Стечение обстоятельств - Алина Аркади

‒ Через несколько месяцев мама вернулась и попросила развод. Отец не сопротивлялся, молча дал согласие. Она снова уехала, оставив меня с ним. Папа всегда шутил, что из двадцати пяти лет брака, восемь мама провела в экспедициях и изучении своих драгоценных вулканов. Она просто не могла взять меня с собой, обеспечить спокойную и размеренную жизнь. А ещё через полгода появились Вера с Катей… Я даже не знаю, как он с ней познакомился. Обе не понравились мне с первого взгляда. Вера с ноги открыла дверь в наш дом, тут же объявив себя хозяйкой, Катя сорвалась в шопоголизм, скупая всё, что попадалось на глаза. Но только за одно я им благодарна: вектор папиного внимания сместился, и мой поводок ослабили. На первый курс я уже поступала лично, имея возможность посещать занятия, как все нормальные студенты. Правда, первый год со мной на парах сидел охранник, не позволяя общаться с окружающими и проверяя мой телефон, но потом стало легче, и занятия я уже могла посещать самостоятельно. Подружилась с Настей, которая, кстати, ‒ поднимает пальчик вверх, концентрируя моё внимание, ‒ прошла жесточайшую проверку и стала единственной подругой, которой безоговорочно доверяют. Потом охранники стали наёмными, но, если отец замечал косой взгляд в мою сторону со стороны водителя ‒ его увольняли в ту же секунду. Именно поэтому я так боюсь, что он заподозрит нас, ведь тогда тебя уволят, и встречи станут невозможны… ‒ затихает, практически проглатывая последние слова.

Я лишь сейчас понимаю: то, что казалось мне искусственно созданной проблемой молоденькой девушкой, на деле оказалось куда глубже и сложнее. Любая оплошность может стать причиной для Строганова разорвать контракт с моей фирмой и забрать у меня Арину. Не сейчас. Не так. Не готов отказаться от Котёнка, который только-только начал брать лакомство с ладони, взамен исполняя все мои желания.

‒ Ты молчишь… Много болтаю, да? ‒ Виновато смотрит исподлобья, с трудом решившись задать вопрос. ‒ Но ты ведь сам попросил. Я больше не буду, Глеб…

‒ Не нагнетай. Сам попросил болтать. Поехали. Уже пять. Не будем давать повод твоему отцу.

‒ Пять? ‒ подскакивает, начиная метаться в поисках одежды. ‒ Пока доедем, уже шесть. Он всё поймёт, накажет, запрёт снова… ‒ натягивает платье. Закидывает руки за спину в попытках застегнуть молнию.

‒ Стоп. ‒ Обхожу сзади и бегунок медленно ползёт вверх. ‒ Без паники. ‒ Разворачиваю к себе, ухватив за подбородок. ‒ Не позволяй эмоциям взять верх. У тебя на лице написано, что ты в ужасе. Расслабься и будь естественной.

‒ Попробую, ‒ обречённо вздыхает.

Мчусь по улицам, нарушив, кажется, с десяток правил и проскочив пару раз на красный. Нервозность Арины передаётся и мне, когда вижу, как она перебирает пальцами цепочку, перетягивая из стороны в сторону.

‒ Прекрати. Пробки, как вескую причину, ещё никто не отменял.

‒ Думаешь, поверит?

‒ Уверен. Не дёргайся.

Но моя уверенность испаряется, когда, въехав на площадку перед домом, наблюдаю Демьяна, встречающего нас на пороге. Твою мать. Арина права ‒ Демьян слишком мнителен, чтобы поверить в отговорку о пробках. Его не проведёшь допотопными отмазками, которые использует все.

‒ Веди себя, как обычно, ‒ цежу сквозь зубы, успевая предупредить Арину, прежде, чем открывается задняя дверь.

‒ Добрый вечер. ‒ Строганов впивается в меня взглядом. ‒ Почему задержались? ‒ он обращается именно ко мне, не обращая внимания на дочь.

‒ Москва ‒ столица многочасовых пробок. Попали в час пик.

Пытливый взгляд прожигает насквозь. Мне кажется, или он чего-то от меня ждёт? Чего? Правды? В отличие от Арины, я могу врать с каменным лицом и поймать меня на лжи практически невозможно.

‒ Да, пробки невероятно раздражают, ‒ наконец соглашается. ‒ Надеюсь, моя дочь не забросала вас вопросами в процессе ожидания?

‒ Нет. Всё в порядке.

Удивлён и слегка обескуражен его беспокойством и полным отсутствием подозрительности. Арина поражена не меньше, что отчётливо проскальзывает на её лице, но всё же вовремя собирается, чтобы озвучить:

‒ Пап, я сидела тихо, как мышка. Переписывалась с Настей. Она же на больничном. Нам есть, что обсудить.

‒ Отлично. До завтра, Глеб.

Отходит в сторону, пропуская Арину, которая успевает мне бросить:

‒ До свидания, Глеб.

Ещё пару минут наблюдаю, как Демьян ведёт Арину к дому, кажется, спокойно и размеренно общаясь. Сегодня мы придумали вполне правдоподобную причину задержки, впредь же, нужно более внимательно следить за временем, чтобы мой Котёнок не попал под отцовские санкции, лишив нас обоих горячих встреч.

Арина

Всю неделю проводим вместе с Глебом. После занятий молча везёт меня к себе, чтобы брать, как пожелает, срывая с моих губ крики и громкие стоны. Он не спрашивает моего согласия, не задаёт вопросов, ему неинтересно моё мнение. Каждая эмоция, отражающаяся на моём лице, прочитана и принята. Я для него, как открытая книга, без неожиданного поворота событий и острого сюжета. Слишком неопытна, чтобы как Глеб, вовремя натягивать маску безразличия и профессионально лгать.

В свою очередь, Глеб для меня нечто недосягаемое и настолько манящее, что, кажется, даже прыгнув выше головы, я всё равно неспособна дотянуться до его уровня. Уверенный в себе, источающий силу, способную прогнуть любого, кажется мне неким божеством, с которым я никогда не смогу встать на одну ступень. Он нисходит до меня: глупой, наивной, импульсивной девчонки, которая на время завладела его вниманием, заинтересовала блондинистого хама и заставила остановиться.

Вот и сейчас, после двух пар в субботу, автомобиль покидает центр, чтобы оказаться в знакомой квартире. Но теперь мы тщательнее следим за временем, чтобы не вызывать ненужные подозрения отца и не впасть в немилость.

Глеб набирает номер, чтобы заказать доставку еды. Теперь он это делает заранее, и пока мы прибываем в пункт назначения, возле дома уже ожидает курьер. Всё продумано, чтобы провести больше времени вместе.

Как только переступаем порог квартиры, не позволяет даже снять верхнюю одежду и прижимает к себе, подталкивая в спальню.

‒ Ты мне хоть раз позволишь раздеться самостоятельно? ‒ хохочу, пока нетерпеливый мужчина стягивает с меня джинсы.

‒ Нет. Ты всё делаешь слишком медленно, Котёнок. У нас не так много времени.

‒ Каждый день по три часа. Мало?

‒ В идеале должен быть приятный бонус по утрам. ‒ Целует в шею, прикусывая нежную кожу и тут же зализывая. Его ладони уже активно исследуют моё тело, которое откликается на него, распаляясь под прикосновениями.