Last secret - Алекс Джиллиан

– Есть что-то еще? – сквозь зубы спрашиваю я.

– Да. Мать продала меня в бордель, но я сбежала. Долго скрывалась вместе с подругой, пока те, кому меня продали, не выловили нас обеих, – обхватывая себя руками, говорит Джина убитым тоном.

– Что, мать твою? Ты проститутка? – я срываюсь на крик, потрясенно глядя в бледное лицо своей жены. И в данный момент мне насрать на ее чувства, на ее детство и прочие оправдания. Блядь, мое генеалогическое дерево ведется от английских аристократов, которые несколько веков назад высадились на территории Америки. Моя жена просто не может, не имеет права быть шлюхой. Это просто немыслимо. Бедная девушка-сирота, которая приехала в этот город, чтобы получить образование – это одно, но шлюха… Я понимал, конечно, что она далеко не невинна. Татуировки по всему телу и не совсем типичные для скромной девушки навыки в постели – я не идиот и не слепой, но грехи юности и проституция – это для меня кардинально разные вещи. Кливленд небольшой город. Если кто-то… Черт, даже думать об этом пока не могу. Все предупреждения отца всплывают в памяти. Я должен был послушать его. Но я был словно завороженный и одержимый Реджиной. Я думать ни о чем не мог, кроме как о ней.

– Два месяца я работала проституткой в элитном борделе, – безжизненным тоном произносит Реджина, в одно мгновение разбивая к черту мое сердце и совершенный облик идеальной жены, который я создал в своем воображении. – Меня выкупил один из богатых клиентов. И он дал мне образование и превратил в девушку, которую ты увидел в «Бэлл Энтерпрайз». К тому времени, когда я устроилась в вашу компанию, у меня не было с тем человеком никаких отношений. Он отпустил меня.

– Я могу узнать его имя? – резко спрашиваю я, стискивая челюсти до ломоты в скулах. Сердце оглушительно бьется в груди. В голове полный хаос и прострация. Я не могу пока сложить пазл. Блядь, мне кажется я брежу. Какого хрена, вообще, происходит? Служба безопасности, которая проверяла подноготную Джины могла ошибиться, но отец…Уверен, что он тщательно проверил досье на нее по всем базам. И если даже Гарольд Бэлл ничего не нашел, то человек, который сшил ей новую жизнь, является не просто каким-то долбанным клиентом борделя со средним достатком. Я не могу не думать о том, что сказанное Реджиной не просто является одной огромной ложью сроком в пять лет, это еще и бомба замедленного действия, от которая, если рванет, пострадает вся моя семья. Вся. Моя. Семья.

– Нет, – она качает головой, судорожно вздыхая, и прижимая ладони к груди. – Оно ничего тебе не даст. – Мой взгляд задерживается на простеньком браслете, который год назад Эсми сделала своими руками с помощью Анны на день рождения Джины, и с тех пор она с ним не расставалась. Я так детально помню тот день, который мы провели все вместе в узком кругу нашей семьи. Был огромный торт, цветы, игры и смех. Мы были счастливы, черт побери, счастливы! А она все это время лгала мне. Лгала… Каждую минуту. Носила мое кольцо на пальце, браслет Эсми на запястье, изображая ту, кем никогда не являлась.

– Позволь мне решать, – резко произношу я. – Если этот человек знает тебя в лицо, то он несет в себе угрозу моей репутации и карьере. Имя, Джина, – требую с неприкрытой яростью в голосе.

– Зачем? Что ты собираешься делать? – испуганно, дрогнувшим голосом спрашивает моя жена. Жена, черт… Как она могла?

– Любая угроза моей семье уничтожается, – бесстрастно сообщаю я. И, возможно, сейчас ее тоже ожидает неприятный сюрприз. Я не тот идиот, которым она меня видела и представляла. – Мне также будут нужны имена держателей борделя и других лиц, которые знают тебя… – прочистив горло, я продолжаю, – достаточно хорошо, чтобы узнать в лицо.

– Ты сейчас говоришь о том, о чем я подумала? – распахнув глаза, она смотрит на меня с таким потрясением, словно это я только что рассказал, что убил свою мать, ее любовника, а потом работал жигало в борделе.

– Ты не вчера родилась, Реджина. Конечно, я не стану делать этого сам, – бесстрастно сообщаю я.

Джина опустила голову, снова впав в состояние транса. Я встаю с дивана и начинаю мерить шагами периметр гостиной. Взад-вперед, как заведенный. Мне необходимо подумать. Все проанализировать. Я должен принять верное, взвешенное решение. Теперь многое встает на свои места, видится в истинном свете. Отсутствие подруг, людей из прошлого, чистая биография, без единого пятна и зацепки. А ее нежелание заводить новых знакомых, и паталогическая боязнь прессы и публичных мероприятий? Это, блядь, никакая не скромность. Она боялась встретить клиентов, которые трахали ее в долбаном борделе. Меня бросает в холодный пот, когда я представляю эту картинку, которая так живо появляется перед глазами. А когда я думаю о том, что кто-то мог узнать ее, но не осмелился сказать и не подал виду, каждая мышца моего тела наливается сталью. Что если в моем окружении уже имеется парочка олигархов, которые смеются за моей спиной, вспоминая, как славно их обслужила жена будущего мэра Кливленда.

– Почему сейчас? – остановившись, резко спрашиваю я, глядя на Джину. – Ты столько молчала. Так почему сейчас решила заговорить?

– Выборы… – хрипло шепчет она, не полнимая головы. – Слишком много внимания к нашей семье.

– Оно и раньше было. Что-то случилось именно сегодня, да? – настойчиво спрашиваю я. – Говори, мать твою. На приеме был кто-то из твоих клиентов?

Реджина вздрагивает, снова обхватывая свои плечи руками. Ее упорное молчание выводит меня из себя, лишая последних каплей самообладания.

– Скажи мне, кто это был! Имя, Джина. Он угрожал тебе? Что ему нужно? Деньги?

– Я… – она открывает рот и снова замолкает. Подскочив я встряхиваю ее за плечи, грубо поднимаю на ноги, заставляя смотреть мне в лицо.

– Имя. И уже завтра угрозы закончатся.

– Я не могу… – всхлипывает Реджина, и ее голубые лживые глаза наполняются слезами. Я резко отпускаю ее, отталкивая от себя. – Я не помню. Не знаю, как его зовут. Просто я напугалась, что тебе расскажут… раньше, чем я.

– Значит, он трахал тебя, а ты даже имя его не помнишь? – с презрением бросаю я. – Но видимо тебе понравилось, раз ты запомнила лицо. И много их было? Название борделя. Быстро.

– Руан Перье – владелец борделя, – произносит она, и я потрясенно смотрю на нее. Если бы она достала сейчас пистолет и выстрелила мне в голову, я бы удивился меньше. Это было не просто элитное заведение со шлюхами, это, мать ее, клуб для избранных, где ублажают на любой вкус, даже самый извращенный. Многие из моих коллег и приятелей, да и я сам, были частыми или редкими посетителями борделя Перье. Закрывая глаза, провожу ладонью по лицу, чувствуя себя совершенно раздавленным.

– Я разберусь с Перье, – произношу я убитым тоном, и замечаю подобие удовлетворения в ее глазах.

– Он не оставил мне выбора, Нейтон. То, что сделал со мной Перье, нельзя забыть, – отвечает она на мой незаданный вопрос.

– Ты понимаешь, какого уровня люди посещают его заведение? – холодно спрашиваю я. Она подавленно кивает.

– Их было немного. Клиентов. В основном постоянные. Два месяца. Не больше тридцати.