Дар ведьмы - Кирстен Миллер

рождения. Как он мне сказал, это то, что нужно всем большим шишкам, даже тем, кого тошнит при виде океана.

Селеста увидела, как у Нессы глаза полезли на лоб при слове «муж». Гарриетт тоже заметила это и подмигнула подруге:

– Мы с ее мужем, Эндрю, когда-то работали вместе. Теперь у него работа, которую я заслужила по праву, а я провожу время с его женой. Мне кажется, выиграла тут я, а вы как считаете?

Несса уже начала привыкать к тому, что Гарриетт дразнит ее.

– Не могу сказать, – ответила она равнодушно. – Я никогда не работала в рекламе.

Джо захихикала.

– Неплохой ответ, – констатировала она, и на этом лед был растоплен.

– Ну что, ребята, вы готовы к отплытию? – спросила Селеста. – Гарриетт сказала, что вы хотите отправиться на пляж Данскаммер, чтобы понаблюдать за китами? Я предупредила ее, что в это время года китов может быть не так много.

Селеста почувствовала, как чья-то рука обхватила ее за талию.

– А я в ответ пообещала Селесте, что она не будет разочарована, – произнесла Гарриетт. – Я позвонила заранее и предупредила китов, что мы приедем.

Нессе и в голову не пришло отнестись к замечанию о китах серьезно. Она решила, что Гарриетт шутит, чтобы развлечь красотку в матроске и жемчужных серьгах, которые делали ее похожей на Джеки Кеннеди. Но как раз в тот момент, когда пляж Данскаммер Бич появился в поле зрения, Несса увидела, как массивный кусок темно-серого тела показался над водой по правому борту лодки и брызги воды взлетели высоко в воздух.

– Боже! – вскрикнула она, почувствовав, как брызги попали на ее голую кожу.

– Что это? – Если что-то такое большое могло появиться без предупреждения, кто знал, что еще может скрываться под волнами.

– Это кит, – пояснила Гарриетт со знающей ухмылкой. – Самка горбача.

– Вам, ребята, повезло! – крикнула Селеста, стоя у руля. Гарриетт подняла бровь, и ее ухмылка переросла в широкую улыбку.

– Ты правда можешь разговаривать с китами? – не поверила Несса.

– Ты сказала, что подруга твоей бабушки мисс Элла разговаривала со змеями. Я подумала, что могу попробовать пообщаться с китами. Пыталась говорить с этой китихой, но не могу утверждать, что она меня выслушала. Она сильная и молчаливая. Я болтаю и болтаю, но она никогда не отвечает.

Кит плыл рядом с лодкой, как бы провожая их до места назначения. Когда они приблизились к пляжу Данскаммер, Несса почувствовала, что ее тело холодеет. Две девушки были там, внизу, и их лица смотрели на нее из мутной воды.

Она положила руку на руку Гарриетт.

– Ты не могла бы попросить Селесту остановиться здесь, – попросила Несса, – и занять ее на некоторое время, если можно.

Они не обсуждали важность осторожности; само собой разумелось, что никому не нужно знать, что они ищут призраков, а не китов.

– Без проблем. – Гарриетт направилась к Селесте, стоявшей на другом конце лодки. Она покачивалась на волнах с выключенным двигателем. Китиха кружила вокруг судна, подпрыгивая вверх, крутясь в воздухе и выбрасывая в небо струи воды, когда опускалась на поверхность.

– Она устраивает шоу специально. – Джо заняла место рядом с Нессой. – Как будто прикрывает нас.

– Да. – Несса достала из сумочки блокнот и карандаш. У нее не было настроения болтать.

– Ты видишь девочек? – тихо спросила Джо.

Несса подняла взгляд, ее лицо было мрачным:

– Да. Похоже, что их тела были брошены в одном и том же месте. Если это так, то я не думаю, что это совпадение. Должно быть, их обеих убил один и тот же человек.

Они плыли чуть ниже водной глади, и их длинные волосы развевались на волнах. Бледное лицо Мэнди Уэлш сияло, как луна. У нее были честные, искренние глаза цвета лесного мха. Остальная часть ее тела, облаченная в развевающееся черное платье, сливалась с водой. В интернете было столько ее фотографий, что Нессе не нужно было рисовать Мэнди. Ее моделью была азиатская девушка в красной толстовке, с длинными черными волосами и приоткрытыми губами, словно она вот-вот заговорит. Она выглядела даже моложе Мэнди, подумала Несса. Ей было не больше шестнадцати. «Не смей плакать, Несса», – укоряла ее бабушка.

– У тебя хорошо получается, – отметила Джо. – Я не знала, что ты художница.

– Я не художница, – Несса набрасывала контур девушки в толстовке, – я уже много лет не открывала блокнот.

В последнее утро лета, которое Несса провела в Южной Каролине, ее бабушка за завтраком положила на стол конверт с деньгами. У нее никогда не было лишних денег, поэтому Несса знала, что эта сумма предназначена для чего-то важного.

– Когда вернешься домой, найди кого-нибудь, кто научит тебя рисовать, – сказала она. – Тебе не нужно становиться Леонардо да Винчи, но ты должна уметь нарисовать лицо так, чтобы люди знали, на кого они смотрят. – Несса никогда не проявляла никаких художественных способностей, но не осмеливалась признаться в этом. – Ты не всегда будешь знать людей, которые взывают к тебе, – объяснила ей бабушка, – а тела иногда слишком изуродованы, чтобы опознать их самостоятельно. Тебе понадобится зарисовка призрака, чтобы понять, кто это.

Бабушка Нессы встала из-за стола и вернулась с альбомом, который раскрыла на нарисованном карандашом портрете девочки. Ее брови были выщипаны до тонких черных дуг над круглыми, ярко подведенными глазами. Она изо всех сил старалась скрыть свою молодость, но пухлые щеки и озорная улыбка выдавали ее. Может быть, портрет и не был идеальным, но он производил неизгладимое впечатление. Один взгляд, и Несса поняла, кем была эта девушка и как много потеряла ее семья.

Несса пролистала альбом и просмотрела портреты других умерших женщин. Она печально покачала головой. Она не справится с такой задачей.

– Я не думаю, что смогу. Почему нельзя просто описать их и попросить кого-то другого нарисовать? – Она посмотрела на бабушку.

– Потому что это больше, чем просто рисунки, – ответила та. – Это контракт. Когда ты рисуешь призрака, частичка его души переносится на бумагу, где она смешивается с частичкой твоей собственной. Мертвые будут доверять тебе, если будут знать, что тебе есть что терять. Если они будут верить, что ты будешь настойчива в поисках, они смогут отдохнуть.

– А если я не смогу найти их родственников? – задумалась Несса.

– Тогда ты потеряешь ту частичку себя, которую оставила на бумаге. Поэтому позаботься о том, чтобы рисунки вышли хорошо.

Пока волны раскачивали лодку, Несса закончила набросок неопознанной девушки. Все детали, которые не попали на бумагу, остались в ее голове. Как только она окажется дома, то превратит набросок в портрет. Она была слишком измучена, чтобы довести рисунок до ума там же. Чересчур много ее собственной души попало на бумагу. Она передала блокнот Джо, которая все это время стояла рядом с ней,