Проклятый отбор - Светлана Ушкова

— Добрый вечер, Мариэлла, — с мягкой улыбкой поприветствовал меня Эдгар.

Я поспешила сделать реверанс, про который, признаться, едва не забыла.

— Вы хотели видеть меня, ваше величество.

— Да, — кивнул король. — Я хочу лично дать вам амулет, который куда быстрее сообщит о нападении, чем вы активируете литтор. Другим невестам подобные я уже выдал в качестве подарков, ваш же будет с несколькими дополнительными свойствами. Присядьте, сейчас я его принесу.

Я опустилась на самый краешек мягкого сиденья, а Эдгар отправился в соседнюю комнату. Воспользовавшись вынужденным одиночеством, я принялась рассматривать лежащую на низком журнальном столике скрипку.

С одного взгляда становилось понятно, что инструмент очень дорогой. На нем не было украшений или тонкой резьбы, но каждый изгиб, натяжение струн, изящество говорили, что ее сделал мастер с большой буквы. Даже закралось подозрение, что это творение руки самого Орадивари, умершего пару столетий назад. Таких инструментов осталось от силы штук двадцать, и десять из них хранились в музеях. А тут сокровище лежало прямо на столе!

«Никогда бы не подумала, что Эдгар умеет играть», — мелькнула в голове мысль, и я несколько нервно огляделась. Вдруг за портьерой прячется музыкант. Отчего-то не верилось, что мощный и сильный мужчина может играть на столь хрупком и чувствительном инструменте.

Я еще раз воровато оглянулась, и рука потянулась к скрипке.

Хоть кончиками пальцев прикоснуться в великому…

— Нравится? — неожиданно раздалось рядом.

Я быстро отдернула руку и испуганно уставилась на вернувшегося в комнату короля.

— Я не… я только посмотрела! Честно! — затараторила я.

Надо же было так влипнуть! Сейчас меня выставят вон и для верности закуют в кандалы, чтобы руки ко всяким раритетам королевским не тянула без спроса.

— Это вы играли? — с перепугу спросила я в попытке сгладить неловкость.

Эдгар одарил меня насмешливым взглядом и, положив на стол рядом с инструментом плоскую коробочку, подошел вплотную.

— Ты разгадала мой страшный секрет. — Мужчина угрожающе навис надо мной.

Носа коснулся терпкий аромат гвоздики, и мысли резко свернули на другую дорожку. Мне до зуда в кончиках пальцев захотелось прикоснуться к Эдгару. Испугавшись своей реакции, я вжалась в мягкую спинку дивана, стараясь оказаться как можно дальше от короля, не чувствовать исходившее от него тепло.

— Обещаю никому об этом не говорить, — нервно пискнула я и, сдаваясь, подняла руки.

«Создатель, что я несу! Ведь он надо мной просто смеется! Надо срочно бежать отсюда. Что он там говорил про амулет?»

Но сменить тему разговора я не успела. Эдгар сам отстранился и, подхватив скрипку, с горькой усмешкой осмотрел ее.

— Воспитание членов королевской семьи включает среди прочего занятия музыкой. В детстве мать едва ли не за уши таскала меня на эти уроки, а потом решила, что куда проще отправить ко мне учителя с инструментом, чем притащить меня к роялю. Я же впоследствии узнал, что определенными звуковыми сочетаниями можно пытать окружающих. Вот только маэстро Гатари не был бы великим учителем, если бы не продемонстрировал, что человеческое ухо отлично привыкает к любым повторяющимся раздражителям, какими бы противными они ни были. А для профессионального палача важно разнообразие в применяемых методах.

— Какие занимательные у вас педагоги, — кашлянула я и постаралась выровнять сбившееся дыхание.

— Согласен, — усмехнулся Эдгар и крутанул скрипку в руках. — Ужасный инструмент.

— Он прекрасен, — с легким возмущением возразила я и только после поняла, что сморозила и с кем спорю. — Извините.

Король широко улыбнулся и протянул мне скрипку.

— Возьми ее.

— Э-э-э… что? — ошарашенно переспросила я.

Эдгар охотно повторил:

— Можешь потрогать ее, если понравилась. Даже сыграть что-нибудь.

— О нет, — помотала головой я. — Я совсем не умею играть. И еще я боюсь ее повредить. Это работа Орадивари?

Я нервно заправила одну из прядей за ухо и провела пальцем по переносице, поправив отсутствующие очки. Дурацкие привычки заставили чувствовать себя еще более неловко, чем раньше.

— Да, — ответил Эдгар. — И от того, что ты возьмешь ее, она не развалится.

Я неловко взяла скрипку за гриф и замерла. Пальцы сжимали теплое лакированное дерево, и захотелось пройтись пальцами по струнам. И только осознание, что это будут самые ужасные звуки, которые издавал этот инструмент, заставило сдержаться.

— Она потрясающая, — выдохнула я.

— Попробуй сыграй что-нибудь, — продолжал настаивать король, даже ухватил меня за локоть и вынудил подняться.

— Нет-нет, я действительно не умею и мучить окружающих не желаю. — Я поспешила передать скрипку обратно хозяину.

— В этом нет ничего сложного, — уверенно заявил Эдгар.

А в следующий миг он развернул меня к себе спиной и прижал к своей твердой груди.

Я опомниться не успела, как оказалась практически в объятиях Эдгара. На моем плече лежала скрипка, в другую руку король вложил мне смычок и перехватил для надежности за кисть. Он лишил меня возможности хоть немного отстраниться. Кожа от прикосновений едва ли не пылала.

Мужские пальцы зажали несколько струн, и мою руку со смычком легко толкнули вперед.

Пронзительный звук мурашками прошел по телу, тут же сменившись приятным переливом. Музыка звенела как хрусталь, заполняя пространство, искажая реальность и унося в какие-то неведомые дали, где единственной опорой был сжимавший мои руки мужчина, дыхание которого касалось моего виска и щеки. Мы раскачивались вместе с порывами мелодии, подчиняясь ее форте и тихому пиано, мы были единым целым.

Когда оборвался последний звук, я с шумом вздохнула. В теле скопилась приятная усталость, а ноги едва не подкашивались от эйфории. В голове царила приятная пустота.

Эдгар забрал у меня скрипку и, одной рукой обвив мою талию, тихо проговорил на ухо:

— Видишь, это несложно.

Его губы коснулись виска, а после поцелуи неуловимо быстро соскользнули на шею. Легкие и невесомые, они обжигали и одновременно заставляли меня трепетать от нарастающего наслаждения. Я окончательно потеряла связь с реальностью, полностью растворившись в непривычных, но необычайно приятных ощущениях.

Тем временем мужские губы уже касались моих, лишая дыхания и вынуждая прижиматься сильнее к Эдгару, полностью завладевшему моим разумом и телом.

Перезвон системы оповещения был сродни грому среди ясного неба, очень жестоко вернув меня в реальность. Эдгар вздрогнул вместе со мной и, сжав напоследок объятия, все же отстранился.