В одном строю с победой - Альберт Байкалов

У него были опасения в пользе внедрения Шишкина. С одной стороны, могли всплыть уже четыре трупа, висевших непосредственно на Антоне. С другой, сотрудник ФСБ наверняка может быть подвергнут аналогичной проверке, а выдержит ли ее – еще вопрос…

– Ну, не тяни резину, – поторопил его Шишкин, покосившись на пустые бутылки, стоящие на полу и, видимо, опасаясь, что Филиппов начал хуже соображать из-за выпитого.

– По всей видимости, мне периодически предстоит пополнять трудовые ресурсы из числа бомжей. – Филиппов внимательно посмотрел на Евгения, словно пытаясь представить его в роли бездомного. – Однако смысла особого не вижу, если ты там под видом обычного работяги окажешься. Увидишь намного меньше обыкновенного охранника. Хотя…

– Ладно, – кивнул головой Шишкин. – Я посоветуюсь с руководством.

– Не забудь, ваши обо мне ничего не должны знать, – напомнил ему Антон, поднимаясь со своего места. – И на всякий случай прекрати бриться.

– Никто ничего не будет знать, – успокоил его Евгений, хлопнув на прощание по плечу. – Давай!

Однако следующий день внес коррективы в планы по внедрению Шишкина. Утром на дачу к Пузыревой пожаловал Зелимхан.

Нажав кнопку автоматических ворот и проследив по монитору, когда машина въедет во двор, Антон вышел навстречу.

– Кому вчера звонил, в семнадцать десять, по этому номеру? – Зелимхан тряхнул перед носом Антона листком с телефоном Шишкина. На мгновение растерявшись, Антон потер пальцами лоб, затем посмотрел в глаза Умарову:

– Меня никто не предупреждал, что в личных целях этот аппарат использовать нельзя.

– Ты же за него не платишь! – Брови чеченца съехались к переносице. – Купи себе трубу и звони кому хочешь. Хоть прокурору!

– Я подумал, что вы специально выдаете телефоны, зарегистрированные на фирму. В этом случае легче контролировать сотрудников, – схитрил Антон, давая понять чеченцу, что не собирается утаивать этот факт. – А звонил я своему корешу.

– Зачем? – уже более спокойно спросил Умаров.

– Узнать, загребли его или еще нет.

– А почему его должны загрести? – В глазах чеченца появилось любопытство. – С тобой беспределом занимался?

Антон кивнул головой.

– Он надежный человек? – не унимался Зелимхан.

– В принципе да, – пожал плечами Антон, догадавшись, к чему тот клонит.

– Меня не устраивает такое определение.

– Меня бы на вашем месте тоже оно не устроило, – согласился с ним Антон. – Но я даже за себя ручаться не могу.

– Кощея ты убил, – неожиданно напомнил чеченец. – Как думаешь, он смог бы заменить его?

– Может, – для вида подумав, согласился Антон.

– Тогда я жду его после обеда в «Айсберге». Позвони. – Чеченец натянуто улыбнулся, по-видимому, вспомнив начало разговора. – Назначь ему там встречу…

Когда Антон подъехал к ресторану, радость от того, что Зелимхан сам инициировал встречу с Шишкиным, у него сменилась тревогой. Он опасался, что проверять контрразведчика будет поручено именно ему.

– Сейчас покажешь мне его, – поднимаясь по ступенькам ресторана, сказал Зелимхан, – и оставишь нас наедине. Сам поедешь навестить двух товарищей, скучающих в деревне. Сегодня они должны посетить город. Куда ехать и что делать, они знают. Заодно отвези им, что просили.

Он протянул сложенный вчетверо листок.

На ходу развернув его, Антон криво усмехнулся. Среди перечня продуктов и товаров первой необходимости были прокладки «Always».

Это слегка шокировало его, но не показалось странным. «Товарищи», которых он должен навестить, – женщины. Если учесть, что они не могут самостоятельно пойти в магазин за элементарной колбасой и хлебом, не говоря уже о средствах личной гигиены, значит, их нахождение по этому адресу глубоко законспирировано. Возможно, это либо смертницы, либо снайперы. Еще в начале девяностых в Средней Азии ему пришлось столкнуться с определением «белые колготки», которое прочно закрепилось в лексиконе военных уже в Чечне, где боевики вовсю пользовались услугами женщин-снайперов. Успехом точности в стрельбе слабый пол был обязан не только своей природной усидчивости и старанию, а еще и абсолютно физиологической особенности. Интервал сердцебиения у них значительно больше, чем у мужчин, что позволяет осуществлять более точное наведение оружия на цель.

Шишкин сидел за самым дальним столиком. При приближении Умарова в сопровождении Антона он встал и заискивающе улыбнулся.

Переигрывает, с тревогой подумал Антон, осуждающе посмотрев на Евгения и с тревогой скользнув взглядом по лицу Умарова. Он уже успел изучить чеченца и знал, что горец не любит, когда перед ним «стелятся». По-видимому, уловив настроение Филиппова, Шишкин изменил линию поведения, но снова перегнул палку. После того, как Зелимхан, едва заметно кивнув головой, уселся за стол, он остался стоять, возмущенно уставившись на незнакомца. Заметив это, Умаров перевел взгляд на Антона:

– Бес, твоему дружку незнакомы хорошие манеры? – Зелимхан скривился в зловещей улыбке: – Он смотрит на меня так, словно я ему должен денег.

– Жека, – Антон изобразил на лице виноватую улыбку, – сядь и не выпендривайся. Это мой начальник. Хочет с тобой поговорить.

– Так бы сразу и сказал, – оголив ряд ровных зубов, расплылся в улыбке Шишкин и с шумом уселся за стол. – А то, «жди в „Айсберге“. Может, это мент? Я откуда знаю?

Антон почувствовал, как тревожно забилось сердце. Шишкин явно был плохим актером. А может, ему это кажется, оттого что он знает, кто на самом деле этот человек? Во всяком случае, Антон смог бы вести себя так недолго. У него был принцип играть себя, хотя в его жизни не так часто приходилось примерять на себя чужой образ. Другое дело, если общение предстоит недолгим. Сейчас совершенно не те обстоятельства. Ему, создав о себе первое впечатление, а именно оно запоминается, придется быть таким неизвестно сколько времени. Поддерживать линию поведения отвязанного шалопая с характером Шишкина тяжело.

– Можешь доверять ему как мне, – тронув за спинку стоящий перед ним свободный стул, Антон вопросительно посмотрел на Зелимхана.

– Иди, – догадавшись, чего он хочет, кивнул головой тот…

Марта встретила Антона как старого знакомого и даже умудрилась чмокнуть его в щеку, отчего на какое-то время выбила из колеи.

– Там в машине пакет, – растерянно пробормотал Антон, глядя на встретившую его у крыльца невысокую блондинку со смуглым личиком. Ее рубашка была завязана под пышной грудью, оголяя шоколадного цвета животик, с татуировкой какого-то дракончика слева от пупка.

– А нам за забор не велено выходить, – бросив взгляд через его плечо в сторону улицы, молодая женщина, сокрушенно вздохнув, игриво надула губки. – Неси сам.

Не удосужившись даже заглянуть в принесенную Антоном коробку, литовка увлекла его за дом и усадила за стол. Фариза поставила перед Филипповым чашку с чаем и ушла. Рамшалис уселась напротив, подперев щеку маленьким аккуратным кулачком.