Плюшевая засада - Дарья Калинина

– Но ведь твоя мачеха уже выпорхнула из клетки. И Аленушку с собой увезла. Зачем же ей накладывать на себя руки?

Но Георгий уже зевал и просто выставил Нату, не забыв ей напомнить, что она должна ему деньги за пять выпитых бутылок. И Ната в задумчивости побрела к себе.

Что-то упорно не складывалось. Да, тут, в «Двух кленах», Елизавете Николаевне последнее время было плохо. И Аленушке было плохо. Но их план побега сработал. И все у Елизаветы Николаевны вновь стало хорошо. Она была свободна от надзора своего мужа. С ней была ее любимая дочь. А доберись она до Италии, все стало бы еще лучше. В Европе никому и в голову не пришло бы обижать Аленушку, там совсем иное отношение к людям с особенностями. Впереди у Елизаветы Николаевны была свобода и долгая счастливая жизнь, которую она собиралась начать с чистого листа и под чужим именем. Незачем было Елизавете Николаевне себя убивать, что бы она там ни наговорила в своем предсмертном письме.

И вообще, что за странное письмо? Почему оно было адресовано Валентину Петровичу? Получалось, что Елизавета Николаевна пыталась втемяшить мужу, каким он был черствым чудовищем? Но к чему эти запоздалые сопли и слюни, когда все было уже кончено? Неужели женщина все еще продолжала его любить? Но тогда она должна была перед смертью в первую очередь постараться обелить своего мужа, а не пытаться засадить любимого мужчину за решетку, наговорив на него всякого. И то, что было, и чего, возможно, не было?

Так и не докопавшись до глубинных корней происхождения такого странного предсмертного письма Елизаветы Николаевны, Ната встала на свое ночное дежурство. Она помнила наказ Славы не спускать глаз с Клавдии. Сделать это было несложно. Клавдия проживала в том же домике для прислуги, в котором жила и сама Ната. Правда, у Наты тут была всего лишь одна скромно обставленная комнатка, а у Клавдии две комнаты, кухня и санузел – настоящие апартаменты, почти как у самой Антонины. Разве что Антонина проживала в хозяйском доме вместе с самими хозяевами, а Клавдии отвели жилье вместе с прислугой. Но если забыть об этом, то Клавдия была устроена очень даже неплохо, куда лучше, чем те же Ната с Катериной. У них-то было всего по маленькой комнатке.

Проходя к себе, Ната не удержалась, постучала в дверь комнаты Катерины, чтобы пожелать той доброй ночи. Никто на стук не ответил. Наверное, Катерина уже спала.

Ната прошла к себе и приступила к выполнению своего задания. Апартаменты Клавдии находились через стену, в которой Ната загодя проковыряла дырочку. Так что, когда Клавдия вернулась к себе, Ната была уже во всеоружии, приникла глазом к стене и стала наблюдать за Клавдией. К сожалению, Клавдия ничем противоправным, о чем стоило бы доложить Славе, не занималась. Она ходила по комнате, переодеваясь в домашний костюмчик, который, кстати сказать, выглядел совсем не дешевым.

Потом Клавдии позвонили по «Скайпу». Оказалось, что это ее сестра, которая долго и нудно жаловалась, что все, включая сестру и мать, ее позабыли и позабросили, а она с трудом справляется с грузом навалившихся проблем. Звучали фразы про необязательных поставщиков, про оборзевших санинспекторов, про какие-то несвоевременно доставленные ящики, из-за которых часть фруктов пришла в некондиционный вид, и лишь срочная распродажа помогла несколько исправить положение.

– Что ты мне жалуешься? Чем я тебе отсюда могу помочь? У тебя же под боком есть твой Борюсик – твой муж, есть Димочка – твой любовник, есть еще какие-то кавалеры, им мозг и выноси.

На это разразился новый шквал жалоб, на сей раз он касался супруга, любовника и остальных кавалеров. Оказалось, что все они, стоило копнуть поглубже, ни на что не годны.

– В постели и то не стараются, что уж там говорить про бизнес. Ничего поручить нельзя, отлынивают, увиливают, что ночью пообещают, наутро уже забыли.

Наверное, Ната услышала бы еще много познавательного из области жизненных трудностей сестры Клавдии. Но в этот момент самой Нате позвонили, и она была вынуждена отвлечься от своего занятия. Звонил Генка. Бывший сердечный друг, предлагавший руку и сердце, но при первой же возможности с поразительной быстротой променявший невесту на некую Виолетту. Какое-то время Ната колебалась, отвечать ей или нет на этот звонок. Но потом решила, что не стоит. Нечего себе нервы портить. Наверное, Генка хочет похвастаться, как они с Виолеттой прекрасно проводят время. Вот и замечательно. Вот пусть и кувыркается со своей хриплоголосой бабенцией дальше.

Но едва Ната вновь вернулась к наблюдению за Клавдией, как ей снова позвонили. Решив, что это снова Генка, она ответила.

– Чего тебе еще нужно?

Но сразу поняла свою ошибку. Голос в трубке был совсем не Генкиным. Он был тихим и едва различимым. Но все же показался Нате смутно знакомым. Это звонил ребенок, а знакомых детей у Наты было не так уж много. Чтобы не выдать себя Клавдии, с которой ее разделяла лишь одна-единственная, да и та продырявленная, стенка, Ната вышла в коридор.

– Да-да, я слушаю.

– Ната, это я! Алиса!

– Алиска! – обрадовалась Ната. – Это и впрямь ты! Вот здорово!

Но Алиска сразу же ее восторги пресекла.

– Да не ори ты во все стороны мое имя! Сейчас услышат, что ты со мной разговариваешь, и сбегутся со всех сторон. А мне оно не надо.

– Алиска, ты где? Тебя же похитили! Тебе удалось бежать?

Алиска хмыкнула.

– Никто меня не похищал. Я сама себя похитила.

– Это как же понимать?

– И еще я не одна. Со мной дурында. Наткнулась на нее, когда из дома удирала. Вот с тех пор вместе и кантуемся. И она меня допекла, все время хочет есть и еще хочет своего зайку беленького.

– Ты нашла Аленушку!

– Ага! Когда ночью из дома вышла, то первая, на кого я наткнулась, она и была. Глупая, но ласковая. Я сперва ее увидела, так испугалась. Здоровенная она уж больно. А она меня увидела, подбежала, обнимает, пальцем в дом тычет. Мол, я тоже оттуда сбежала. Мы теперь с ней сестры. Она от меня вообще не отлипает. И теперь я знаю, кто сидел в той комнате, забитой всяким игрушечным зверьем.

– Алиска! Ты просто молодец! Веди назад дурын… Аленушку!

– Погоди, не все так просто. Понимаешь, мы с Аленкой немного потолковали, она вовсе не такая уж глупая, иной раз очень хорошо соображает. И она видела, как убивали ее маму. И потому сбежала из того дома, где они с ее мамой прятались.

– Она видела убийство? То есть Аленушка может назвать убийцу?

– Получается, что так. И ты никогда не поверишь, если я тебе скажу, кто это. Но я тебе не скажу, а то ты сгоряча дров наломаешь.

Это она ей говорит!

– Алиска, немедленно возвращайся, – взволнованно произнесла Ната. – Мы сразу сообщим в полицию, они приедут и помогут.

– Сейчас не могу вернуться. Аленушку тогда изведут. Погубят, как и ее мать погубили. Мы с ней решили сбежать.