Духов день - Василий Анатольевич Криптонов

Мать честная! — охнул дядька с окладистой бородой, выходящий из лавки.

Рядом с ним немедленно оказался выскочивший следом торговец.

— Не извольте беспокоиться! Это ко мне. Его сиятельство граф Давыдов.

— Давыдов? — дядька окинул меня взглядом.

Взгляд у него был наметанный. И решение дядька принял мгновенно — почтительно поклонился.

— Разрешите представиться, ваше сиятельство! Купец первой гильдии Сазонов Фрол Демидович. А вы — неужто тот самый граф-охотник, коий с его превосходительством генерал-губернатором дружбу водит?

Ну, как я и думал. Недержание информации — очевидно, недуг, охвативший всю губернию. Скоро со мной и тут, как в Поречье, каждая собака здороваться будет.

— Тот самый, — кивнул я. — Самее некуда… Забирай телегу, отец.

Мы с Захаром спрыгнули с подводы. Торговец счастливо закивал. С транспортом, очевидно, уже успел распрощаться.

— Здравы будьте, ваше сиятельство! Спасибо вам огромное от всего нашего сердца!

— И тебе не хворать. Ты мне вот что скажи. Знаешь, где паровую машину раздобыть можно?

— Паровую машину? — вмешался Сазонов. Дежурная почтительность во взгляде сменилась уважением. — А вы неужто приобрести хотите?

— А почему нет?

— Да как-то… — Сазонов развёл руками.

— Не графское это дело?

— Н-ну… Вы ж поймите правильно…

— Да понимаю, чего тут непонятного. Сословные предрассудки. А ты, что же — в машинах понимаешь?

— Как не понимать, — Сазонов огладил бороду. — На моей мануфактуре две работают. Парусину ткём, наилучшую во всей губернии. Триста аршин за год! Думаю вот ещё одну машину купить, уж больно хорошая штука.

— То есть, поставщик у тебя есть? Это хорошо. Рад знакомству, Фрол Демидович! — я пожал Сазонову руку. — Как определюсь с покупкой, приду к тебе за консультацией. Не прогонишь?

— Как можно, ваше сиятельство! Приходите за чем угодно, отыщем! Парусина вам, часом, не требуется?

— Пока нет. На данном этапе сухопутными войсками обхожусь. Но если соберусь строить флот, теперь знаю, к кому обращаться.

С Сазоновым и торговцем мы расстались, чрезвычайно довольные друг другом. К Обломову я и Захар пошли пешком.

Оказалось, что перемещать Захара и здоровенную подводу — совершенно не то же самое, что себя одного. Мне надо было восстановиться перед предстоящим мероприятием. Ну и в принципе пройтись не помешает.

Путь до особняка генерал-губернатора занял около получаса.

Когда я вошёл в гостиную, оказалось, что охотники уже начали собираться. К вечеру на диванчиках и в креслах их сидело семь: Егор, Земляна, Гравий, Прохор, Никодим, Яков и Фока. Севастьян и Акакий не появились. Зато присутствовали местные: Иван и Ерёма. Они немного косились на пореченцев, но, в целом, атмосфера была мирной.

Егор развёл руками, виновато посмотрел на меня — хотел привести больше народу.

Я хлопнул его по плечу:

— Ну, что поделаешь. Неисповедимы пути охотничьи. Там, в конце концов, не колдун и не леший, всего лишь мертвяки.

— Сколько? — спросила Земляна.

— Двадцать три штуки. Хотя нет, один убрался в отсроченную Костомолку. Стало быть, осталось двадцать два.

Прохор присвистнул:

— Некисло, однако.

— Хорошо, — сказал Гравий.

Все посмотрели на него.

— Почему?

— Костей больше.

Не, ну с этим, конечно, не поспоришь…

— Владимир! — подал вдруг голос Петро, один из телохранителей Обломова. — Дозволь нам с Гришей пойти!

Гриша горячо закивал.

— Парни, — сказал я, прикидывая, какой бы Знак кастануть, чтоб мозги им поправить.

Но Гравий меня опередил. Поднялся и встал перед Петром.

— Тебя Владимир сюда поставил?

— Нет…

— Почему его спрашиваешь?

— Дык, ведь…

— Даже если сама государыня императрица прикажет — ты с поста никуда не денешься, пока я не сниму. Глава Ордена придёт — будешь с ним драться, а с поста не уйдёшь. Ты — телохранитель. Врезать, или усвоил?

— Усвоил, — втянул голову в плечи Петро.

Гриша кивком подтвердил, что он тоже всё прекрасно понял. Гравий успокоился и сел.

А я вдруг подумал, что у нашего Ордена есть некий глава, которого я до сих пор в глаза не видел. Интересно, кто такой вообще, в каком ранге, где шатается…

Из особняка мы выходили толпой. Могли бы перенестись Знаком, но я решил лишний раз не тратить силы. За окном уже стемнело, и людей на улицах почти нет. По городу ещё утром распространили приказ Обломова: после наступления темноты не шарахаться в районе кладбищ.

Население, видимо, здраво рассудило, что от нефиг делать подобные приказы не издают, и на всякий случай не шарахалось вообще нигде. По крайней мере, мы, шагая к башне Веселухе, встретили всего двух человек, и те вряд ли сумели разглядеть нас в подробностях. С фокусировкой взгляда было не очень — один, чуть более трезвый, вёл из кабака другого. При виде нас поморгал. Решил, видимо, что в глазах уже не двоится, а десятерится.

* * *

— Ишь ты, — подойдя к башне, уважительно сказал Егор.

Прочие его поддержали красноречивым молчанием. Башня и впрямь выглядела внушительно. Впрочем, как и вся смоленская крепостная стена.

Я снял с двери замок. Мы вошли на первый ярус. Закрыв дверь, оказались в кромешной темноте. На ладонях Земляны и Прохора загорелись огоньки.

— Спуск в мастерскую — там, — показал я. Присев на корточки, принялся чертить кинжалом по земляному полу. — За дверью — длинный зал, с каждой стороны стоят столы с мертвяками. Их там примерно поровну. И мы тоже делимся на две группы. Первая: Егор, Земляна, Прохор, Никодим, Захар. Вторая: Гравий, Фока, Яков, Ерёма и Иван. Сам я сразу, как войдём, бегу через зал, блокирую вторую дверь. Нельзя позволить тварям свалить в подземный ход. Вчистят бежать — хрен догоним. Здесь и здесь, — я нарисовал два кружочка, — мои отсроченные ловушки. Аккуратнее, не вляпайтесь. Будет возможность гнать тварей на них — гоните. А в остальном, действуем по стандартной схеме. Лупим Костомолкой, после стараемся добить. Особо не радуйтесь: твари хоть и ослаблены, а с одного взмаха башку не снесёшь, потрудиться придётся. Мы с Захаром в прошлый раз умахались рубить.

— Твари ослаблены? — переспросил Егор.

Глава 16

— Ну, а ты думаешь — почему я вас только сейчас сюда привёл, а не сразу кинулся эту пакость глушить? Потому что питает их амулет. Вот этот, — я показал отобранный у Троекурова младшего золотой медальон. — Какое-то хитровывернутое колдовство. И