Сказки бабушки Агаты - Ирина Комарова

– Иди, я сказала!

Он еще раз, с сомнением, посмотрел на меня, но все-таки, послушался и вернулся в гараж. И почти сразу, с помощью Марии, вывел оттуда захлебывающуюся рыданиями Аллочку. Я забилась в нишу поглубже и они прошли, не обратив на меня внимания. Вот и хорошо. Я отвернулась и продолжала тихонечко хлюпать.

Через несколько минут, мимо меня, прошли Вика с Николаем. Я уже почувствовала себя лучше и, дождавшись, когда они скроются из вида, выбралась из своего укрытия. Наверное, из гаража все уже ушли? Или нет? Я, конечно, не контролировала специально, но кажется… нет, ничего мне не кажется! Дядя Саня! Он мимо меня не проходил, это совершенно точно!

Я подобралась к гаражу и осторожно, даже не касаясь дверцы, через щелочку, заглянула туда. Зачем? Вы что, серьезно считаете, что я могу ответить на этот вопрос? Просто заглянула и все. И уж конечно, я не ожидала увидеть ничего страшного или загадочного. Впрочем, страшного, наверное, ничего и не было. А вот, что касается загадочного…

Дядя Саня, откинув большое брезентовое полотнище, которым накрыли труп, присел на корточки, быстро и, как мне показалось, профессионально (хотя сами, понимаете, где бы мне видеть, как этим занимаются профессионалы), обыскал тело Антона. Нашел небольшую связку ключей и спрятал ее к себе в карман. Потом он склонился над левой рукой покойника, разжимая пальцы. Черт побери! Я ведь тоже видела этот сжатый кулак, а ведь даже в голову не пришло, что там может быть какая-то, не просто важная, а наиважнейшая улика! Пуговица, которую Антон успел перед смертью сорвать с одежды убийцы, или… увы, ничего, менее банального мне в голову не пришло. Ну и ладно, пусть будет пуговица! Все равно, очень важная улика! А теперь дядя Саня положил эту улику в карман и он явно не собирается показывать нам свою находку. Если бы у него были иные намерения, то зачем бы ему было выпроваживать всех? Вполне можно было разжать пальцы Антона и несколько минут назад. Дядя Саня поднялся на ноги и потянулся за брезентом, а я, словно заяц, отпрыгнула от двери и побежала по коридору.

И снова мы собрались в библиотеке. Состояние было – хуже некуда. И это несмотря на то, что первым делом Мария принесла из Викиной комнаты пузырек с какими-то особо эффективными успокоительными каплями и мы все хватанули по порции. Эффект – несмотря на резкий неприятный вкус и слишком сильный мятный запах (а, может быть, благодаря им), действительно, имел место. Мою истерику, например, они погасили в пять минут. Вот только побочное действие было неприятным – меня словно опустили под воду. Все движения и мысли стали плавно-замедленными, и то, что говорили другие, тоже доходило до меня не сразу. А глаза, почему-то все время закрывались, хотя спать я вовсе не хотела.

На Аллочку было жалко смотреть. Она совершенно расклеилась, хотя Мария, неожиданно превратившаяся в хлопотливую клушку, влила в нее тройную дозу капель. Вика, тоже хватанувшая двойную порцию, явно была на грани нервного срыва. Она с ужасом вглядывалась в лица окружающих и вздрагивала от каждого, обращенного к ней слова.

А я была в замедленно-шоковом состоянии. Не было никаких сомнений, что Антона и Евгения убил один и тот же человек. И этот человек находился сейчас здесь, в комнате. А главное, я почти была уверена, что знаю, кто это. По крайне мере, действия, которые я наблюдала несколько минут назад, нельзя было объяснить никак иначе, кроме…

– Нет никаких сомнений, – сердито заговорил дядя Саня и я подпрыгнула на месте, – что Антон и Евгений убиты одним человеком.

Ему никто не ответил (не знаю, почему промолчали другие, но у меня просто горло перехватило). Впрочем, дядя Саня и не нуждался какой-либо заметной реакции слушателей.

– Я хочу сказать, – продолжил он, – теперь нет никаких оснований считать, что эти преступления совершены человеком посторонним. Я полагаю, что Евгений погиб около шести часов утра, а Антон – не позднее полудня. Поэтому попрошу каждого, – дядя Саня обвел всех собравшихся суровым взглядом, – каждого, еще раз, и подробно, сообщить, как он провел ночь и утро. Кто начнет?

– Вы, – холодно откликнулась Лайза. Глаза ее еще были влажными и припухшими, но привычное высокомерие уже вернулось. – И вообще, я не понимаю, с чего вдруг такой командирский тон? Вы что, взяли на себя расследование?

«Молодец, Лайза! Может и мне сейчас выступить?» – разумеется, никто и не собирался дожидаться, пока я додумаю эту мысль до конца, диалог прекрасно катился дальше без моего участия.

– А вы, мадмуазель, считаете, что у вас это получится лучше? – зло поинтересовался дядя Саня.

– Я считаю, что всем должны заниматься специалисты, – Лайза не сочла нужным реагировать на «мадмуазель». – Существует милиция. Кстати, Коля, ты уже позвонил им?

– Да, – кивнул он. – Но дорогу еще даже не начинали расчищать. Они велели запереть гараж… – голос у Николая сорвался и он обреченно махнул рукой.

– Тем не менее, – Лайза, на мгновение, неодобрительно поджала губы. – Милиция существует, вот пусть она и разбирается. А я, как вам известно, специалист совсем в другой области, – все-таки, не удержалась она.

– Лайза, я прошу тебя, – Николай устало потер лоб. – Когда она до нас доберется, та милиция.

– Да, да! Конечно, я тоже хочу знать – кто? – на щеках у Аллы горели алые нервные пятна, а глаза лихорадочно блестели. Похоже, на нее, даже утроенная доза капель, практически не подействовала. Как, впрочем, и на Лайзу. Та держалась как обычно, и со словами не задерживалась.

– Ради бога, если вам всем так хочется заняться самодеятельностью, то пожалуйста, развлекайтесь. Но почему этот господин позволяет себе нам приказывать? Он здесь такой же гость, как и мы. Хочет услышать, что я делала? Пусть сначала сам расскажет.

– Елена, прекрати, – неожиданно раздался тихий голос Марии. – Неужели ты не понимаешь, насколько это все серьезно?

– Не для меня! – насупилась Лайза, бросая на мать сердитый взгляд. – Я, слава Богу, никого не убивала!

– Не будем спорить, – дядя Саня поднял правую руку вверх, на секунду приняв позу римского патриция, выступающего в сенате. – Это ведь, действительно, непринципиально, кто начнет. Если остальным так будет комфортнее, то могу я. – он достал уже знакомый нам блокнот, открыл его, проглядел пару страничек и доложил: – Вчера вечером, когда все разошлись, я остался в бильярдной и еще позанимался, отрабатывая удар. Все это время, из коридора слышались голоса, спать никто еще не ложился. Около часа ночи я вернулся к себе.

– И до самого утра из своей комнаты не выходили? – неожиданно язвительно спросила Вика.

Он ответил не сразу.

– Почему же, выходил. Я человек пожилой, сон у меня некрепкий. В три часа и в пять, я сделал полный обход дома. Все было спокойно.

– А в гостиную вы заглядывали? – Борис тоже вдруг решил поучаствовать. Лично мне тоже хотелось бы задать дяде Сане вопрос. Вот только касался он вовсе не его действий прошлой ночью, нет. Гораздо больше мне хотелось спросить у него, почему он, задержавшись в гараже…