Ведьма - Сергей Асанов

Он будет спать как младенец. Все будет хорошо.

На другом конце города панический ужас сжимал горло другого человека. Человеку было очень страшно. Сильнее, чем обычно.

Агнесса Мкртчяновна-или-бог-ее-знает-как Шипилова уже довольно долго валялась дома на больничном. Случилась с ней неприятность: она поссорилась с соседом Петром Ивановичем Суслопаровым. Она решила поиграть на его и без того дряблых нервах. Она отводила душу за то, что он невольно прознал о ее грехопадении. Мы всегда ненавидим тех, кто знает о нас какую-то нелицеприятную правду, и Агнесса отдалась ненависти всей душой и сердцем. Короче, Петру Ивановичу не повезло с отличным слухом, и теперь ему придется дорого заплатить за свое легкомысленное любопытство.

Но Агнесса просчиталась. Платить пришлось ей.

Племянник Суслопарова, тридцативосьмилетний разведенный философ по имени Степан, стал свидетелем грязной психологической атаки, устроенной Агнессой в самый неподходящий момент. Он собирался попить пивка, закусить рыбкой и поговорить с дядькой на какие-нибудь отвлеченные философские темы, но когда через стену доносится такое…

Словом, закончилось все довольно быстро. Степан устроил Петру Ивановичу допрос, получил всю необходимую информацию и решил действовать.

«Иначе она никогда не остановится, – сказал он, выходя в тапочках на лестничную площадку. – Это надо пресекать в зародыше. Эти недотраханные разведенные суки… С ними надо построже, дядь Петь! Или ты ей сам впердолишь, чтобы из ушей вылезло, или ты ее погасишь хуком справа. Что выбираешь?»

Петр Иванович пришел в ужас от одной мысли, что ему придется кому бы то ни было «впердоливать», поэтому дал согласие на хук. Потом он, правда, немного жалел, что подключил к этому грязному делу своего интеллектуального племянника, но в следующие несколько дней из-за стенки действительно не раздавалось никаких звуков.

Вообще никаких.

Петр Иванович отказывался думать о том, какой ценой был достигнут консенсус. Степан в тот вечер вернулся в квартиру задумчивый, почесывая подбородок. Только после первой кружки светлого пива он начал травить анекдоты, но к теме Агнессы они больше не возвращались.

И вот теперь сама Агнесса валялась дома на больничном и боролась с паническим ужасом.

Она стала слышать голоса.

Сначала ей показалось, что просто стало что-то со звукоизоляцией в их и без того почти прозрачном доме. Конечно, громкая музыка, работающие телевизоры и прочие прелести цивилизации были слышны и раньше, но разговоров, если только не повышали голос, она никогда не слышала. Теперь же она могла в деталях разобрать, кто с кем и о чем беседует. Когда она поняла, что именно слышит, ужас объял ее всю с ног до головы. Она накрылась одеялом, забилась в угол спальни и намеревалась просидеть так до тех пор, пока призраки ее не оставят.

Одеяло не спасло. Она по-прежнему слышала.

«Слушай меня, дура, – бубнил какой-то мужик у нее почти над ухом, словно сидел тут же на кровати, – слушай и не отворачивайся, когда я с тобой говорю! Ты слышишь меня?»

Она автоматически кивнула. Под одеялом было душно и довольно жутко, но она не могла высунуть голову.

«Молодец, – ответил голос. – Так я тебе и говорю: впусти его вечером, когда он придет, и оттопырься по полной программе. Понимаешь?»

Возникла пауза. Голос явно ждал ответа, но Агнесса все-таки не до конца была уверена, что вопрос адресован именно ей. С другой стороны, вдруг мужик обидится за долгое молчание? Бед не оберешься.

«Чего молчишь, идиотка? – поторопил голос. – Понимаешь, что я говорю?!»

Агнесса сделала глубокий вдох и…

…– Да, понимаю, – выдохнула!

Все, теперь уже отступать некуда! Она вступила в диалог с потусторонним миром. Она стала медиумом, как Вупи Голдберг в том фильме с Патриком Суэйзи… Как его там… А, «Привидение»! Иными словами, то, к чему она стремилась всю свою сознательную жизнь, о чем втайне грезила и чему безумно завидовала, глядя в телевизор, наконец-то свершилось, и свершилось практически без приложенных ею видимых усилий. Чтобы начать плотное взаимодействие с ребятами из потустороннего мира, достаточно получить по башке от племянника вздорного соседа. Ох, если бы она знала раньше, подставила бы башку с радостью!

Правда, голова до сих пор гудит и кружится…

«Поздравляю, – протянул довольный голос. – Добро пожаловать в наш клуб. То ли еще будет».

Агнесса нервно сглотнула. Она до сих пор сидела под одеялом и не спешила выглянуть наружу. Ей казалось, что разговор не закончен.

Спросить – не спросить?

Спрошу!

– В какой… кхм… в какой клуб? – выдавила она и замерла в ожидании скорого ответа.

Но мужик молчал.

«Может, я недостаточно твердо настроена? – подумала Агнесса. – Может, надо как-то дать понять, что я готова к большой работе?»

– Вы сказали «добро пожаловать», – повторила она громче. – А куда «добро…»?

«А добро с собой, красавица, – хмыкнул мужик. – Все свое добро тащи с собой. Ты мне нравишься».

Несмотря на очевидную нелепость ситуации, она зарделась. Господи, неужели это возможно? Чтобы кто-то мужского пола сделал ей комплимент? Да ну, так не бывает…

Но она рано радовалась. Мужик ждал ответного комплимента.

«А я тебе нравлюсь?» – спросил он негромко, но твердо.

Агнесса прикусила губу. У нее гулко стучало в висках, стучало в груди, в ногах – стучало уже везде. Она чувствовала себя барабаном.

Нет, пожалуй, для первого раза достаточно. Надо бежать. Она набралась храбрости и сбросила одеяло с головы. Свежий воздух взял ее в свои объятия.

– Мамочки! – выкрикнула Агнесса, сбрасывая одеяло на пол. Несмотря на яркий солнечный свет, бьющий в окно, в окружающем мире теперь таилось что-то ужасное. Женщину охватил страх. – Мамочки, что же это делается…

Кажется, у нее окончательно поехала крыша.

К съемкам следующей программы приступили через три дня. Но сначала Михаил Поречников стал звездой. Нет, еще не в масштабах города или страны, а в отдельно взятом учебном заведении – точнее, в педагогическом университете, в котором он преподавал историю.

Первым его приветствовал охранник при входе в главный корпус. Сидящий в стеклянной будке седой дедок даже привстал и, не сводя восторженного взгляда с Михаила, начал быстро что-то говорить. Миша успел разобрать лишь несколько слов:

– Мы… Всей семьей… Жена в восторге… Обалдеть… В нашем вузе… Поздравляю… Так страшно было…

Миша вежливо кивнул, но не стал останавливаться. Он примерно представлял, что его может ждать на каждом следующем этаже, и не считал возможным бурно реагировать на каждое проявление восторга.