Баллантайн - Уилбур Смит

северу от Лимпопо порция виски на закате уже превратилась в традицию.

Сияющие алмазы звезд Южного Креста висели над лагерем, затмевая более тусклые созвездия. Лысые вершины гранитных холмов залил призрачный свет. Ральф унаследовал от отца стойкость к алкоголю и теперь шагал к своей палатке ровным уверенным шагом — его пьянило не виски, а планы.

Он пригнулся, вошел в темную палатку и, присев на край кровати, легонько погладил Кэти по щеке.

— Я не сплю, — тихо откликнулась она. — Который час?

— За полночь.

— Почему ты поздно? — Кэти говорила шепотом, чтобы не разбудить Джонатана, который спал за парусиновой перегородкой.

— Меня задержали мечтания и похвальба мужчин, упивающихся властью и успехом. — Он усмехнулся в темноте, снимая сапоги. — Ей-богу, я тоже от них не отстал в похвальбе и мечтаниях. — Ральф снял брюки. — Как тебе Гарри Меллоу? — вдруг спросил он.

— Этот американец? Он очень… — Кэти помедлила. — Он показался мне очень мужественным и весьма приятным.

— Ты нашла его привлекательным? — требовательно спросил Ральф. — Неотразимым для молодой женщины?

— Ты же знаешь, что мне ничего подобного и в голову прийти не может! — запротестовала Кэти.

— Ну да, конечно! — хихикнул Ральф.

Он впился в жену поцелуем, стиснув ладонью округлую грудь — под гонкой тканью ночной рубашки она казалась крепенькой, словно дынька. Кэти неубедительно попыталась оторваться от губ мужа и разжать его пальцы, но он держал крепко, и вскоре она сдалась, обхватив его руками за шею.

— От тебя пахнет потом, сигарами и виски.

— Извини.

— Ничего, это восхитительный запах, — прошептала она.

— Погоди, я рубашку сниму.

— Нет, я помогу тебе раздеться.

Гораздо позже Ральф лежал на спине, а Кэти прижималась к его обнаженной груди.

— А давай пригласим сюда твоих сестер? — внезапно предложил он. — Им понравится жизнь в лагере, а еще больше обрадует возможность сбежать от мамочки.

— Ведь я же предлагала тебе пригласить близняшек, — сонно напомнила Кэти. — Ты тогда сказал, что с ними хлопот не оберешься.

— Вообще-то я сказал, что они слишком шумные и говорливые, — поправил Ральф.

Кэти приподняла голову и взглянула на мужа в тусклом лунном свете, который пробивался сквозь полотнище палатки.

— А теперь вдруг изменил свое мнение…

Она задумалась, зная, что даже самые сумасбродные предложения мужа имели вескую причину.

— Американец! — воскликнула Кэти так громко, что за парусиновой перегородкой всхлипнул и пошевелился Джонатан. Кэти моментально понизила голос до яростного шепота: — Ты не посмеешь использовать моих сестер в своих целях!

Ральф прижал ее голову к своей груди.

— Они уже взрослые девочки. Сколько им исполнилось?

— Восемнадцать. — Кэти поморщилась от щекотного прикосновения влажных завитков на груди мужа. — Но, Ральф…

— Да они уже старые девы.

— Они мои родные сестры! Ведь ты не станешь их использовать?

— В Ками они никогда не встретят приличных молодых людей. Твоя матушка отпугивает всех мужчин.

— Ральф Баллантайн, ты просто чудовище!

— Показать тебе, какой я на самом деле ужасный?

Задумавшись на секунду, Кэти хихикнула и тихонько сказала:

— Очень хотелось бы посмотреть!

— Когда-нибудь я буду ездить с тобой, — сказал Джонатан. — Правда, папа?

— Конечно, будешь, — согласился Ральф, взъерошив темные кудри сына. — А пока меня нет, Джон-Джон, я хочу, чтобы ты присмотрел за мамой.

Бледный Джонатан, сидевший на колене отца, кивнул, упорно сдерживая слезы.

— Обещаешь? — Ральф обнял ребенка, потом перегнулся в седле и опустил мальчика на землю рядом с Кэти. Джонатан жестом защитника взял мать за руку, хотя сам не доставал ей и до пояса.

— Обещаю, папа, — ответил мальчик и сглотнул, глядя на сидящего в седле отца снизу вверх.

Ральф легонько провел пальцами по щеке Кэти.

— Я тебя люблю, — прошептала она.

— Моя красавица, — сказал в ответ Ральф.

Глубокая любовь к мужу придавала Кэти безмятежность, а под первыми золотистыми лучами солнца волосы сияли, словно нимб, делая ее похожей на мадонну.

Ральф пришпорил коня, и Гарри Меллоу последовал за ним на прекрасном породистом гнедом из конюшни мистера Родса. В седле Гарри держался как настоящий ковбой. На окраине леса мужчины обернулись: женщина и мальчик по-прежнему стояли у ворот.

— Какой ты счастливчик, — пробормотал Гарри.

— Без жены нет настоящего, а без сына — будущего, — согласился Ральф.

Хотя львиные косточки были давно обглоданы дочиста и разбросаны по каменистой почве хребта, хищные птицы все еще сидели на верхушках деревьев, не в силах взлететь, пока не переварят содержимое переполненных желудков. Уродливые силуэты стервятников чернели на фоне ясного зимнего неба, указывая путь к шахтам Харкнесса.

— Выглядит неплохо, — осторожно признал Гарри в первую ночь у костра. — Вмещающая порода непосредственно граничит с жилой, которая, возможно, уходит на значительную глубину и, как мы увидели сегодня, тянется на две мили с лишним. Завтра я отмечу места, где надо пробить шурфы.

— В этих землях месторождения повсюду, — заметил Ральф. — Здесь продолжается золотая дуга, которая идет через Витватерсранд, Пилгримс-Реет и Тати… — Он замолчал. — Впрочем, говорят, что у тебя особый талант: ты чуешь золото на расстоянии пятидесяти миль.

Гарри пренебрежительно отмахнулся зажатой в руке кружкой с кофе.

— А у меня есть фургоны и средства, необходимые для разработки найденных месторождений, — настойчиво продолжал Ральф. — Гарри, ты пришелся мне по душе, я думаю, мы сработаемся. Начнем с шахт Харкнесса, а потом… Кто знает, может, всю страну перероем.

Гарри попытался что-то сказать, но Ральф остановил его, положив ладонь ему