примерно через полчаса мы должны добраться до трактира, о котором говорил торговец.

Строго говоря, он планировал сегодня проехать гораздо дальше, но мать выглядела так, словно уже на пределе сил. Даже удивительно, что она до сих пор держалась настолько мужественно.

Они уже несколько дней находились в пути, большую часть времени проводя верхом и ночуя в переполненных трактирах. Королева ни на что не жаловалась, хотя, наверное, в последний раз садилась в седло несколько лет назад. Гвидион видел, как неуклюже она держится в седле, какая боль отражалась на ее лице, когда она спешивалась вечером, но королева все равно не проронила ни слова.

Он всей душой мечтал помочь матери и отчаянно искал способ все исправить. Увы, пропагандистская сеть ульфаратцев работала ужасающе эффективно.

Гвидион вспомнил слова Эовин о том, что противники взяли под контроль целый рой имплингов. Тогда он посчитал это абсурдом, но теперь готов был поверить. Иначе как они умудрялись настолько быстро распространять новости?

Уже в первом трактире, где они остановились, все громко обсуждали официальную версию происшествия в Белленторе и высокую награду, назначенную за голову обманщика. Многие жалели, что конкуренты не похожи на Гвидиона, ведь тогда им выпала бы прекрасная возможность одновременно избавиться от врага и самим обогатиться на пятьсот золотых. Услышав это, молодой король решил снова отрастить бороду. Он сбежал бы и один, без матери и преображенной Эллин, но все же вдова, отправившаяся с двумя сыновьями навестить сестру, привлекала гораздо меньше внимания. Такую они выбрали себе легенду. В трактире Гвидион как бы между делом поинтересовался, почему внезапное исчезновение королевы-матери не получило такой огласки. Возможно, если бы объявили, что