Порожденная грехом: Часть 2 - Кора Рейли

Мои собственные чувства к этому человеку все еще далеки от нежных, но я больше не ощущал себя убийцей рядом с ним, так что это хорошо. Он еще не доверял мне, как и я ему, но мы работали вместе и терпели друг друга из-за Марселлы. Понимала ли она вообще, сколько власти она держала в своих идеально наманикюренных пальчиках?

— Нам пора, — сказала она. — Не хочу пропустить торжественный въезд. Фурии подумают, что я проскользнула только потому, что боюсь.

Поездка до многоквартирного дома, где Мэр устраивал торжество, заняла всего пятнадцать минут. Мы с Марселлой не разговаривали, но она сжимала мою руку, а я пытался преодолеть ощущение дискомфорта от поездки в лимузине. Я никогда не был хорошим вторым водителем. Предпочитал контролировать ситуацию.

Когда мы припарковались в подземном гараже, Марселла осталась сидеть.

Я наклонился к ней и встретился с ее сосредоточенным взглядом. В глубине ее голубых глаз я увидел страх, с которым она боролась как воин.

— Если ты захочешь уйти, подай мне знак, и я увезу тебя. Хорошо?

Она улыбнулась и резко кивнула. Я вышел и открыл для нее дверь, помог ей выйти, затем отпустил ее руку, хотя это последнее, что я хотел сделать. Я жаждал показать всему миру, что Марселла моя, но не раньше, чем она будет готова. Ее семья уже шла впереди. Их присутствие, надеюсь, уменьшит влияние появления Марселлы.

В лифте, который доставил нас на террасу крыши, где проходила вечеринка, Марселла сжала мою руку в смертельной хватке. Я ослабил захват, когда мы оказались на последнем этаже. Официально мы не были парой, и я не собирался предавать это огласке. Это решение Марселлы.

После секундного колебания она отпустила меня и выпрямилась еще больше. Двери открылись, и я вышел, осматривая периметр. В пентхаусе было многолюдно. Я узнал несколько лиц, политиков, местных светских львиц, миллиардеров и членов Фамильи. Все взгляды сфокусировались на мне, черной овце среди этих фальшивых белых овечек. Я кивнул Марселле, изображая идеального телохранителя.

По лицам многих женщин, собравшихся в зале, было видно, что они надеялись сегодня стать свидетелями свержения Марселлы Витиелло. Предвкушение и злорадство в их выражениях говорили об их ужасных характерах больше, чем они, возможно, осознавали. Быть может, они надеялись найти сломленную, пристыженную и покорную Марселлу после произошедшего. Но когда Марселла вошла в зал с высоко поднятой головой, похожая на чертово привидение в своем платье и соответствующих Лабутенах, она смирила их всех. Марселла пришла не трусить или прятаться, она пришла, блядь, править. Эти холодные голубые глаза, которые вначале заморозили мою кровь, а затем воспламенили ее, теперь холодно смотрели на всех зрителей, готовые злорадствовать.

Я мрачно улыбнулся, глядя, как лица некоторых женщин опускаются, превращаясь в шок. Марселла скользила по залу, кивая в знак приветствия Мэру и всем, у кого хватало смелости встретиться с ней взглядом. Ее каффа с фениксом была выставлена напоказ, как и татуировка.

Я шел в нескольких шагах позади, внимательно наблюдая за окружающими. Я почувствовал тошнотворное удовлетворение, когда некоторые люди испуганно отступали. Я для них как дикий зверь, необузданный, не подчиняющийся их правилам. Они боялись Луку Витиелло, потому что знали, на что он способен. Они боялись меня, потому что не имели понятия, на что я способен. Страх перед неизвестностью был прекрасен, если его правильно использовать.

Марселла взяла бокал шампанского с подноса, который ей предложил один из официантов, но я покачал головой, не любитель этого шипучего напитка. Я действительно хотел пива. Как только Марселла остановилась, к ней подошла пара лет пятидесяти. Марселла заметно напряглась, но я сомневался, что кто-то, кроме меня, заметил это. Она сохраняла приятное выражение лица и кивнула им в знак приветствия.

— Марселла, я так рада видеть тебя здоровой душой и телом после ужасов последних нескольких месяцев, — сказала женщина, и это прозвучало неискренне.

Марселла, должно быть, тоже это услышала, но продолжила профессионально беседовать.

— Джованни очень беспокоился о тебе, — сказал мужчина, и мое внимание усилилось.

Значит, это родители бывшего Марселлы. Я быстро осмотрел зал, стараясь не обращать внимания на любопытные и враждебные взгляды гостей. Наконец, я заметил мужчину, которого до сих пор видел только на фотографиях. Он стоял рядом с буфетом, разговаривая с другим мужчиной, но его взгляд был устремлен на меня. Он сузил глаза, поймав мой взгляд.

Я поднял брови. Он думал, что его взгляд меня запугает?

— Я захвачу тарелку с едой. Может, мне принести что-нибудь для тебя?

Марселла покачала головой.

— Я поем чуть позже.

Я кивнул и пересек зал в направлении буфета и Джованни. Он замер, поняв, что я направляюсь в его сторону. Его спутник тоже выглядел готовым наставить на меня пистолет. Конечно, теперь мы привлекли внимание Луки, а вскоре, вероятно, и всех остальных. Все ждали сцены, которая попадет в заголовки газет. Я определенно не стал бы ее причиной.

Я взял тарелку и наполнил ее крошечными кусочками еды, которые были украшены так, что стало почти грустно их поглощать. Я улыбнулся Джованни.

— Ты выбрал правильное место.

Я поднял за него тост кусочком креветки.

Ему потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями.

— А ты нет, — ответил он, выпрямляясь и выглядя более уверенным теперь, когда внимание половины зала было приковано к нам.

Он думал, что это защитит его? Я и раньше надирал людям задницы в более неловких ситуациях.

— Ох, у меня склонность к неправильному выбору, — ответил я, мой голос стал жестче, чем раньше. — Но я принял одно идеальное решение.

Я пристально посмотрел на Марселлу, которая смотрела в мою сторону. Я видел ее замешательство и беспокойство из-за моего разговора с ее бывшим.

— Марселла скоро поймет, что ты неверный вариант, Уайт. Ей нужен мужчина с хорошими манерами, тот, кто не опозорит ее на публике.

— Больше всего ей нужен мужчина, который не побоится показать ей, как он ее ценит, даже если это означает разозлить Луку Витиелло.

Намек на смущение пересек лицо Джованни.

— Если люди узнают, что она с тобой, она будет уничтожена.

— Ты ничего не знаешь о Марселле, если думаешь, что что-то или кто-то может погубить эту девушку. — я съел еще одну креветку, прежде чем поставил тарелку. — И еще, не приближайся к Марселле, если знаешь, что для тебя хорошо. Она больше не твоя.

Она моя. Мои глаза сказали то, что я еще не мог произнести вслух.

Я кивнул ему и Луке через весь зал, прежде чем вновь подойти к Марселле, которая выглядела так, будто ее нужно спасать от родителей Джованни.

— Пожалуйста, извините нас. Нам нужно кое-что обсудить, — сказала она и, прежде чем кто-либо успел возразить, пригласила меня пройти в бар.