Охота на вампиров - Елена Топильская

Свернув прочитанные бумажки, я краем глаза глянула на ребенка; он спал с воткнутыми в уши наушниками, под голосящим плейером, и, судя по всему, это ему нисколько не мешало. Интересно, где этот Кэмберленд? Можно ли заказать туда экскурсию? Я осторожно вытащила из кармана Хрюндика заботливо запасенную им карту Великобритании и развернула, пытаясь найти город Кэмберленд. И совершенно в этом не преуспела, обнаружив лишь Камберлендские горы в Шотландии. Но решила не торопить события, спросить у знающего человека — Йена Уоткинса, который обещал встретить нас в аэропорту.

Наконец объявили посадку, и сообщили температуру за бортом — плюс десять градусов. Я не поверила своим ушам, и на всякий случай замоталась шарфом. У меня еще свежи были воспоминания о снежной буре, которой проводил нас в дорогу родной Питер. За три часа полета я так и не согрелась, от холодного белого вина мне стало еще более зябко, а в иллюминатор было видно, как по летному полю моросит дождь.

Как только мы спустились по трапу, стало, однако, ясно, что перчатки я доставала зря. Иен встречал нас в легкой куртке, накинутой на футболку. Вдоль проезжей части зеленела трава. Несправедливость капиталистического мира была налицо. Я испытала сложные чувства, пока мы ехали мимо зеленых лугов, на которых мирно паслись мультипликационные бежевые овечки.

Но вот, наконец, ностальгия отступила, я начала привыкать к моросящему в конце ноября теплому дождю и к зеленеющим сельскохозяйственным угодьям, и мы, обогнув по дуге королевский замок, торжественно въехали в Лондон.

Иен любезно указал нам на близость самых выдающихся лондонских музеев, не считая Гайд-парка с прудом Серпентайном, Мраморной Арки, возле которой небольшой искусственный каток, и знаменитой Форд-стрит, которую вполне можно назвать музеем шопинга.

Доставив нас в гостиницу, в холле которой цвели живые орхидеи (Йен и сам в это не поверил, подошел и украдкой потрогал ароматный лепесток орхидеи), наш гид предложил отдохнуть и придти в себя, определиться с культурной программой и осмотреть гостиницу. Сама конференция — завтра и послезавтра, потом культурная программа. Помедлив, Йен нерешительно напомнил про мой интерес к вампирам. Я заверила его, что интерес не исчез, а, наоборот, усилился, и задала ему вопрос про Кэмберленд. Уоткинс наморщил лоб.

— Знаете, такого города в Великобритании нет. Я уточню про Торкомб, и про Кроглин Грейндж, но на память ничего не приходит.

— Иен, спасибо за заботу, не волнуйтесь, я допускаю, что это вымышленные названия.

— Скорее всего, — он нахмурился еще больше. — У вас какое-то преступление, связанное с вампирами?

— И не одно.

— Расскажите о нем на конференции, — предложил Уоткинс.

— Но это не по теме, с организованной преступностью это никак не связано, — запротестовала я.

— Это будет в дополнениях, не в основной программе. И я договорился о том, что вы посмотрите отчет о деле Джона Хейга. К сожалению, к материалам самого архивного дела доступа нет, но в Скотленд-Ярде сохранился отчет сержанта Ламбоурн и детективов, которые расследовали дело.

— Спасибо, Йен, — тепло сказала я ему, и суровый сыщик довольно улыбнулся. По-моему, Россия казалась ему средоточием мирового зла по сравнению с благополучной и сытой Англией, и помогая мне, он ощущал свою причастность к настоящей борьбе с преступностью.

Он проводил нас до лифта, а когда я спохватилась насчет оставленного нами в холле багажа, небрежно успокоил — мол, багаж уже в номере.

И точно, когда мы вошли в просторный номер, выдержанный в желто-оранжевых тонах, наши сумки стояли возле платяного шкафа. Ребенок еще с порога обнаружил возможность выхода в Интернет прямо из номера, и наличие игровой приставки “Плейстейшен” к телевизору. О большем просвещенному человеку и мечтать грех, явственно читалось на его лице, когда он бросился к игровому пульту, как к родному.

Не снимая пальто, я прошла к окну, раздвинула шторы и, повозившись, приоткрыла створку, впустила мокрый английский воздух. Лондон с высоты одиннадцатого этажа выглядел, как сказочное королевство, с башенками, шелковыми газонами, блестящими уютными крышами и россыпью разноцветных огней. Влажные мостовые переливались под фонарями, и мне ужасно захотелось пройтись по английской столице, представляя себя не туристкой, а гражданкой мира, которая в данную историческую минуту выбрала для себя эту точку пребывания.

Но из-за позднего времени и усталости мы ограничились тем, что спустились в ресторан и выпили по кружке горячего шоколада. Из ресторана открывался прекрасный вид на улочку за гостиницей, высокие французские (кажется, они называются так) окна позволяли глазеть на запоздалых прохожих, будто и не замечающих надоедливого дождя, настоящих англичан, спешащих по своим английским делам.

Я обнаружила, что это только я ликую как ребенок, осознавая себя поздним вечером в лондонской гостинице через дорогу от Гайд-парка, без присмотра, непринужденно общаясь с молодым приветливым официантом… Мое дитя, в отличие от меня, великовозрастной, воспринимало эту заграничную данность более спокойно. Для него это не было экзотикой, а скорее разумелось само собой. Да, мы за границей, и имеем на это право, читалось на его лице, и может быть, с международной точки зрения он был прав. А мне кружило голову чувство, что я нахожусь посреди тех географических названий, которые знаю с детства по рассказам о Шерлоке Холмсе и шуткам Джерома. В общем, я от души резвилась, а мой сын вел себя как рассудительный глава семейства, вынужденный охолаживать неразумную восторженную малышку, которой все вокруг в диковинку.

Вернувшись в номер, мы проинспектировали содержимое мини-бара — я инспектировала джин и тоник, а Хрюндик — чипсы и орешки; по очереди воспользовались всеми благами цивилизации, и заснули только в три ночи. Но чем хороша Англия для таких сов, как я и мой сын, — по утрам у нас трехчасовая фора из-за расположения Гринвичского меридиана: в Питере уже двенадцать, а в Лондоне только девять утра, поэтому, поднявшись в такую рань, поневоле начинаешь себя уважать. Хрюндик еще вчера перевел часы на английское время, а я не стала этого делать — мне душу грела мысль, что я могу себе позволить дрыхнуть до полудня.

Без пяти десять по-местному я спустилась в холл, где уже собрались участники конференции. Страшненькая, но улыбчивая английская студентка вручила мне папку с материалами конференции, шариковую ручку и блокнот, и нас дружным строем повели в конференц-зал, где раздали еще и наушники для синхронного перевода.

Проблемы борьбы с организованной преступностью мы обсуждали до обеда, с перерывом на чай и кофе, а потом студентка подошла ко мне.

— Йен Уоткинс сказал мне, что у вас сообщение о вампирах, — она вопросительно посмотрела на меня.

— Да, но я думала, что расскажу об этом на второй день конференции…

— Вы опасаетесь, что это не по теме? — она словно прочитала мои мысли. А может, Иен уже поделился с ней моими сомнениями. Я кивнула.