Пять путей к сердцу подростка - Гэри Чепмен

Я сказал Тому, что его дочь может ничего не ответить на эту речь. Я посоветовал ему не заставлять ее отвечать сразу. Я призвал его также выразить свою любовь, используя ее «родной язык любви». Тем же вечером Том поговорил с дочерью, и это было первым шагом к восстановлению утраченного доверия.

Когда подросток понимает, что может спокойно делиться своими переживаниями с родителями, он так и поступает. Если подросток боится или стесняется, если его стыдят, унижают, плохо с ним обращаются, он предпочитает просто устраниться. Задача родителей молчаливого подростка — создать такую эмоциональную атмосферу, чтобы подросток мог свободно рассказывать о своем гневе. Когда молчаливый подросток снова начинает говорить, родитель должен проделать сложную работу по выслушиванию, о которой мы рассказали выше.

После того как вы определили основной метод вашего подростка реагировать на гнев и выслушали его, приступайте к третьему шагу по обучению ребенка позитивной реакции на гнев. Это подтверждение его права на гнев. Я просто слышу, как некоторые родители говорят: «Подождите-ка. Я считаю, что часто он сердится из-за совершенных пустяков. Он не понимает смысла моих действий, иногда не видит реального положения вещей. Как это я могу говорить, что его гнев оправдан?»

Я рад, что вы это спросили, потому что в этом заключается ошибка многих родителей. Они путают факты с чувствами. В результате они начинают спорить с подростками о фактах, игнорируя их чувства. Если спор становится слишком оживленным, чувства, на которые родитель не обращает внимания, еще более усиливаются.

Если родитель не обращает внимания на чувства подростка, позитивные отношения между ними невозможны. Вот почему третий шаг так важен. Если вы не понимаете, как можно поддерживать подростка в гневе, вы никогда не научите его управлять этим гневом. Выпейте чашечку кофе, сделайте еще что-нибудь, но будьте предельно внимательны к тому, что я сейчас скажу, потому что это необыкновенно важно.

Когда вы сердитесь, вам кажется: что-то произошло не так. Иначе вы бы не рассердились. Конечно, ваше восприятие ситуации может быть неправильным, но, если бы я не считал, что вы вправе рассердиться, вы не стали бы читать то, что я пишу. Именно то, что я признаю ваше право на гнев, создает тот эмоциональный климат, благодаря которому вы способны выслушать мои предложения.

Лучший способ искренне воспринять чувства другого человека — сопереживание: поставьте себя на место этого человека и попытайтесь увидеть мир его глазами. Для родителей это значит стать на время подростком, вспомнить о неуверенности в себе, перепадах настроения, стремлении к независимости и самостоятельности, важности признания со стороны сверстников и отчаянной потребности в любви и понимании со стороны родителей. Если родитель не способен сопереживать своему подростку, то ему трудно будет научить подростка справляться с гневом.

Куртис оказался способным к очень глубокому сопереживанию. Он рассказал мне: «Поразительно то, что произошло, когда я впервые попробовал поставить себя на место своей дочери. Она сердилась на меня, потому что я на неделю запретил ей пользоваться машиной. Она вопила на меня, как это несправедливо, и как ей будет стыдно перед товарищами, что она не сможет неделю подвозить их в колледж, потому что отец запретил ей брать машину. В прошлом я стал бы спорить с ней и сказал бы: она должна радоваться, что я только на неделю ей запрещаю кататься. Я сказал бы, что ее друзья могут добраться и по-другому, а она заслужила того, чтобы ей было стыдно. Она бы еще сильнее разозлилась. Она бы кричала мне всякие гадости. Я сказал бы еще пару слов, потом вышел бы из комнаты, а она осталась бы вся в слезах. Это случалось очень часто. Но, послушав вашу лекцию о сопереживании, я постарался поставить себя на ее место и представил, как трудно было бы мне на неделю лишиться машины.

У меня в ее возрасте не было машины, но я помню, как мой отец отобрал у меня права на две недели, и я не мог кататься на нашем общем автомобиле. Помню, в каком смятении я был. Это просто поразительно: я попытался увидеть мир ее глазами и смог понять, что она чувствует. Поэтому я сказал ей: „Доченька, я понимаю, почему ты на меня злишься. Я могу понять, как тебе будет стыдно, если ты не сможешь подвозить друзей в колледж. Если бы я был подростком, а когда-то я им был, я бы тоже злился. Но позволь мне сказать тебе кое-что сейчас, когда я — уже не подросток, а твой отец.

Мы с тобой договаривались: если тебя оштрафуют за превышение скорости, первый раз я лишу тебя прав на неделю. Если же это случится дважды за год, то я лишу тебя прав на две недели. Ты знала, каковы правила; мы обо всем договорились. Если бы я не соблюдал условия договора, я был бы плохим отцом, потому что жизнь такова, что если мы нарушаем правила, то должны принимать последствия своего поведения. Я очень сильно тебя люблю, именно поэтому я устанавливаю для тебя правила, хоть и понимаю прекрасно, что ты сейчас чувствуешь“.

Я обнял ее и вышел из комнаты, — сказал Куртис со слезами на глазах. — Впервые я уладил проблему позитивно».

Такое заявление сопереживающего родителя не может сделать огорченного подростка счастливым, но гнев его пройдет. Если родитель может отождествить себя с разозленным подростком, не спорит с ним и считает его гнев правомерным, то обида подростка проходит, потому что к нему отнеслись уважительно и без насмешек. Очевидно, что шаг второй, слушание подростка, должен предшествовать шагу три, принятию его гнева. Родители не смогут искренне сопереживать гневу подростка, пока не выслушают, как подросток воспринимает ситуацию.

Дочь Мэри сердилась на нее, потому что мать не купила ей очередного украшения, которое ей было «очень нужно». Это была третья «нужная вещь», которую дочь просила у матери за последние недели; две других мама уже купила. Мэри объяснила, что купить еще одно украшение не позволял семейный бюджет. Когда дочь стала гневно возмущаться, обвиняя мать в том, что та ее не любит, Мэри, вместо того, чтобы, как обычно, оборвать дочь, выслушала ее. Она взяла блокнот и записала основные обвинения дочери. Потом, не споря с этими утверждениями, она сказала Николь: «Мне кажется, я понимаю, почему ты сердишься на меня. Если бы я была в твоем положении, я бы тоже сердилась на свою мать». Такое сочувственное замечание было бы невозможно сделать, если бы Мэри не выслушала соображения Николь. Слушание предоставляет вам возможность для сопереживания.

Когда вы внимательно выслушали подростка и поддержали его, заверив, что понимаете его гнев и другие чувства, вы можете приступить к следующему шагу работы с гневом: объясните свою точку зрения и ищите решение проблемы.

Теперь и только теперь родитель готов поделиться с подростком своим собственным мнением. Если родитель делает это до выполнения трех вышеперечисленных шагов, то может возникнуть ожесточенный спор, сопровождающийся резкими, грубыми словами, о которых потом все пожалеют. Если вы слушали внимательно и согласились с тем, что подросток имеет право сердиться, он так же выслушает вашу точку зрения. Подросток может с вами не согласиться, но он будет готов слушать вас и искать выход из сложившейся ситуации.