Горький вкус Солнца - Галина Мишарина

прекрасными. Сплошные скалы в густой зелени, цветные мхи и пещеры. Интересно, что скрывалось в их недрах? Удивительные камни и звери, или куски магии, подобные тем, что рождали дымки теней?

— Здесь нет ни разбойничьих ватаг, ни глубинных монстров. Наслаждайтесь, — улыбнулся Торми.

Корабль звался Сайвул — в честь Аратского белого волка, который плавал не хуже рыбы и отлично нырял. Я ходила вдоль бортов, глядела на сине-зеленые воды и думала о том, какие волны ждут меня. Неужели бывали и подобные тем, что приходили во снах? Дэр, не раз ходивший на корабле, рассказывал об ужасных штормах. Наверняка придется пережить непогоду, и не раз. Хотя Солнечный определенно мог влиять на ветра и дожди, и был способен обеспечить хорошую погоду, всё же я готовилась к худшему.

Я вздохнула и поглядела на супруга — он разговаривал с первым помощником, которого все звали Мур. Мужчины стояли на носу и показывали на берег, очевидно, обсуждая Атру. Потом Мур рассмеялся и пожал Марку руку. Я вздохнула. Неужели мы с супругом теперь встретимся только за ужином в каюте капитана? Те же Смайл и Дайра, держась за руки, стояли возле борта. Вместе. Всегда. Жаль, что я опять одна. Или это было очередным преувеличенным упрямством? Но разве любовь не бывает жадной? Неужели хотеть быть рядом — плохо? Я сосредоточилась на прошедшем, чтобы как всегда ощутить его приятное послевкусие. Прокручивала в памяти все детали нашей близости, грезила о нескором повторении этого счастья, и не заметила, как сзади подошел Марк.

Конечно, вздрогнула — он прижался ко мне и положил руки по бокам.

— Грустишь, котенок?

Сказал тихо, чтобы я одна услышала, но с такой нежностью, что в горле запершило. Снова плакать? Нет уж! Я накрыла широкие ладони своими.

— Скучаю по тебе.

— Я здесь, Габ. Мы плывем на одном корабле.

— Но не рядом со мной. Ты постоянно уходишь…

— Мне нужно чем-то заниматься, иначе я с ума сойду.

— Понимаю.

Марк вздохнул и подхватил меня, усаживая на фальшборт лицом к себе. Я сразу ухватилась за его плечи, чувствуя, как плавно движется судно.

— Мне не скучно с тобой, Габ. Но на корабле легко потерять собственные правильные токи, если не заниматься физическим трудом. Мне это важно.

— Прости. Я снова начала жадничать.

— Мне нравится, — усмехнулся он и склонился, заправляя за ухо мою короткую прядку. — Поверь, я рад чувствовать тебя рядом. Во мне живут два человека — прежний и настоящий. Я не хочу возвращаться назад, но и не могу забыть. А работа помогает создавать нового себя — целостного. Поверь, Габриэль, я делаю это ради тебя. — Он склонился, касаясь губами моих губ. — Прошлая ночь, прошлый день были чудесны. Я понял, какой вкусной может быть жизнь. Вот держу тебя, а сам думаю, куда бы унести, чтобы побыть наедине.

Я сглотнула.

— У нас маленькая каюта, но кровать хорошая.

— Для чего? — усмехнулся Марк. — Для крепкого сна?

— Наверное, и для него тоже. Нам придется сдерживаться, да?

— В этом есть своя приятность, Габ, — и он снова легко и невинно поцеловал меня. — Однако возникнут определенные трудности — я могу стать сердитым и раздражительным, если не получу тебя вовремя.

— О! — покраснела я.

— Шутка. Если бы не умел контролировать желания, никогда бы не получил дар от Кервела. Мне не с чем сравнивать, но я многое видел и часто слышал рассказы… других ребят. Матросы на больших кораблях любят обсуждать такие вещи, как бы грубо это ни звучало. У Торми они умные, а на торговых судах, поверь, есть жуткое хамло… Так вот девушки бывают разные не только в предпочтениях. Они и в физической любви разные. Некоторым это вообще не важно, дарил бы подарки и комплименты делал. Но ты, Габ, удивительная. Ты знаешь, что занимаешься любовью, как будто танцуешь?

— Нет, — прошептала я, ощущая, как медленным теплом наполняется живот. — Тебе это нравится?

— О, да, — усмехнулся он, на сей раз целуя меня хоть и коротко, но страстно. — Ещё как, котенок.

— Мне бы быть рядом, — сказала я, поглаживая его колючие щеки. Марк крепко держал меня, и я поняла, что нет смысла цепляться за него. — Не надо подарков и комплиментов… Хотя иногда, признаюсь, важно слышать чувства.

— Я постараюсь, Габ.

— Не надо. Если не хочется — не говори ничего. Просто делай как сейчас — подходи и обнимай. Это лучше слов.

Я прижалась к его груди и удовлетворенно замерла, слушая, как бьется сердце. А потом, не думаю о правильности подобного поведения, ещё и ногами обхватила за пояс. Но мужчина только усмехнулся и что-то милое пробормотал мне в макушку. Так мы и стояли, наслаждаясь солнцем, ветром и свежим влажным воздухом.

Я подняла голову, чтобы поглядеть Марку в глаза.

— Можно я спрошу?

— Угу.

— Чего ты больше всего боишься?

— Терять близких, — незамедлительно отозвался Марк.

— И я. Даже не знаю, что страшнее — видеть медленную смерть и успеть проститься или стремительно потерять, не сказав «Прощай»… Никто не знает, что, когда умер отец, мама носила дитя. Малышу было всего два месяца, и сохранить беременность не удалось, хотя она очень старалась.

Марк осторожно погладил меня по волосам.

— Мне жаль, что так вышло, Габ. Никто не должен уходить раньше времени, тем более дети… Всегда кажется, что было сделано недостаточно, что можно шагнуть назад и что-то изменить.

— Но пути в прошлое нет и не будет.

Марк вздохнул.

— Ты знаешь мои тайны, Габриэль. Все до единой. Это и есть дорога назад. К сожалению, она ведет в Ивовую рощу.

— Откуда призрак появился, Марк? Как долго живет там?

— С самой смерти Агны. Хорошо, что я первый нашел эту черную тварь. Ты заметила, что на болотах не красная земля? Поэтому чудовище сидит там. Оно как в тюрьме, не может выйти благодаря надежной охране. Зимой — хуже. Снег является отличным проводником, и мы расчищаем круг, чтобы красная земля всегда глядела в небо.

— А если не расчистить?

— Оно может