Психологический рисунок личности, или Как разбираться в людях - Аркадий Петрович Егидес

Горького: «силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат птицы в этом крике»; это – загляните в текст – «гордо реет буревестник, черный молнии подобный…».

Эмоциональность эпилептоида мы описали в парадоксальном словосочетании «сдержан, но взрывчат». У эпилептоида эмоции сильные, хотя он их и сдерживает до поры до времени. А вот истероида можно назвать эмоциональным в смысле подвижности и тонкости эмоций. Подвижность выражается, например, в том, что истероидка горько заплакала… и улыбнулась, просветленная. А тонкость эмоций в восхищении красотой рук, обнявших колени: сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд, и руки особенно тонки, колени обняв… (сами понимаете, Гумилев…). Тонкость эмоций истероида – одна из основ искусства. «У капель тяжесть запонок». Ночь «превращала сухой бурьян в студеные хрустали». «Изба-старуха челюстью порога жует пахучий мякиш тишины». «Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черед». Истероид Хворостовский пел с таким вкусом, с таким чувством меры и в то же время с такими нюансами, что вот уже и умирать не хочется или хочется умереть от счастья.

Часто истероиды выражают свои эмоции открыто: «Взволнованно ходили вы по комнате и что-то резкое в лицо бросали мне…» Эмоции могут быть не просто открытые, а демонстративно открытые. Выражают их истероиды с красивостями. «В дряхлую спину хохочут и ржут канделябры» – это покинутый женщиной поэт стоит у окна: «плавлю лбом стекло окошечное».

У истероидок под сиюсекундную эмоцию подгоняется все: то на меня никто не смотрит – плохо, то все на меня пялятся – плохо…

Впечатлительность

С этим словом, как можно было сделать вывод из ранее вскользь брошенного нами замечания, истероид связан тоже прочно. Поговорим подробнее. Он любит получать впечатления. Он гоняется за ними, ездит в Крым дикарем, если не удается попасть в фешенебельные санатории, путешествует по тайге. Он ходит в гости и приглашает гостей. Он любит впечатления. И как бы некоторая противоположность, но очень связанная не только внешне, но и внутренне-психологически с впечатлительностью, – он любит производить впечатление. Это мы знаем как демонстративность, но и здесь в связке со словом «впечатлительность» это назвать очень уместно. Тем более уместно, что истероид любит получать впечатление от производимого им впечатления…

Истероид любит получать впечатление от производимого им впечатления…

Суггестия

Суггестия – внушение. Истероид и суггестия очень связаны. Истероид внушаем. Он легко поддается в том числе и гипнотическому внушению. У него, именно у него, могут быть получены такие гипнотические феномены, как каталепсия (восковая гибкость), внушенные галлюцинации, иллюзии, амнезия, анестезии. Это из него в гипнозе можно вить веревки.

Однажды в Иркутске под руководством моего учителя профессора-психиатра Игоря Степановича Сумбаева я произвел эксперимент с юным талантливым музыкантом, знавшим почти в совершенстве эсперанто. Это такой синтетический международный язык, в коем латинские корни, 16 правил и нет исключений. Я внушил своему испытуемому, что по выходе из собственно гипнотического состояния он не будет знать русский язык, а эсперанто как знал, так и будет знать. Это все и произошло, но я тогда сам чуть «с ума не сошел», потому что в поведении его были такие незапрограммированные мною вещи, что я подумал о спровоцированном психозе (психиатром в студенческой юности я был совсем плохим). Он не узнавал нас. Не понимал, где находится. Обжегся, нелепо медленно зажигая спичку. Длительными расспросами на эсперанто мы выяснили, что теперь XXX век, что огонь не добывают трением, что эсперанто не вспомогательный язык-мост, а единственный язык, на котором говорит человечество.

Тех, кто полюбопытствует, я отсылаю за подробностями к своей статье «Сомнамбула дает интервью» в популярном тогда журнале «Техника молодежи» (номер 5 за 1966 год). А сейчас для нас важно, что это пример такой глубокой гипнотической внушаемости истероида, коим и был наш испытуемый. Впрочем, внушению истероид поддастся только такому, какое интересно ему по его установкам, желаниям. Она хочет лечиться у дорогостоящего гипнотизера, и если муж согласился, то у этого гипнотизера она улучшает свое состояние, а у другого – ни за что, все только ухудшается.

Иногда истероид сам выступает в роли мага, гипнотизера, этакого провинциального калиостро. Здесь он схож с паранойяльными пророками, с тем отличием, что быстро остывает к этим занятиям. И переквалифицируется, если не в управдомы, то в депутаты.

Воля

У истероида «кратковременная» воля, программы недолговременные, но они, в отличие от гипертима, у истероида есть. Гипертим удерживает программу хуже, чем истероиды, и тем более хуже, чем паранойяльные. Можно сказать даже, что поведение у гипертима не волевое, а полевое, то есть он в своей деятельности зависит от того, что попадает в поле его внимания. Полевое поведение изучал Курт Левин. Человек, входя в комнату, где на столе разложены разные предметы, потрогает каждый из них, посмотрит, что он собой представляет, поиграет с ними. Это и есть полевое поведение. У истероида оно все-таки в большей степени волевое. У эпилептоида еще больше, а у паранойяльного еще больше.

Рядом с проблемами воли стоят процессы принятия решений. Истероид достаточно порывист в принятии решений. Он может, как паранойяльный, один раз отмерить и один раз отрезать, но может и долго колебаться, чуть ли не как психастеноид, семь раз отмерить и ни одного не отрезать, под влиянием различных авторитетных для него людей.

Ценностные ориентации

У паранойяльного и тем более у эпилептоида резкое изменение ценностных ориентаций – скорее исключение, чем правило. При этом, помним, эпилептоид колеблется вместе с линией партии, а паранойяльный все-таки гнет свою линию и осуществляет гнет, который с трудом выдерживают даже эпилептоиды, но не выдерживают истероиды. В противовес этому истероид быстро нагревается до красного и даже белого каления и быстро остывает. У него, выражаясь словами учебников физики, небольшая теплоемкость. Он увлекается новыми ценностями, новыми людьми, и в этом плане для него новый друг так же лучше старых двух, как и для паранойяльного. Но если паранойяльный в новом друге видит своего младшего адепта, то истероид в новом паранойяльном видит своего нового кумира, в новых других истероидах – соратников-соперников, которые вместе с ним восхищаются и соперничают в этом восхищении и воспевании вождя каждый на свой лад.

Соперничают истероиды и в плане близости к паранойяльному кумиру. Но остыв и перейдя в лоно другой церкви, истероид нередко поносит и проклинает своего бывшего кумира. Вспомним, как было с поэтами, прославлявшими Ленина и коммунизм (а то и Сталина), которые теперь все насквозь антикоммунисты. И это даже