Профайлер - Лэй Ми

Цю Вейцзянь на искусственном газоне, руки в разные стороны, осколки костей торчат из разрубленных запястий.

Кисти рук, брошенные возле штанг ворот, белые и бескровные, словно их сняли с пластмассового манекена.

Проломленный череп, и под ним лицо с безмятежным выражением.

В мгновение ока память перенесла Фан Му в ту ночь, когда он стоял один перед воротами. Вокруг все стихло. Полки, заставленные книгами, профессор Цяо и двое полицейских на диване, большой портрет Зигмунда Фрейда на стене стали вдруг ужасно далекими.

Вместо них перед Фан Му возник совсем другой человек. Он будто бы пророс из глубин его существа. Этот человек вытянул вперед руки, и они, словно побеги ядовитого плюща, крепко обвились вокруг Фан Му, а потом проникли ему под кожу, не оставив ни следа и не произведя ни звука. В следующий миг острая боль охватила все его тело, и одновременно с ней — полное, смертельное спокойствие.

Зеленая трава. Ворота. Отрубленные руки. Острое лезвие.

Три сухих резких удара эхом разнеслись по комнате.

Кто-то громко стучал в дверь. В мгновение ока Фан Му вернулся в реальность.

— Войдите, — сказал профессор Цяо.

Вошел библиотекарь Сун со стопкой книг в руках.

— Профессор Цяо, вот книги, которые вы просили.

— Положи сюда, — ответил профессор, вскользь указав на рабочий стол.

Библиотекарь осторожно опустил книги на единственный свободный пятачок. Потом улыбнулся Фан Му, развернулся и вышел.

Еще раз заглянув в папку, профессор Цяо вынул из стопки несколько книг и полистал. Прикурил сигарету и откинулся на спинку стула, погрузившись в раздумья.

Двое полицейских заискивающе поглядывали на него с дивана, не осмеливаясь заговорить.

Внезапно профессор Цяо выпрямился и спросил:

— Что ты об этом думаешь?

Фан Му не сразу понял, что профессор Цяо обращается к нему.

— Я?

— Ты.

— Пока даже не знаю… лучше, если вы выскажетесь первым, проф…

— Если я спрашиваю твое мнение, это значит, что я хочу его услышать. С каких пор ты стал таким стеснительным?.. — Профессор Цяо указал на старшего офицера: — Это Бьян Пинь, начальник отдела следственной психологии Департамента общественной безопасности. Он тоже мой бывший студент и твой сицзен[15]. Так что не бойся.

Бьян Пинь кивнул Фан Му.

— Когда ты изучал материалы, что в первую очередь привлекло твое внимание? — спросил профессор Цяо, глядя Фан Му в глаза.

Тот немного поколебался, потом ответил просто:

— Руки.

По-прежнему бесстрастно профессор сказал:

— Убив жертву, убийца отрубил кисти обеих рук и оставил их на футбольном поле. Что это, по-твоему, означает?

На этот раз Фан Му, прежде чем ответить, подумал дольше.

— Депривацию.

— Что? — переспросил профессор Цяо, и брови его взлетели вверх. — Что ты имеешь в виду?

— При жизни убитый увлекался футболом и был вратарем университетской команды. Я не особо разбираюсь в футбольных правилах, но знаю, что единственный игрок команды, которому позволено касаться руками мяча во время игры, — голкипер. Руки — это оружие, которым он защищает ворота. Отрубая вратарю руки, убийца лишил его самого ценного. И за этим актом депривации кроется, я думаю… — Фан Му сделал паузу, а потом закончил: — Зависть.

Все так же без малейших эмоций профессор подтолкнул к нему по столу пачку сигарет. И развернулся к полицейским на диване:

— Далее убийца изнасиловал Ван Цянь, вторую жертву, задушил ее и расчленил. Однако фрагменты тела он сложил вместе. Это очень любопытная деталь. Если символы, которые убийца оставляет на месте преступления, говорят об удовлетворении некой особой нужды, и если, как сказал Фан Му, символы, оставленные на теле первой жертвы — отрубленные руки, — говорят о зависти, то что означает факт расчленения второй жертвы и последующего соединения частей?

Фан Му и двое полицейских слушали профессора затаив дыхание, словно опять сидели в аудитории.

— Я чувствую, что убийца мечтал воссоздать Ван Цянь заново. Он одновременно вожделел ее плоть и ненавидел ее, и такое внутреннее противоречие заставило его, изнасиловав девушку, задушить ее и расчленить. Но после этого стремление владеть «обновленной» Ван Цянь подтолкнуло его к тому, чтобы сложить фрагменты тела вместе. Я считаю, что в процессе такой реконструкции убийца должен был испытывать глубокий душевный конфликт. Жажда мести и наслаждение от обладания — да, но и непреодолимая скорбь и сожаление, когда все уже произошло.

Указав пальцем на папку, профессор Цяо продолжал:

— Мне кажется, Департамент общественной безопасности практически не занимался личной биографией Ван Цянь, хотя она может иметь отношение к делу. Я считаю, ключ именно там. Я бы предположил, что кто-то из бывших ухажеров Ван Цянь в отчаянии наблюдал за тем, как она ходит повсюду с другим мужчиной — а потом даже съезжается с ним. Он представлял себе, как эта чистая и возвышенная юная богиня его сердца — я заметил, что Ван Цянь была очень привлекательна и выглядела невинной — занимается неистовым сексом с этим мускулистым недалеким парнем в их собственной квартире, и внутри у него все кипело, будто вулкан. Однажды он не выдержал и сделал то, что сделал. Однако, — профессор на миг замолчал, — это лишь мои предположения, и есть немало вопросов, на которые я не знаю ответа. Например, шприц — возможно, он принадлежал жертве, но если и так, зачем убийца воткнул его ей в грудь?

— Может, так он выпустил наружу свои противоречивые чувства в отношении мертвого тела? Увидел шприц, схватил и воткнул? — вмешался Бьян Пинь.

— Пока что это неясно, — ответил профессор Цяо, качая головой. — Но если вы считаете, что мои предположения достойны внимания, начните с биографии Ван Цянь. И ищите людей, которых она знала давно, — возможно, еще в школе. Чувства такой силы не возникают за день-два — для этого требуются годы.

Двое полицейских поднялись и стали прощаться. Но когда они уже уходили, тот, что все время молчал, оглянулся на профессора Цяо и спросил, указав на Фан Му:

— Значит, это тоже ваш студент?

Профессор Цяо поморщился.

— Именно так, — чуть раздраженно ответил он.

Полицейский не добавил ни слова, лишь вгляделся в лицо Фан Му, а потом последовал за Бьян Пинем к выходу из кабинета.

* * *

Вернувшись к себе в комнату, Фан Му сел за рабочий стол и долго сидел, уставившись в пространство и куря сигареты одну за другой.