«Сатурн» под прицелом Смерша - Анатолий Терещенко

Да, ему самому, вчерашнему комсомольцу, во время нахождения в школе было ужасно чувствовать на плечах мундир заклятого врага, с которым он еще недавно воевал в действующей армии и партизанах. По сути, он был свой среди чужих. Были у него и основания предполагать, что его могут убить партизаны или какой-нибудь горячий патриот, случайно попавший в школу «Сатурн».

А за примером долго ходить не пришлось.

9 октября 1943 года по приказу руководителя РДГ «Артур» майора госбезопасности И. Ф. Золотаря сотрудником этой группы Н. П. Федоровым была проведена акция по захвату на квартире предателя Родины — преподавателя разведшколы «Сатурн» капитана войск СС А. Н. Невенгловского. Его быстро доставили в штаб РДГ на немецкой легковой машине, где он признался, что после окончания разведшколы, расположенной в саксонском городе Волау, служил в Брянске, занимаясь вербовкой советских военнопленных. После был устроен преподавателем в Борисовскую разведшколу Абвера.

Естественно, Козлов всех подробностей не знал. Ему немецкое руководство школы довело информацию, что его коллегу выкрали «красные бандиты» и надо быть осторожным.

«От случайности никто не застрахован», — так отреагировал и сам Козлов на эту акцию партизан.

Работая инструктором по подготовке агентуры, «Меньшиков» как бывший пехотный офицер РККА читал курсантам лекции о структуре Красной армии, военной типографии и проводил даже занятия по строевой подготовке.

Герлитц и Фурман были довольны службой их «проверенного» агента. В январе 1944 года Козлов получил повышение. Его назначили начальником учебной части школы. Теперь на плечи нашего «Следопыта» легли задачи по организации и планированию занятий по главным дисциплинам: разведка, топография, идеологическая и строевая подготовки, структура Красной армии, стрельба и полевые занятия. В его подчинении было 4 преподавателя, которыми он руководил. Но нередко он и сам читал лекции.

Видя «старания» «Меньшикова» на педагогической ниве новый начальник школы капитан Ганс Утгофф стал его приглашать с собой в поездки в лагеря военнопленных и подразделения РОА для проведения вербовочных мероприятий. Козлов должен был готовить списки кандидатов в школу, составлять характеристики для использования их за линией фронта. О степени доверия к «Меньшикову» говорят факты, что за «безупречную службу» и «заслуги» его наградили 2 бронзовыми и 2 серебряными медалями, а также военным крестом «За заслуги». 5 наград получил наш смелый и дерзкий разведчик!

Козлов понимал, что благодаря следованию правильно построенной военными контрразведчиками на Лубянке линии поведения и его внутренней осторожности, он «наплаву» у немцев. Авторитет его рос, но нужна была отдача от этого признания его противником. Долг перед Родиной заставлял мучиться и искать выходы — нужен был канал связи. Время шло, но никто не пришел к нему и не назвал его пароль. Была какая-то странная пора — часы тикали, а время как бы остановилось, стрелки хронометра беспомощно висели, хотя события бурлили. Материалов было полно.

«Следопыт» уверенно шел не только по следу врага, он уже действовал в его стане. Накопив достаточное количество важной информации по «Сатурну», в которой нуждались армейские контрразведчики, он понимал, что надо «торопится, но не спеша» в поисках надежных путей доведения собранных данных до Москвы. Однако сделать это было не так-то просто… Связной из Москвы, которого обещала послать Лубянка, почему-то к нему так и не прибыл.

Догадки у Козлова были разные…

* * *

В последнее время в «Сатурне» отмечалось заметное увеличение количества проколов в работе. Уходили и улетали из осиного гнезда за линию фронта в советский тыл вышколенные славянские питомцы, и оттуда уже не возвращались по разным причинам. Одних отправляли на глубокое оседание, другие приходили в органы военной контрразведки с повинной, а третья категория погибала в ходе боестолкновений при переходе линии фронта. Многих агентов арестовывали и отправляли в лагеря, наиболее непримиримых с советской властью и враждебно настроенных к ней ждали суровые приговоры военных трибуналов, как правило, с расстрельными вердиктами.

Козлов прекрасно понимал, что его тоже будут перепроверять и «колоть» на противоречиях, пытаться найти нестыковки в нескольких объяснениях на одну и ту же тему или по какому-то конкретному эпизоду. Но линию поведения и легенду теперь уже смершевского прикрытия и нюансы о пребывании в Малаховке он заучил, как артист свою роль.

При встрече с женой Александр шепнул ей:

— Ну что, Галя, обрадую тебя. Привет тебе передала Москва. Теперь она о нас знает. Я вернулся с очень важным заданием. Нам с тобой поверила советская власть. Теперь нам надо сделать так, чтобы «тайны мадридского двора» были раскрыты нами и переданы Москве.

После таких слов, Галина ожила, облегченно вздохнула. Она до этого дня не могла поверить, что работа на немцев может не быть изменой Родине, считала это предательством, несмываемым позором. Вместе с тем, Александр предупредил жену:

— Прошу тебя, без меня никаких «патриотических» действий не предпринимай. Твоя задача — быть моей женой и только. Все остальное потом и по моей команде. Ты поняла?

— Да, мой милый!

— Ну, вот и договорились. Иначе можно провалиться двоим. А там потянется цепочка — пострадают хорошие люди.

Последствия провала она хорошо понимала. Поэтому восприняла слова мужа как военный приказ. Хотя партизанское начало мести противнику бушевало жаркой метелью в душе женщины. Но голову свою держала в холоде.

Скоро она познакомилась с поваром столовой разведшколы — женой погибшего командира Красной армии Любой Матусевич, которой по неизвестным причинам удалось избежать расправы. Две женщины как-то быстро нашли общий язык и перешли на откровения. Галине она смело заявила, что у нее настолько накопилось злости к бошам, что она одно время даже намеревалась отравить немецких посетителей столовой.

Галя пришла домой возбужденная, вся красная.

— Что случилось? Ты какая-то взволнованная? — спросил настороженный Александр. Она конспиративно провела указательным пальцем по губам.

«Все понятно — надо выйти и поговорить», — подумал супруг.

После легкого ужина, они по привычке, вышли прогуляться.

Тут она и рассказала мужу о своей беседе с Любой.

— Она что, одурела?! Таким действием эта дама может провалить нашу операцию. Отравит одних — придут другие. И мы погибнем, и она.

Существовала еще одна проблема. Как уже говорилось выше, на Лубянке обещали, что после возвращения в школу на него выйдет связник из Центра. Не вышел. Пришлось «Следопыту» самому прокладывать канал связи с Лубянкой через вербовку патриотов. Благодаря небывалой интуиции он ни разу не ошибся в выборе кандидатов. Нет, он не был рыцарем без страха и упрека. Положение и обстановка заставила его быть просто предельно осторожным и глубоким психоаналитиком.

Конечно, Александр рисковал. Но, наверное, гауптман Козлов рассуждал как старший лейтенант Красной армии, как комбат: «Не победишь опасность без опасности!». Поэтому он сначала просчитывал, а потом рисковал.